Солги мне - Дженнифер Крузи

Привет, дорогой. Какого черта в твоей машине валяется это белье?

«Успокойся. Будь взрослым разумным человеком. Скушай шоколадку».

Отличная мысль. Шоколад стимулирует выделение эндорфинов, успокаивающих нервы, а еще в нем масса кофеина, который поддержит ее силы, когда настанет время убивать супруга. Двух зайцев одним махом!

В ящиках буфета было полно консервированных овощей и хлопьев, но в холодильнике за пакетом мороженого горошка и оставшимся с прошлой недели куриным супом притаилось одинокое шоколадное пирожное, доведенное до состояния камня. Слава Богу. Мэдди сняла обертку, срывая пленку полосками, и швырнула пирожное на стойку. Оно заскользило по пластику, крутясь, словно ледяной кубик.

Ну и что дальше? Микроволновка сломана. Женщина с чувствительной душой непременно усмотрела бы в этом событии символ разбитой жизни. К счастью, Мэдди не страдала излишней чувствительностью. Она съест проклятое пирожное холодным.

Она попыталась отгрызть зубами кусочек, но пирожное не уступало по твердости булыжнику. Мэдди открыла ящик и вынула оттуда огромный разделочный тесак. Пирожное лежало на стойке, холодное и неприступное. Мэдди приложила к нему тесак и попыталась ударом вогнать его в самую сердцевину, но лезвие соскользнуло, оставив на желтом пластиковом покрытии стойки глубокую царапину. Брент будет взбешен; в последнее время он постоянно выходил из себя, а в течение этой недели его раздражало все, чем бы ни занималась жена. Вероятно, именно это обстоятельство побудило ее вычистить его автомобиль. Вспомнив о машине Брента, Мэдди почувствовала, как в ее висках снова застучала кровь. Значит, Брент взялся за старое. С кем? С Бет? Мэдди словно наяву увидела ее маленькую задорную рыжеволосую головку. Она ненавидела нахальных женщин. Будь они оба прокляты, Брент и Бет.

Мэдди вновь приложила острие к середине пирожного. Тонкая работа. Стиснув зубы, она налегла всем весом и загнала лезвие внутрь, но оно застряло — пирожное никак не желало раскалываться на куски. Мэдди выдохнула сквозь сжатые зубы. До сих пор она ни разу в жизни не видела такого упрямого комка жира и сахара. Повезло, нечего сказать — во всем доме одно-единственное шоколадное пирожное, и то оказалось с мужским характером.

Мэдди приподняла тесак. Пирожное прилипло к его лезвию и поднялось следом. Это зрелище доставило Мэдди ни с чем не сравнимое мстительное удовольствие. Она поднесла всю конструкцию к плите, включила газ и начала разогревать пирожное на огне. По кухне распространился запах подгоревшего какао.

Кто же на сей раз? Действительно Бет? Или Брент завел новую милашку? В мозгу Мэдди мелькали имена вероятных кандидаток.

Соседка Глория?

Секретарша Брента, Кристи?

Какая-нибудь девка из кегельбана?

Кто-нибудь из клиенток, которым Брент и Хауи строят дома?

Впрочем, ей что за дело?

Мэдди повернула ручку, пламя взметнулось выше. Если это случилось однажды, какая разница, кто будет следующим. Брент сделал гадость, он виноват перед Мэдди. И перед Эм. Господи, Эм. Мэдди надеялась, что Брент…

Раздался звонок телефона. Мэдди раздраженно хмыкнула, выключила газ и отправилась к телефону, все еще держа в руке тесак с наколотым на него пирожным.

— Алло?

— Мэдди, милая, это я. — Мэдди закрыла глаза, ожидая, что мать скажет: «Ты нипочем не догадаешься, что я слышала сегодня про Брента», но та вместо этого спросила: — У тебя все в порядке? Я звонила тебе пятнадцать минут назад, но никто не взял трубку.

Мэдди проглотила застрявший в горле комок.

— Мы были на улице, чистили машину Брента. — «Угадай, что мы там нашли», мысленно добавила она и, пройдя в гостиную, уселась на свою тахту с покрывалом в синий цветочек, туго натянув при этом телефонный шнур. Оставь она тесак в гостиной, Брент мог бы споткнуться о шнур и упасть на острие. Мэдди представила, как его массивное тучное тело валится на пол, раздается хруст, и лезвие входит в его плоть…

— Сейчас слишком жарко, чтобы мыть машину, — услышала она голос матери. — Уж лучше сидеть в доме.

— Именно этим мы и занимаемся. — Мэдди стиснула рукоятку тесака с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и отгрызла уголок пирожного. Пирожное по-прежнему оставалось твердым и холодным, но все же это был настоящий шоколад. Мэдди пососала обгрызенный кусок, чувствуя, как он плавится во рту, и наконец проглотила, едва не подавившись. «Спокойно!» — велела она себе и втянула воздух через нос.

— У тебя опять аллергия? — заботливо осведомилась мать.

— Нет.

— И все же прими бенадрил. Так, на всякий случай. Ладно, не стану отрывать тебя от дел, я лишь хотела сообщить, что к тебе с минуты на минуту может пожаловать гость.

— Шутишь? — Мэдди откусила другой уголок пирожного.

— Племянник шерифа Хенли, вы когда-то учились в одной школе.

— Племянник? — Когда это известие дошло до ее сознания, Мэдди выронила тесак вместе с пирожным. Кей Эл Старджес, первая ошибка в ее жизни. Если бы она сохранила девственность, сейчас все было бы по-другому. Мэдди наклонилась, подняла тесак с темно-синего ковра и только потом ответила, стараясь говорить безразличным тоном: — Что-то не припомню.

Зато мать помнила все. Ее мозг представлял собой самый настоящий архив, в котором хранились многолетние сведения о том, кто, когда и что натворил в городе; стало быть, там нашлась была и карточка на Кей Эла. Теперь ее досье на Мэдди, и без того достаточно обширное, вот-вот должно было пополниться новыми материалами.

— Я столкнулась с ним у полицейского участка, — сообщила мать. — Он искал Брента, но когда я сказала, что после обеда ты сидишь дома, он решил, что заглянет к тебе.

«Большое спасибо, мамуля». Кстати, куда запропастилось чертово пирожное?

— Мне было так неловко, — продолжала мать, понизив голос. — Я не смогла вспомнить, как его зовут. Его фамилия не Хенли, ведь он сын сестры Анны. Как ни старалась, так и не вспомнила. Он учился классом младше тебя, вечно ввязывался в драки и гонял на машине. Неужели не помнишь?

— Что-то припоминаю. — Мэдди опустила голову, сунула ее между колен и обнаружила на полу у своих ног пирожное, покрытое ворсинками от ковра. Итак, Кей Эл вернулся.

Мэдди подняла пирожное, вскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате. Черт возьми, только накануне жизнь казалась ей пустой и скучной, зато теперь она готова на все, лишь бы вернуться во вчерашний день. У нее опять перехватило дыхание, а кожа покрылась пупырышками. Мэдди попыталась сосредоточить свое внимание на пирожном, однако счищать с него ворсинки, действуя одной рукой и вдобавок расхаживая при этом из угла в угол, было не так-то просто.