Похищение - Бернадетт Энн Пэрис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С колотящимся сердцем открываю раздвижные двери и выхожу, едва замечая свежий воздух и тепло утреннего солнца, согревающего кожу. Вижу запоминающиеся шезлонги в серо-желтую полоску, барную стойку в конце бассейна, табуреты, аккуратно под ней расставленные, чую в воздухе запах моря.
В потрясении сажусь на один из шезлонгов. Это дом в Хейвен Клифф, где мы обедали с Недом и Лукасом. Если мне требовалось доказательство, что за нашим похищением стоит Лукас, вот оно.
Помня, что время летит, возвращаюсь на кухню и выхожу в коридор. Напротив кухни есть дверь, открываю ее – за ней столовая. Дальше по коридору расположены двойные двери, мимо которых я проходила, пытаясь сбежать. За ними ровно то, что я и представляла себе: большая гостиная. На низком столике, инкрустированном камнем, лежат книги и журналы, книги – мои, видимо, их взяли из моей комнаты в доме Неда. Один из моих пледов небрежно брошен на ручку дивана. Еще я нахожу чашку, на дне видны пятна от кофе.
Выполняя инструкции, осматриваю оставшуюся часть дома. Напротив гостиной – широкая лестница на второй этаж. Прохожу дальше по коридору в обшитую деревянными панелями библиотеку, за которой находится кабинет. А напротив библиотеки, рядом с гостиной, каморка, где меня держали.
Открываю дверь и медлю на пороге. С окна снята доска, комната уже не погружена во мрак. Ничего похожего на то, что я себе представляла. В моем воображении она была обшарпанной, стены пожелтели от старости. Но они гладкие, выкрашенные в светло-зеленый цвет, как листва за окном.
Перед окном – стол красного дерева, на нем вычурная лампа. В углу, где лежал матрас, притулилось удобное кресло с темно-зеленой обивкой и низкий столик с еще одной лампой. У противоположной стены – небольшая книжная полка, заставленная аккуратными рядами книг. Невозможно поверить, что этот прекрасный кабинет служил мне домом четыре недели – то есть две, поправляю я себя. Мой разум пытается понять, как они это сделали и зачем. Но у меня нет времени, не сейчас.
Иду в маленький туалет. В окно проникает свет, и нет необходимости проделывать все действия – закрывать дверь и защелку, – чтобы увидеть, что мыло исчезло. Заглядываю в шкафчик под раковиной – он пуст. Проверяю дверь и стену около нее, мои царапины и расчеты затерты. Ничего не осталось, ни следа меня.
Кроме… Вернувшись в комнату, я подхожу к стене, по которой размазала кровь. Она все еще там. Это было. Все реально.
Возвращаюсь в коридор. Дверь в подвал дальше, но я не в силах спуститься туда и осмотреть помещение, где держали Неда.
Спешу наверх, в главную спальню. Кровать не заправлена, у шкафа стоят два наполовину упакованных чемодана. На стульях у низкого окна брошена одежда, часть – моя, другая, по-видимому, Неда. Замечаю свою сумочку, которую не видела с тех пор, как приехала в дом Хоторпа после Вегаса, – она стоит на полу слева от кровати, а с правой стороны на тумбочке лежит знакомый телефон – Неда. Дверь в ванную заманчиво открыта. Больше всего на свете я мечтаю принять душ. Но сначала опускаюсь на кровать, ерзаю по простыням, а потом встаю.
В ванной влажно и душно; наверное, здесь мылся Нед. Касаюсь темно-синего полотенца, небрежно брошенного на вешалку, оно все еще сырое. Но есть стопка чистых полотенец. Забрасываю одно из них на дверцу душа, снимаю пижаму. Захожу в кабину, поворачиваю кран и становлюсь под каскад исходящей паром воды. Она течет по мне, попадает в уши, омывает тело до пяток; тянусь к строю флаконов, расставленных на полке, мою шампунем волосы, намыливаю тело и скребу кожу до скрипа. Выбираться не хочется, остаться бы здесь навеки. Но, постояв еще несколько минут, неохотно выключаю кран, обматываюсь полотенцем и выхожу из кабины. Подойдя к зеркалу, рассматриваю свое лицо. Оно стало бледнее, похудело, под глазами – темные круги. Но это все еще я.
Рядом с ванной находится небольшая гардеробная, с одной стороны висит такое количество одежды – моей одежды, – которое я взяла бы в двухнедельный отпуск, с другой стороны – вещи Неда. Выбираю белые шорты и футболку, надеваю кроссовки, в ванной нахожу свою щетку и причесываю влажные волосы.
Вернувшись в спальню, усаживаюсь на кровать, ставлю сумку себе на колени и роюсь внутри. Первое, что я вижу, это паспорт. Быстро проверяю имя; пусть меня не будут считать мертвой, мне нужно удостовериться, что я осталась Амели Ламон. Фото в нем то самое, которое я сделала незадолго до папиной смерти.
В сумке есть и другие вещи, те, что лежали там раньше, – влажные салфетки, блеск для губ, кошелек, ключи от дома моего детства в Рединге, всегда ношу их с собой; еще я нахожу в сумке то, чего там не было, – связку ключей с пультом дистанционного управления и мой телефон. Я беру его, включаю – он полностью заряжен. Единственные, с кем я постоянно переписывалась, это Кэролайн, Жюстин и Лина, ну еще иногда Вики, если я опаздывала на работу. Бесчисленное множество сообщений от Кэролайн. Я пролистываю к тому, которое она отправила двадцать шестого июля в ответ на мое фото из самолета.
Амели, если ты еще не улетела, позвони мне. Это срочно. Случилось кое-что, о чем ты должна знать.
У меня сердце разрывается, когда я читаю еще двадцать с лишним сообщений, все от Кэролайн, все с просьбой срочно позвонить. Наверное, она ужасно волновалась, когда я ни на одно не ответила. Теперь-то становится ясно: я не забывала телефон в самолете, его взял Нед и заодно сломал мой ноутбук.
Нахожу сообщение от второго августа, на следующий день после нашей свадьбы с Недом, отправлено после того, как Кэролайн позвонила мне в отель и рассказала о нападении на Жюстин.
Амели, это правда? Ты на самом деле вышла за Неда? Передают по всем новостям.
Затем, на следующее утро, другие сообщения, а после них вот что:
Знаю, скорее всего, ты не получаешь мои сообщения, иначе уже позвонила бы. Но если ты их все же читаешь, напиши хоть слово в ответ. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.
А потом послание – якобы от меня, отправленное с моего телефона Кэролайн спустя два дня после того, как мы с Недом вернулись в Англию.
Привет, Кэролайн! Спасибо за беспокойство,
