Солги мне - Дженнифер Крузи

Мать продолжала болтать:

— Он женился на Шейле Бэнкхед и уехал из города, но она бросила его и обобрала до нитки. Неужели не помнишь? Я думаю, он вернулся домой, потому что Шейла опять выходит замуж. Как же его зовут? Такое странное имя…

Мэдди прижала аппарат к плечу и сдула с пирожного оставшиеся ворсинки, а мать тем временем начала вслух перебирать всевозможные имена и фамилии. Наконец она выдохлась, и Мэдди подсказала ей:

— Кей Эл Старджес.

— Точно! Он самый, приемыш Старджесов. Он может заявиться к тебе в любую минуту. — Тут голос матери изменился, и она спросила: — Как же это ты вспомнила его имя?

— По чистой случайности, — небрежно ответила Мэдди. Как будто она могла его забыть! Будь он проклят, Кей Эл Старджес. Будь они прокляты, все мужчины на свете. Особенно Брент. Мэдди вновь начала расхаживать по комнате, откусывая на ходу кусочки медленно тающего пирожного.

— Короче говоря, Шейла выходит за Стэна Сойера. — Мать вздохнула. — Он туп как дерево, но Шейле нужны не мозги, а деньги. Стэн только что унаследовал состояние своей тетки Бэкнелл. Бедняжка скончалась от рака. Какой кошмар! Во всяком случае, Шейла куда лучше Бет, с которой путался Стэн.

Мэдди замерла на месте. Бет. Мэдди спрашивала себя, сохранилась ли в ее душе та ненависть, которую она питала к Бет пять лет назад. Но нет, гнев исчез без следа. Странно. Она должна ненавидеть Бет. Во всяком случае, она терпеть ее не может. Однако вражда с Бет ничего не решала. Даже если именно она оставила в «кадиллаке» свое белье, главным затруднением Мэдди был Брент. Она должна уйти от этого сукина сына. Пусть женится на Бет. Тогда Мэдди могла бы считать, что она наконец расквиталась с мерзавкой.

Мать все не умолкала. Она могла тарахтеть до второго пришествия, словно журналист, ведущий репортаж с места событий.

— …и вот теперь грешники окунулись в озеро адского пламени, и даже отсюда я вижу эту шлюху Бет, как она плывет на спине…

Мэдди оставалось лишь пожалеть бедняжку, она и сама чувствовала себя так, будто барахтается в адском огне и уже в третий раз идет ко дну с Брентом, привязанным к ее шее вместо камня. Мэдди прислонилась к портьере, а мать перешла на другую тему:

— В банке я разговорилась с Кендэйс Лоуэри. На ней был очаровательный бежевый жакет. Глядя на эту дамочку, не скажешь, что она принадлежит к семейству Лоуэри.

— Мама… — пробормотала Мэдди. Ей казалось, что устами матери вещает сам Фрог-Пойнт: «Она не развелась с Брентом после первой измены, так чего же ей ждать? Глядя на ее поведение, не скажешь, что она принадлежит к семейству Мартиндейл». Мэдди расправила плечи и, выставив перед собой тесак, откусила еще немного пирожного.

— В «Ревко» мне повстречалась Трева. Она сказала, Три приезжает домой из колледжа на целый месяц. Как по-твоему, это не слишком долго.

— Это славно, — отозвалась Мэдди, подумав, что было бы неплохо навестить Треву. Она выскажет свои мысли вслух, Трева сделает по поводу ее страхов несколько иронических замечаний, и они вместе славно посмеются. Они уже давно не виделись. В последний раз Мэдди разговаривала с Тревой на прошлой неделе.

— А ты и не знала? Трева твоя лучшая подруга, а ты не знала о том, что ее сын возвращается домой? — спросила мать, повышая голос.

— Я была занята, — сказала Мэдди. Она и сама не знала, почему так долго не встречалась с Тревой, но в эту минуту ей было плевать. Ей хватало неприятностей с Брентом. Мэдди заставила себя забыть обо всем и доела пирожное. Если учесть, какие испытания выпали на долю бедняги, пирожное оказалось совсем недурно.

— Чем же это ты занята? — осведомилась мать. В тот же миг раздался звонок в дверь, и Мэдди вздрогнула от неожиданности.

Кей Эл.

— Сейчас лето, — продолжала мать, — летом учителям нечего делать…

Звонок повторился, и Мэдди, выпрямившись, обернулась.

— Кто-то звонит в дверь, — сказала она. — Пойду открою.

— Это мальчишка Старджесов. Не пускай его в дом, поговори с ним на крыльце. Я подожду у телефона, пока ты выяснишь, что ему нужно.

— Нет, мама. Я пойду. Целую. — Мэдди повесила трубку, в которой все еще звучал голос матери, и вдруг подумала — что, если она откроет дверь, а там затаился маньяк-убийца. Он ее прикончит, а потом, на похоронах, мать станет объяснять налево и направо: «Я говорила ей, не вешай трубку, но она не послушалась». Обычно злая молва преследует человека даже после смерти, и возможно, Мэдди, собираясь открыть дверь, делала к этому первый шаг.

Ей вовсе не хотелось видеть Кей Эла Старджеса, особенно теперь. Всякий раз, когда она ссорилась с Брентом, Кей Эл Старджес неизменно выныривал из глубин ее памяти. «Все могло кончиться еще хуже, — говорила себе Мэдди. — Я могла выйти замуж за Кей Эла Старджеса». Но если забыть о том, что ее нынешнее положение было хуже некуда, Старджес был не таким уж неприятным воспоминанием. К тому же за двадцать лет, миновавших с того дня, когда Кей Эл завалил ее на заднем сиденье своего автомобиля, он вполне мог исправиться. Брент так и остался набитым болваном, но это еще не значило, что Кей Эл не стал приличным человеком.

Опять послышался звонок, и Мэдди, выйдя в прихожую, распахнула дверь.

Как она и ожидала, на крыльце, залитый солнечными лучами, стоял Кей Эл Старджес, вновь вторгшийся в ее жизнь по воле ее матери и всемогущей Судьбы. Он выглядел прекрасно, невзирая на двадцать прошедших лет. Старджес сказал: «Привет, Мэдди», и при взгляде на него, тридцатисемилетнего, ей пришлось внести поправки в свои воспоминания о том, каким он был в семнадцать. Его лицо избороздили морщины, он подрос, плечи под рубашкой в синюю полоску стали шире, но темные волосы по-прежнему были густы и взъерошенны, брови по-прежнему сходились на переносице буквой V, придавая Кей Элу сходство с мальчишкой на посылках у Сатаны; и еще у него по-прежнему были жгучие темные глаза и широкая детская улыбка.

— Мэдди? Твоя мать сказала, что я могу заскочить к тебе в гости. — Кей Эл говорил все тем же легкомысленным тоном, и ухмылка его никуда не девалась, но глаза светились холодным подозрительным огоньком. Чем перед ним провинилась Мэдди, отчего он так на нее смотрит? Неужели все еще злится на то, что она дала ему отставку после памятного вечера на заднем сиденье его машины? Не мог же он хранить обиду целых двадцать лет! Кей Эл отступил на шаг, и Мэдди нахмурилась. «А почему бы нет?» — подумала она. Судя по тому, как разворачивались сегодняшние события, ухажер, которого она в свое время выставила на посмешище, вполне мог явиться к ней с гранатой в кармане.

Кей Эл нагнул голову, впился взглядом в ее лицо и на минуту стал похож на подростка, неуверенного в себе и оттого вдвойне опасного. Мэдди вспомнила, что Кей Эл бывал особенно страшен, когда выглядел таким вот беззащитным, хотя это случалось очень редко.