Трапезундская империя и Западноевропейские государства в XIII–XV вв. - Сергей Павлович Карпов

Ту же цель преследовало и испанское посольство Рюи Гонсалеса де Клавихо. В 1402 г. король Кастилии Генрих III отправил в Малую Азию миссию с поручением собрать сведения о народах Ближнего Востока и о выгодах связей с ними. Тамерлан торжественно принял представителей кастильского короля после Ангорской битвы, оказал им честь и отправил их назад вместе со своим послом, с грамотами и подарками[910]. Ответное посольство состояло из Рюи Гонсалеса Пелайо де Клавихо, родовитого испанского дворянина, магистра богословия Алфонсо Паэза де Санта Мария и королевского телохранителя Гомеса де Салазара, умершего в пути. И. И. Срезневский отмечал, что Генрих III, конечно, не упускал из виду своей постоянной цели: собирать сведения о всех местностях и народах и по возвращении посольства получать подробный отчет[911]. Этому поручению мы и обязаны появлением ценнейшего источника — Дневника путешествия ко двору Тимура в Самарканде, который, как полагают исследователи, принадлежит перу Клавихо[912]. В Дневнике имеется подробное описание Трапезундской империи, ее городов, обычаев населения, административного устройства и т. д. Поручение, данное королем, было выполнено блестяще. Дневник отличается большой достоверностью, сведения тщательно отобраны очевидцем. Послам кастильского монарха был оказан в Трапезунде торжественный прием, их посетили придворные чины во главе с протовестиарием[913]. Помимо Трапезунда по пути Клавихо знакомился с разными областями и городами империи. Его сочинение дало иностранному читателю наиболее точные сведения о государстве на Понте.

В отличие от Клавихо поездка в Трапезунд другого испанского путешественника Перо Тафура (1438) не имела официального характера[914]. Тем не менее Перо Тафур был принят императором Иоанном IV. В беседах с ним, правда, обсуждались в основном вопросы династических притязаний брата императора — Александра, жившего на Митилене и в Византии, где побывал Тафур. Вместе с тем испанец сообщил и о своем короле, который собирался воевать с «маврами»[915].

Итак, в основном политические контакты Трапезундской империи со странами Западной Европы до XV в. не носили постоянного характера и были связаны либо с транзитной торговлей, либо так или иначе с крестовыми походами. При этом основное направление крестовых походов было против мамлюкских султанов (Египет и Сирия) и лишь частично — против османов. Трапезунд был нужен и важен как прямой посредник в общении сначала с державой ильханов, затем с владениями Тамерлана, в которых видели самых могущественных потенциальных союзников делу крестовых походов. Но положение стало круто меняться с 30-х годов XV в. и особенно после битвы при Варне (1444), когда турецкая опасность начала осознаваться как первостепенная. Идея отвоевания «Святой Земли» трансформировалась постепенно в идею организации комплексного отпора турецкой угрозе, возникшей уже непосредственно для стран Центральной и Западной Европы, главным образом после падения Константинополя в 1453 г.[916] Но даже в 40-е годы идея организации похода в традиционном направлении не умерла[917]. В 1442 г. по поручению папы Евгения IV знатный и образованный сиенец Бельтрамо ди Миньянелло, побывавший во многих странах Востока, написал трактат о борьбе с неверными. Автор, следуя положениям, выдвинутым еще Марино Санудо Торселло, предлагал папе наложить интердикт на всю торговлю с мамлюкскими султанами и компенсировать коммерческие потери налаживанием торговли пряностями через Трапезунд. Такое направление коммерции, считал Миньянелло, потребовало бы меньших затрат и было бы сопряжено с меньшим риском, хотя дорога в Тавриз отнюдь не являлась безопасной[918]. Экономическая блокада Египта в середине XV в. была, конечно, чистой химерой. Но от идеи подготовки похода в этом направлении было трудно отказаться в силу глубокой исторической и религиозной традиции. Более реальными являлись планы организации коллективного отпора османам. В середине XV в. активными поборниками этой идеи выступали бургундские герцоги, чье государство находилось в апогее своего могущества[919]. Бургундский герцог Филипп III Добрый (1419–1467) был поборником крестовых походов на Восток. В 1421 г. он вместе с герцогом Бедфордом, регентом при малолетнем английском короле Генрихе VI, отправил на Восток Гильберта де Ланнуа с целью собирать сведения о силах египетского султана[920]; в 1431 г. с такой же миссией был послан конюший и советник бургундского герцога Бертрадон де ля Брокьер, побывавший в Константинополе, видевший там дочь трапезундского императора Алексея IV, жену Иоанна VIII Палеолога. Он описал ее красоту и сообщил бургундскому двору о Трапезунде[921]. В 1443 г. Филипп III принял в Шалоне посольство византийского василевса. К этому времени у него уже созрел план участия в антиосманском крестовом походе. Его реализацией явилась морская экспедиция Валерана де Ваврина с целью способствовать отрядам Владислава III и Яноша Хуньяди на Балканах. После битвы при Варне экспедиция утратила свою актуальность, но продолжала действия против османов, главным образом на Дунае[922]. Отряд кораблей бургундцев появился по приказу Ваврина и у берегов Трапезундской империи[923]. Помимо османов бургундцы нападали и на генуэзские суда и порты, предпринимали различные пиратские набеги. Три галеры Ваврина сожгли некий замок Опуо[924], который Н. Йорга и А. Брайер идентифицировали с портом Иней[925]. В 1404 г. город и замок Иней принадлежали греку Мелиссину, даннику Тимура, хотя там проживали и греки и турки[926]. В 40-х годах XV в. Иней уже полностью находился в руках османов, так как его разгром не вызвал протестов со стороны трапезундского императора, милостиво принявшего бургундцев[927]. От Трапезунда галеры отправились к Кавказскому побережью, и один из их капитанов, Жоффруа де Туаси, пытался захватить добычу в порту Вати, принадлежавшем правителю Гурии (Гуриели), вероятно, признававшему вассальную зависимость от Трапезундской империи[928]. Попытка закончилась разгромом бургундского десанта и пленением предводителя[929]. Галеры прибыли в Каффу, где вся история была рассказана Ваврину. Последний отправил одного из капитанов с тремя галерами в Трапезунд к императору, чтобы просить его «именем Бога и его милостью» послать в «Грузию» людей, дабы узнать о судьбе де Туаси, и, если он окажется жив, то ради любви к его государю (pour l'amour du prince à qui il estoit), бургундскому герцогу, сделать так, чтобы он был возвращен[930]. Иоанн IV охотно откликнулся на эту просьбу, и де Туаси был отпущен при условии, что бургундцы не будут нападать на Гурию. Он с почетом был принят Иоанном IV и получил от него хороший подарок[931]. Нота генуэзцев бургундскому герцогу от 23 сентября 1443 г. приводит как будто иную версию освобождения де Туаси: