Именем Корпорации! - Марк Романов

Пискнувший сигнал входящего инфопакета прервал мелькание на экране страниц очередного унылого отчёта о финансовых делах некоей госпожи-владелицы очередного гоночного корыта. Эта, без сомнения, достойная леди потратила на модернизацию судна порядка полумиллиона, полученных в результате сомнительной аферы по продаже металлолома и бывших в употреблении частей призового корабля, обнаруженного её мужем в туманности поблизости от ядра сектора… Однако, данные от агента были во сто крат важнее денежных операций, пусть даже и сомнительных. Вуниш отметил для себя название корабля, и открыл стек входящих пакетов.

Сообщение от агента Мольер пришло из системы Каталь, находившейся на самой границе сектора, и содержало, помимо архива отчёта, несколько графических файлов, изображавших высокого широкоплечего мужчину. Общий план, снимок в толпе, снимок в движении, лицо крупным планом. Короткие тёмные волосы, тяжёлый взгляд из-под низких надбровных дуг, прямой нос с характерной аристократической горбинкой…

– Попался, голубчик. – Патрик запустил отчёт Мольер на полную расшифровку, и выстукал пальцами по столешнице победный марш. – Так, посмотрим, что у нас здесь…

Агент Мольер подошла к делу творчески и ответственно, умудрившись собрать даже образцы генетического материала со стакана беглого агента Корпорации. Данные анализа подтверждали его личность, хотя на подробный запрос в информационную сеть ответа не последовало. Но Вуниш не удивился – Корпорация редко делилась своими знаниями с кем-то извне, а уж личные дела сотрудников хранились, как зеница ока.

В донесении упоминалось, что бывший агент Спенсер посетил развлекательное заведение в космопорту планеты Астрало Каталь в сопровождении своего спутника. Мольер удалось снять информацию с идентификационного браслета Спенсера, гласившую, что он зачислен в экипаж гоночной яхты «Александрийская Рулетка» в должности палубного матроса. Число, подпись владельца корабля.

Мягко навязанный работодателем агент Мольер оказалась действительно полезной.

Когда-то давно Патрик верил в судьбу, и в то, что мир относится к людям благосклонно – как в общем, так и к нему лично, в частности. Последующие годы порядком подточили эту веру, просто потому, что люди, в массе своей, были редкостными сволочами. И он тоже. Пришлось стать, чтобы соответствовать… Сейчас же, вчитываясь в описание яхты, взятое из базы данных устроителей регаты, Вуниш был готов снова поверить в судьбу. «Ненадолго, на пару недель, пока не возьму за жабры этих двоих, – мысленно попросил он. – Пусть всё будет хорошо. Без провалов и эксцессов».

Но мгновением позже он отмёл в сторону эту прорвавшуюся из прошлого слепую веру, и холодно усмехнулся, набивая срочные приказы полевым агентам. Полагаться на судьбу имело смысл только тем, кто не мог её изменить. Вуниш же относился к совсем другому сорту людей, и понимал, что добиться результата можно только долгой, упорной и тяжёлой работой, и уповать на случай или удачное стечение обстоятельств, по меньшей мере, глупо.

Крейсер содрогнулся от запуска маршевых двигателей, и мелко вибрируя переборками, ложился на курс к точке перехода. Навигатор «Новой Зари» рассчитал курс в систему Меланкор, и до прыжка оставались считанные минуты. Там, в обширных астероидных полях и пылевых облаках ничем не примечательного жёлтого карлика, вскоре должен будет начаться следующий этап «Осенних Сюрпризов». Для некоторых участников регаты он обещал стать последним, не только в силу сложной астронавигационной обстановки в системе, но и во многом благодаря крейсеру ККФ. Вуниш не планировал церемониться с «Александрийской Рулеткой» – взорванные двигатели и несколько дырок в трюме, в целом, способствуют сговорчивости и открытости. Особенно если десантный бот уже стыкуется, а связь в округе глушится системами РЭБ…

«С другой стороны, владельцы яхты не виноваты в том, что наняли в экипаж двух беглецов, – думал Патрик, пристёгиваясь к койке, узковатой и коротковатой для него, и пытаясь устроиться поудобнее. – Прикажу отбуксировать их судно до ближайшего дока, пусть чинятся и летят, куда хотят. Естественно, с отметкой в личном деле и подпиской о неразглашении».

Какой-то предмет в кармане форменных брюк мешал ему улечься нормально, впиваясь в бедро при каждом движении. Ослабив ремни, Вуниш извлёк помеху из кармана, и уставился на неё, словно видел впервые. Тяжёлый металлический медальон в форме стилизованной буквы «I» Стандартного алфавита, перечёркнутый тремя косыми чёрточками, и залитый чёрной эмалью. Его вручил Патрику пресловутый представитель Корпорации, прощаясь.

Что-то забытое и тяжёлое шевельнулось внутри сотрудника Корпуса. Серебристо-чёрный медальон, нагретый теплом его тела, покачивался на короткой цепочке, словно подмигивая Вунишу. Символ напомнил ему о детских годах, когда он прочёл книгу о фантастических приключениях инквизитора по имени Рейвен Орр. «Откуда этот корпорат узнал об этой книге? – подумал Патрик, вспоминая прошлое, и испытывая очень странные чувства, от стыдливости до ностальгии. – И этот знак, который носил Орр на груди… Ведь такие подарки никто не делает просто так. О чём он хотел сказать?..»

Переход в гиперпространство обрушился на Вуниша, как тяжёлый удар. Освещение мигнуло, когда изношенные двигатели «Новой Зари» пропихивали крейсер в разлом метрики пространства-времени. Патрик выпустил медальон и забылся коротким тревожным сном.

– Значит, ты говоришь, не заметил наблюдения… – Гриффин отложил в сторону планшет, на котором продолжали подёргиваться картинки, записанные в баре при космопорте. Наны системы видеофиксации в мозгу агента продолжали прилежно гнать поток информации по линку, продёрнутому Льюисом к планшетке, но доктор уже увидел всё, что хотел.

Точнее, не хотел, но пришлось.

Спенсер, фиксированный на кушетке, подёргивал головой, словно пролистывая страницы, и что-то бормотал. «Не переборщил ли я с транквилизаторами? – подумал Гриффин, и устало махнул рукой. – Ничего, переживёт. Организм сильный, тренированный, справится».

На плоском экране крупным планом изображалась женщина в строгом деловом костюме, сидящая совсем близко от агента. Картинка то и дело подрагивала, когда взгляд фиксировался на небольшом декольте, скорее подчёркивавшем, нежели открывавшем взору высокую грудь привлекательной округлой формы.

– Бабник ты, Спенс. Неудовлетворённый сукин сын, – Льюис неодобрительно взглянул на экран, и покачал головой. – И на её лицо ты почти не смотрел… А зря.

«Лицо-хуецо», – привычно срифмовало подсознание, но вслух Гриффин это не произнёс, пристально рассматривая увеличенное изображение небольшой родинки на шее дамы.

Он хмыкнул, и ещё сильнее увеличил картинку. На пределе разрешающей способности экран показал странную пигментацию на поверхности родинки, под определённым углом складывающуюся в стилизованный щит и меч.

«Спецслужбы никогда не меняются, – подумал доктор, снова откладывая в сторону планшет. Дальнейшая запись его не волновала. В самом деле, кому интересно наблюдать за самим собой, развалившимся на кровати в обществе беззаветно дрыхнущей шлюшки? – Щит, меч, орёл, прости создатель, всякие глаза и молнии… В общем, пёс крупно попал. И я тоже».

После короткого шипения инъектора Спенсер прекратил дёргаться, и забылся коротким сном. Через пятнадцать минут агент проснётся, и будет выпрашивать у Гриффина что-нибудь от головы. Доктор собирался предложить беспокойному созданию виброскальпель, лазерную горелку и пилу для костей – на выбор.

Глава 29

– Эль, приготовься к манёвру, – тихо скомандовала Алира, вглядываясь в окружающее «Александрийскую Рулетку» пространство. «Мусорно до жути. Астероидные поля третьего уровня плотности, пылевые облака с высоким содержанием металлов, гравитационные аномалии, восемь кометных поясов, и нестабильное солнце. На нём пятен больше, чем пиявок на груйволле! – думала она, разгоняя сенсоры кораблика до максимально возможной частоты. – Смена места проведения очередного этапа гонки прямо в процессе этапа… Немыслимо. Может, я параноик, но нас хотят убить. Задницей чувствую. Своей красивой подтянутой сексуальной задницей». – Впереди астероидный хлам, плотность восемь, тяжёлые металлы глушат частоты.

Эль, при входе в систему восхищённо матерившийся на нескольких языках, сейчас притих и даже натянул на голову пилотский вирт-шлем. Он не любил прямое подключение за то, что после приходилось долго привыкать к своему маленькому и слабому белковому телу, но в этой каше ещё несформировавшихся и уже рассыпавшихся под действием гравитационных градиентов планет без расширения восприятия было не полетать. Он наскоро прикинул векторы и расстояния до основных потоков камней, и ответил своей любимой: