Записки Мелового периода (СИ) - Ледов Вадим

— Нога-то заживет… — парировал тот, — а вот инвалидность духа, не лечится! Видел рожи? Нет в них героизма! Хоть сейчас в утиль!

— А ты герой, ага? Здесь тебе не отряд космонавтов! Люди ехали себе по делам никого не трогали…

Марек посмотрел на друга с сожалением, и снова смачно с завыванием, зевнул во весь рот.

— Пасть-то прикрывай, — посоветовал ему Илья, — а то залетит, какая-нибудь местная бабочка… Где шлялся-то всю ночь?

— А чего? — Марек опять едва удержался от зева. — Я в монахи не записывался. Тут у нас цыпки интересные, чего им пропадать без мужской ласки?..

— И тут ты в своем репертуаре, осеменитель хренов!

Марек покосился на него.

— Тоже мне, мать Тереза…

— Ну что ребята?.. — обратился к собравшимся Семенов, — надо нам напрячься еще разок и устранить одну известную всем проблему.

— А может не надо? — отозвался кто-то.

— Точно, — поддержали его. — Пусть сидят себе в лесу, кому они мешают?

— Это кто здесь такой умный? — хищно воззрился на сомневающихся, прапорщик Николай. — Где эти умные были, когда мы с отморозками воевали?

— Подожди, Коля! — Семенов поднял руку, гася готовую начаться ссору. — По мимо моральных причин, есть существенное обстоятельство, которое по любому нельзя игнорировать — к сожалению, остатки граждан бандитов, сидят не в лесу, как некоторые думают, а на территории садового товарищества, где мы с вами, между прочим, собирались харчеваться. А запасы наши закончились, если кто не знает. Так что? — он обвел собравшихся вопросительным взглядом, — позволим сожрать нашу еду бандитам? В общем, чтоб не разводить антимоний… кто есть не хочет, может не ходить. Поднимайте руки… и свободны.

— Да ладно… чего ты, Иваныч!.. — заговорили вокруг. — Надо, так надо! Никто ж не против!

— Ну и отлично! — кивнул Семенов. — Дом оставим охранять тех, кто имеет травмы и, так сказать, недееспособен… Вот Илюха, например, у него голова еще не прошла…

— Я? — удивился Илья.

— Ага! — подтвердил охотник. — И друг твой пускай остается, все равно он не ходок. А чего вы кривитесь? Вам задача не менее ответственная — женщин, с дитями охранять. А остальных милости прошу разбирать инвентарь.

— Извините… — подошел к нему Штерн, — я, э-э… видите ли, никогда не держал в руках оружия…

Семенов усмехнулся.

— А лопату?

— Что, извините?.. — растерялся технолог.

— Лопату в руках держать приходилось?

— Да, конечно… у меня же э-э… дача, некоторым образом…

— И где же находится ваша дача?

— Дача?.. э-э… садовое общество "Радуга", это там, собственно, куда вы… мы собираемся…

— Ну вот! — лицо охотника выражало крайнюю степень довольства. — Видите, какой вы ценный кадр! Будете нам там, все показывать! А оружие я вам и не дам… — он широко улыбнулся, — его все равно на всех не хватит. И вы доктор, — обратился он к стоящему рядом Петренко, — на этот раз с нами поедете… не дай бог зацепит кого, поможете… но в первые ряды соваться, ни-ни! Нам без вас тут никак.

Алексей Федорович пожал плечами.

— Я разве против? Только хочу напомнить, у нас есть больные. За ними нужен, какой-никакой уход.

— Ничего! — обезоруживающе улыбнулся Семенов. — У нас девчонок много, приглядят! Верно? — подмигнул он, наблюдающей за ними с балкона, Анюте.

Девушка не слышала его вопроса, поэтому не ответила, только сделала недоуменную гримаску.

— Давайте ребята, грузимся! — махнул рукой охотник. — Бодрее, веселее!.. до вечера надо успеть обернуться…

* * *

Крюк вынул из рюкзака, найденный в одном из домов, моток бечевки. Отмотал с метр, подергал и с сомнением покачал головой — дрянь — веревка, что твой шпагат. Но если свернуть вчетверо, должна выдержать. Он подошел к обрыву и посмотрел вниз. До земли метров десять. Оценил моток взглядом — вроде должно хватить. Да если и не хватит пары метров, тоже ничего страшного — земля внизу ровная, как газон. Лес в этом месте был раздвинут поймой реки. Сама же река оказалась перегороженной возникшим тут плато. Ее пересохшее русло превратилось в пунктир илистых болотцев. До ближайшего из таких болотцев было метров триста. В оптический прицел "Грозы", отчетливо были видны его пологие берега, поросшие чем-то наподобие осоки. В этом умирающем водоеме копошились бывшие речные обитатели. Ничего похожего, Крюк никогда раньше не видел, даже в террариуме Новосибирского зоопарка, куда его пару раз затаскивала подруга Ирка. Это были не рыбы, и не раки, а какого-то странного вида звери. У них имелись клешни, панцири, длинные змеиные шеи, и такие же длинные чешуйчатые хвосты. Несмотря на то, что реку, перегородило четыре дня назад, они все еще не желали умирать. Кто-то пытался закопаться поглубже в высыхающий ил, кто-то, наоборот, карабкался на берег, пытаясь переползти в соседние водоемы. Эта оставшаяся без защитной среды жизнь, не могла не привлечь внимания местных сухопутных хищников. Крюк наблюдал за болотом со вчерашнего дня и уже на глаз мог определить некоторых, из них. Он уже знал, кого внизу следует опасаться более всего. При их появлении, все остальные моментально исчезали с открытого пространства. Эти пернатые твари не были особо крупными и страшными. Так, ростом со знатного индюка или, наоборот, мелкого страуса, которому зачем-то вдруг понадобилось оснаститься длиннющим голым хвостом и вытянутой зубастой пастью. Периодически из леса выскакивали сразу по три-четыре таких тварюки, и начинали носиться вдоль берега, высматривая добычу. А бегали они не хуже страуса. Иногда, делая резкий выпад, ловко выхватывали кого-то из болотной жижи и тут же рядом начинали рвать верещащую жертву на части. Однако, разорвав, не жрали, а с добычей в зубах, стремительно уносились обратно в лес.

Воздух над болотом постоянно чертили другие странные существа — на птиц они были похожи только тем, что летали. С их классификацией Крюк особенно затруднился. Почему-то вспоминались фильмы про вампиров — хотя те, вроде, превращались в летучих мышей. Эти "птицы-мыши" время от времени снижались к поверхности воды и планировали над ней, высматривая, чем поживиться. На всплывшей посреди болота туше расселось несколько этих тварей. Они пировали, время от времени взмахивая крыльями и задирая головы, отпугивая норовящих присоединиться к ним сородичей. Однако не всегда падальщики оказывались хозяевами положения — иногда, не рассчитав своих сил, или промахнувшись с выбором жертвы, они сами оказывались схваченными за лапу или крыло огрызающимися обитателями болота. Зрелище было одновременно и захватывающим, и отвратительным.

Крюк уселся на край обрыва, свесив ноги в зимних ботинках. Угораздило же их клочку земли, свалиться прямо на речное русло. Интересно, где теперь течет река? А, впрочем, не интересно. По крайней мере, сейчас, его интересует только одно — собственная жизнь. А она, вполне возможно, может оборваться уже совсем скоро, если, конечно, не удастся перехватить инициативу. Крюк задумчиво почесал синюю, с крестом, колокольню на груди. Достал сигареты, закурил. Настроение было паршивое — "Хер с ним со всем! Будь, что будет… Другого выхода, кроме, как лезть вниз, в этой нездоровой канители все равно не просматривается".

Получается, что они сами себя загнали в ловушку — забрались в этот чертов дачный поселок. Справа от поселка была низинка, которая из-за быстро растаявшего снега и вчерашнего ливня, превратилась в настоящее озеро. Конечно, завтра вода, скорей всего, уже спадет. Но это будет завтра, а сегодня там и на ходулях не пройти. Крюк с утра уже успел полазить по затопленным зарослям и отбросил эту идею — не хватало еще утопнуть сдуру. Идти влево — означало, угодить прямо в лапы преследователей.

То, что погоня продолжится, он нимало не сомневался. Вчера шакалам помешал ливень. А сегодня на небе ни облачка. Значит, уже к полудню, фраера доберутся до поселка. Теперь, когда он остался один, идти против десятка вооруженных мужиков, из которых несколько, вполне себе, матерых волков, было чистым самоубийством! А умирать ему совсем не хотелось, тем более так бездарно.