Вечный цветок - Элизабет Хой

На следующее утро они уже по-дружески, с большой симпатией приветствовали друг друга, вдвоем плавали в голубовато-фиолетовом море и лежали рядом на горячем белом песке. С тех пор стало само собой разумеющимся, что они купались и загорали вместе. Но их отношения по-прежнему оставались очень сдержанными, как вступительные фигуры в менуэте… шаг вперед, шаг назад, легкое касание кончиками пальцев и поклон… снова шаг назад и так все время, пока звучит спокойная музыка. Чрезвычайная вежливость и полное самоуважение. Могло ли что-либо больше отличаться от ее стычек со Стивеном Хироном? Мэнди невольно рассмеялась. После десятиминутного чаепития с ним она почувствовала, что знает об этом человеке больше, чем смогла узнать о Рамоне за неделю. И вовсе не потому, что большая часть ее бесед с Рамоном проходила на его родном французском языке, ведь ее приятель был истинный араб по рождению и воспитанию, а потому, что Стивен Хирон сразу же после первой встречи вызвал в Мэнди бурю эмоций.

Рамон жил в отеле «Золотые пески», правда, она не встречала его там, когда приходила обедать с профессором. Может быть, потому, что они ели слишком рано: профессор любил возвращаться домой и ложиться в постель не позже десяти часов. Они обычно заказывали столик в просторном бело-золотом обеденном зале, в то время как все остальные располагались со своими коктейлями на открытом воздухе, рядом с плавательным бассейном. Мэнди издали наблюдала за отдыхающими — изнеженными красавицами, принадлежащими к «сливкам общества», и их свитой, состоящей из уверенных в себе денежных тузов. Вся эта пестрая компания обычно лежала по утрам на пляже и на роскошных автомобилях приезжала в одну из бухт, где можно было заниматься парусным спортом и подводным плаванием.

Рамон находился в приятельских отношениях со многими из этих светских людей, но никогда не делал попыток представить Мэнди своим друзьям. Может быть, Рамон считал, что он и Мэнди еще недостаточно хорошо знакомы… а может быть, относился к ней как к случайной, ничего не значащей приятельнице. Это было неприятно.

Мэнди тряхнула головой, стараясь отогнать беспокойные мысли, и тут, выйдя на порог, заметила, что, перенося вещи от машины к дому, Стивен выронил несколько бумажек, которые разлетелись по внутреннему дворику под легким ветерком.

Девушка поспешила выйти, чтобы подобрать их, и собрала уже половину, когда из кухонной двери появился Стивен и радостно воскликнул:

— Итак, вы все-таки решили пожалеть меня, колючка?

Ей не оставалось ничего, кроме как смириться с создавшимся положением. Добрых полчаса они сновали взад и вперед, перенося бумаги, книги, одежду и несколько набитых саквояжей в необыкновенно чистую комнату, которую Джамиля подготовила для гостя прежде, чем уйти домой. Весь багаж Стивена был разобран Мэнди, героически выполнившей свою добровольную повинность. Ношеные рубашки и носки были брошены в большую корзину для грязного белья в ванной комнате. Бумаги и книги — сложены в стопки на письменном столе и на книжной полке.

— Надо отыскать для вас еще несколько полок, — решила Мэнди, — а также столик для пишущей машинки. Думаю, что я смогу выделить вам пару больших картонных папок для вашей корреспонденции.

Опустившись на кровать, Стивен вытер мокрый лоб.

— Аманда, — вздохнул он, — вы лучшая из женщин, сокровище из сокровищ, бриллиант чистой воды. Что бы я без вас делал?

— Избавили бы себя от приступа произносить цветистые восточные комплименты, — засмеялась она.

— Это все здешняя атмосфера. Древняя земля Карфагена и вдобавок присутствие умной дочери специалиста по Востоку. — Он поднялся. — А теперь было бы недурно принять душ в моей прелестной, выложенной разноцветным кафелем ванной комнате. Шестинедельное уединение, размышления о вечном могут быть прекрасны для души, но не для бренного тела. Чуточку комфорта — вот что мне не хватает. Кстати, — добавил он, когда Мэнди повернулась, чтобы выйти из комнаты, — мне надо знать, не сможет ли дядя Ноэль одолжить мне что-нибудь вроде смокинга. Я слышал, что мы идем обедать в роскошный ресторан, в такое место, пожалуй, не впустят, пока не нацепишь галстук-бабочку.

Оказавшись в своей уютной комнате, Мэнди прилегла на кровать, радуясь возможности отдохнуть пару минут перед тем, как начать одеваться к обеду. Она пропустила свое дневное купание с Рамоном, если, разумеется, он ждал ее, но это не имело большого значения. Между ними не существовало твердой договоренности.

Сейчас же ей надо было решить, что надеть к обеду, который обещал быть более занимательным, чем привычная безмолвная трапеза с профессором, который если и говорил о чем-то, то только о своей работе. Таких разговоров ей обычно хватало в течение дня!

Нет, она не жаловалась на пожилого джентльмена. Он был очень милым, Мэнди просто обожала его, но это человек, одержимый событиями, которые произошли две тысячи лет назад. Слушать в больших количествах эти истории становится скучно.

И все же она была бесконечно признательна ему за то, что он предложил ей сопровождать его в это райское место, в этот чудесный золотой край, где каждый день приносил все большее очарование. К тому же Мэнди имела постоянную оплачиваемую работу и жила совершенно самостоятельно. Это было гораздо лучше, чем сидеть дома, ничего не делая.

Ей нравилось помогать отцу, но она прекрасно понимала, что делает работу, которую так же хорошо могла выполнить любая машинистка. Все усложнилось, когда она оставила университет, окончила курсы секретарей и решила, что больше не будет продолжать учебу. Зачем ей диплом? Будущее пугало ее, потому что в нем не было никакой цели. Искусствоведческое образование казалось слишком неопределенным, большинство обладателей подобных дипломов в конце концов становились простыми учителями. А эта профессия не для нее. Мэнди не представляла, что когда-нибудь ей придется носить скучные строгие костюмы, которые позволят ей предстать перед целым классом развеселых подростков. Она сама еще совсем недавно была такой же.

Поэтому, к разочарованию собственных родителей, она сменила учебу в университете на стенографию и машинопись. Работа секретарем не имела снобистской ценности, позволяющей называть себя бакалавром гуманитарных наук. Но, по крайней мере, обещала разнообразие в знакомствах и возможность путешествовать. Она привела ее сюда, в Тунис.

Спустя короткое время Мэнди стояла перед зеркалом, вычесывая из волос морской песок и жалея, что ей не удалось вымыть голову. Впрочем, ее волосы, уложенные короной вокруг головы и закрепленные зеленой бархатной ленточкой, и так выглядели неплохо. Длинное платье из узорчатого шелка тоже было зеленым и с золотыми крапинками.