История мангытских государей - Абдалазим Сами

в.[33]. Среди них такие имена, как Мулла 'Абдалкадир-ходжа Бухари, по псевдониму Савда, Мулла Шамсаддин-Махдум Шахин, а также Ахмад Даниш, которого Сами называет крупным ученым. О каждом поэте дана более или менее подробная биографическая справка. Автор подробно описывает гонения и притеснения, которым подвергались эти просвещенные люди со стороны эмира и его приближенных.

И наконец, в Институте востоковедения АН УзССР имеется произведение Сами под названием Мар'ат ал-хайал («Зерцало воображения.»)[34]. Это сборник отдельных стихотворений на различные темы, посвященных современным автору лицам и событиям, например, панегирики царствующему эмиру 'Абдалахаду и его наследнику 'Алим-хану, та'рих на андижанское землетрясение, рассказ о пире у кушбеги, путешествие наследника престола 'Алим-хана в Петербург и т. п. Особо следует отметить автобиографическое стихотворение, помещенное в начале этого сборника после традиционного восхваления Аллаха и царствующего эмира 'Абдалахада Сами пишет о своей старости, жалуется на судьбу и, продолжая прославлять эмира, обращается к нему с просьбой простить его. Из этого можно заключить, что Сами делал попытки к примирению с двором.

Приведенный перечень рукописей показывает, что у Мирзы Азима Сами был довольно широкий круг интересов. В его произведениях видна разносторонность, он занимается не только вопросами истории, политики и управления государством, но также литературой и поэзией.

Из всех отмеченных здесь произведений наиболее интересной для исторической науки является нелегальная версия истории Та'рих-и салатин-и мангитийа. Ценность этого сочинения уже давно признана рядом советских историков. Во II томе «Истории народов Узбекистана» среди первоисточников по периоду присоединения Средней Азии к России, заслуживающих «особого внимания», указывается и произведение Мирзы 'Азима Сами[35], а в описании событий в Самарканде перед взятием города русскими войсками помещены отдельные выдержки из него, правда, без ссылки на источник[36].

В "Истории таджикского народа" Б. Г. Гафуров называет Сами «таджикским историком», многократно ссылается на него и приводит ряд цитат из его произведений. Он пользуется текстами Сами, чтобы показать, что успеху царских войск в быстром завоевании Кокандского и Бухарского ханств в значительной степени способствовали происходившие в этих ханствах междоусобицы. Б. Г. Гафуров приводит цитаты из Сами, показывающие растерянность бухарских войск и знати после падения Самарканда, значение осады Самарканда войсками 'Абдалмалика-тюри в общем ходе военных действии и т. д.[37].

З. Ш. Раджабов посвятил Сами специальную статью[38]. Он высоко оценивает значение его «неофициальной версии» и считает ее «ценным подарком исторической науке». Чрезвычайно интересными для истории он считает освещение в работе Сами внутреннего положения Бухарского ханства, подробное изложение завоевания Средней Азии царской Россией и характеристики бухарских эмиров.

Краткое описание этого произведения и общая его оценка, из которой видно, что оно дает для историка Средней Азии много нового и интересного, приведены в статье Г. Н. Чаброва «Новый источник по истории Бухарского ханства.»[39]. В этой же статье сообщается, что еще в 1940 г. в Институте языка, литературы и истории УзФАН СССР был предпринят перевод сочинения со списка Института востоковедения АН УзССР под инвентарным номером 1458. Рукопись была переведена Ф. П. Гасанбековым, а Г. Н. Чабров снабдил перевод комментариями. К сожалению, эта работа не была издана и не увидела света.

Основоположник таджикской советской литературы С. Айни в своей Та'рих-и. амиран-и мангитийа-и Бухара («История мангытских эмиров Бухары») утверждает, что более подробного изложения военных действий эмира Музаффара против русских, чем у Мирзы 'Азима Сами, в бухарских источниках не имеется, и сообщает, что в своей книге события этой эпохи он излагает по истории Сами[40].

История Бухары второй половины XIX в. нашла свое отражение в трудах еще двух бухарских историков — известного основоположника просветительского движения в Бухаре Ахмада Даниша (1827/28—1897) в его Тарджумат ал-ахвал-и, амиран-и Бухара-и шараф аз амир Данийал та 'аср-и амир 'Абдалахад[41] («Жизнеописание эмиров благородной Бухары от эмира Данийала до времени эмира 'Абдалахада») и в сочинении Та'рих-и Салими[42] («Салимова историям) Мирзы Салим-бека, который занимал высокие посты при последних бухарских эмирах. Однако оба названных произведения по полноте фактического материала и последовательности его изложения уступают сочинению Сами. Ахмад Даниш очень кратко останавливается на ходе военных действий между бухарскими и русскими войсками, а события, связанные с занятием Катта-Кургана, Панджшамбе и Зирабулака, он вовсе не упоминает. Мирза Салим-бек вообще ограничивается только перечислением бухарских городов, взятых русскими войсками. Ни тот, ни другой ничего не сообщают о военном совете, состоявшемся в Актепа перед падением Самарканда. На этом совете был установлен план дальнейших действий и среди военных руководителей Бухары определились две противоположные точки зрения: одна — за продолжение войны, другая — за немедленное заключение мира.

Сами детальнее, чем Ахмад Даниш, описывает движение бухарского духовенства за священную войну: называет имена руководителей, показывает их действия, методы вербовки «борцов за веру» и т. д. Салим-бек совершенно не касается этих событии.

Ни Ахмад Даниш, ни Мирза Салим-бек не останавливаются на событиях в Самарканде перед завоеванием города русскими войсками, на крайнем недовольстве населения города правителем его Шир-'Али, не сообщают об обращении жителей Самарканда с письмом к русскому командующему. Мирза Салйм-бек лишь вскользь упоминает о «письме иракцев», которые якобы впоследствии «открыли ворота и впустили русских»[43]. Почти не касаются они и борьбы княжеств Восточной Бухары за отделение от центральной власти, а в связи с этим в их сочинениях нет никаких сведений и о положении народных масс этих областей. Ни у того ни у другого нет также описания Андижанского восстания Дукчи-ишана 1898 г. и ряда других моментов.

Отдельные части произведения Сами Та'рих-и салатин-и мангитийа неравноценны по изложенному в них историческому материалу. Первая часть представляет как бы общее введение и является компилятивным изложением истории Бухары до вступления на бухарский лрестол эмира Музаффара. Вторая — это свидетельство современника, очевидца и участника важнейших событий в жизни Бухары во время царствования эмира Музаффара. Она охватывает историю завоевания царской Россией Ташкента и части Бухарского ханства, а также жизнь ханства непосредственно после этих событий. Эта часть заслуживает самого тщательного изучения, так как из всех известных рукописных материалов она представляет наиболее полное и обстоятельное описание важного исторического периода в жизни среднеазиатских народов. До сих пор в нашей исторической литературе использование исследуемого источника сводилось к извлечению некоторых материалов именно из этой части сочинения.

Третья часть хотя и содержит описание таких важных событий, как русско-японская война, революция 1905 г. в России, Андижанское восстание и др., но изобилует субъективными рассуждениями автора, подчас с нашей точки зрения весьма наивными. Именно в этой