Кандидат в президенты - Елена Тверцова

Но все раны затягиваются. Мои дела в «Легал Медиа» шли вполне успешно. Уже через три года я купила себе квартиру в Москве — уютную трешку в районе Алексеевской — куда перевезла из Ростова маму. Всё это оказалось очень своевременно, поскольку буквально через несколько месяцев цены на жильё вдруг резко поползли вверх.

Однако мужчин в моей жизни с тех пор не было. Они умерли для меня. Нет, я вовсе не ненавидела мужчин. У меня был прекрасный закадычный друг Петька Григорьев, совершенно чудный человек, но абсолютно не в моем вкусе. Я спокойно общалась со всеми своими клиентами-мужчинами, была очень любезна, улыбалась — они даже пытались оказывать мне знаки внимания. Даже заводила небольшие романы. Но дальше поверхностных знакомств дело не шло. Незадачливые кавалеры безошибочно угадывали мою вежливую холодность и не делали дальнейших попыток к сближению. А в последние года два я вообще была абсолютно одна. Совершенно.

Сергей внезапно прервал это состояние, хотя я была решительно не готова к каким-либо отношениям.

Всё получилось спонтанно и только потому, что обстоятельства нашего знакомства были в высшей степени нелепы. Воистину, чтобы выбить меня из этого тупого состояния одиночества, нужно было что-то экспрессивное. Например, просто потащить за собой и трахнуть. Или сделать вид, что трахнул.

… Мне не было больно. Мне было просто очень грустно. Больно мне было тогда — восемь лет назад — когда я вышла за дверь Артемовой квартиры. А сейчас мне было просто очень одиноко. Мне было плохо.

Глава 15

О том, как нелегко преодолеть железный занавес

В России наступила эра военных. Сразу никто толком и не смог сообразить, что произошло. А главное — никто не успел засечь момент, когда стало слишком опасно. События развивались настолько стремительно, что, казалось, мир сошел с ума. Сначала на президентских выборах победил кандидат, который, казалось бы, никогда и ни при каких обстоятельствах не должен был стать Президентом.

Едва народ успел как следует очухаться от этой странной новости, как по улицам Москвы заторопились бронетранспортеры, усиленные наряды милиции и была принята процедура несанкционированной проверки документов у прохожих. И это в довесок к тому комендантскому часу, который успели ввести предыдущие власти.

Всё происходило быстро, но в то же время плавно. После победы на выборах Иван Дерябенко был преисполнен благочестия и вел себя исключительно доброжелательно. Он выезжал с дипломатическими визитами, выступал с речами, издал несколько указов, касающихся социальной сферы.

Затем на одном из заседаний Госдумы страна Россия была вдруг объявлена «политически нестабильной» и находящейся «на грани революционной ситуации». Поэтому во избежание беспорядков Президент «как бы предложил» усилить безопасность в крупных городах. Что и было незамедлительно исполнено.

Параллельно с этим усилилась цензура в средствах массовой информации — газеты и журналы перестали печатать разоблачительную информацию о членах правительства, а с телевидения сняли многие передачи на политическую тему. Посты государственных чиновников понемногу начали занимать офицеры, уходящие в отставку со штабных должностей.

Обязательный армейский призыв увеличен с года до двух, как и было ранее, численность армии увеличена.

Было и еще кое-что, что изумило до крайности всех, кроме меня. Со всех телеэкранов и рекламных плакатов граждан вдруг начали призывать переселяться… в Сибирь и на Дальний Восток. По телевизору транслировали рекламу Тюмени, Магадана, острова Сахалин, Норильска и многих других городов, где, по мнению государственных чиновников, должен прожить и «принести пользу Родине» хотя бы несколько лет своей жизни каждый уважающий себя человек.

На очередном заседании Госдумы был принят бюджет на следующий 2017 год, где значилось, что в некоторых регионах Сибири открываются «стройки века» — будут возводить новую атомную электростанцию, а также еще несколько стратегических объектов, на которые требовалась рабочая сила.

— В стране кризис! — Вещал с экранов телевизоров новоиспеченные политики. — С помощью разработанной нами государственной программы мы готовы обеспечить рабочие места и возможность проживания для всех, кто примет участие в новых проектах.

Деваться многим людям было некуда. С работой действительно стало плохо окончательно и бесповоротно — вплоть до выживания. Очень многие компании закрылись — и не просто по причине того, что не было средств на развитие. Но также по причине того, что из-за введенной цензуры многие производимые услуги и товары оказались попросту запрещены. Закрылись многие политические издания. Модные глянцевые журналы тоже дышали на ладан — их объявили «бездуховными», и сюда пытались всячески внедрять худсовет, состоящий из чиновниц всех мастей. А нет ничего хуже для живого издания, чем бюрократ, который рассматривает под лупой каждую запятую и решает — быть ей или не быть.

То же самое произошло и с медицинскими центрами. Запрещена пластическая хирургия. «Как так? — решили чиновники. Ведь каждый может прийти, сделать себе какой угодно нос, а потом его «родная мама не узнает». Как такого человека, спрашивается, будет искать милиция, если он совершит правонарушение?» Теперь для того, чтобы произвести пластическую операцию, нужно было собрать огромное количество справок, гласящих, что операция требуется по медицинским показаниям — например, человек получил многочисленные ожоги или ранения. Женщинам, которые еще недавно желали улучшить черты своего лица или увеличить грудь, дорога в медицинские центры была отныне закрыта — живи такой, какой тебя мама родила.

Пострадали рекламщики. Теперь на их идеи тоже налагалась жесточайшая цензура — и скажите спасибо, что рекламу в принципе не запретили. Каждый рекламный слоган и ролик нужно было согласовывать со множеством инстанций, где подробнейшим образом проверялось соответствие содержания ролика качеству рекламируемого товара. А если сказать еще банальнее — на всех этапах с бедного рекламиста собирали немалое количество денег. Потому что за эти согласования нужно было платить. Всё исключительно из благих намерений, разумеется.

В довесок ко всему Дерябенко, видимо, решил, что все беды в нашей стране исключительно от желания людей радоваться жизни и веселиться. Поэтому веселиться тоже было строжайше запрещено — количество клубов и других увеселительных заведений сократилось вдвое. Все, кто желал заняться развлекательной деятельностью, проходили мучительную процедуру лицензирования, куда входил подробный бизнес-план, а также «культурный ассортимент», который заведение собиралось предложить публике. Процедура лицензирования могла растягиваться на многие месяцы. И тоже отнимала немало денег.