Семь Зверей Райлега - Ник Перумов

— Многого хочешь, Желтоглазая.

— Ты отбил моё сторожевое заклятье… знаешь нашу речь… выглядишь как дхусс, на щеке у тебя клановый знак дхуссов, но ни одному дхуссу не выговорить ни слова языком моего народа!

— Верно, не выговорить. Ну так я и не дхусс, — угрюмо усмехнулся пришелец.

— А кто же ты тогда?!

— Какая разница, сидха-странница? Я тебе не враг, если ты ещё не поняла. Можем попытаться поговорить, глядишь, ты и сможешь мне поверить. А если нет — навязываться не стану, не подумай.

Девушка заколебалась. Повела из стороны в сторону острым сучком, и под колючими ветвями повисли гирлянды крошечных огоньков. Они давали вдоволь света, но если бы кто-то крылатый пролетел сейчас над горной долиной, то не заметил бы и малейшего проблеска.

— Ты ведь шёл за мной, правда? — закусив губку, спросила она. — И довольно долго, верно? Но ты не из охотников. Скорее… — она помедлила, пристально вглядываясь в собеседника, — скорее ты сам — добыча. Я чувствую… горе, и боль, и утрату, и страх…

— Надо же, — усмехнулся ночной гость. — Многое ж ты видишь, Желтоглазая. Ошиблась только в одном — я ничего не боюсь.

— Ты — не боишься. Боится твоя память, — покачала головой сидха. — И не за себя, за других…

— Я видел, что сделалось с тем возком, — незнакомец твёрдо взглянул прямо в горящие жёлтым глаза, меняя тему. — Видел убитых бреоНнов, и кучера, и форейтора. И как там всё горело. Когда увидел дым, сперва решил, не пузырь ли тут лопнул, не жгут ли навсинайские егеря червей, — ан нет.

— Вот как… — протянула сидха. — Ан нет, говоришь… Возок, он да. Сгорел, видишь ли. Тем, кто им правил, не повезло тоже. Такова жизнь — если не ты, то тебя.

— Я вижу, — пришелец не двигался, но под пристальным взглядом сидхе вдруг стало очень не по себе. — За что ты их убила, этих несчастных?

— Несчастных?! — вскинулась девушка. — Бреоннов? Ты их жалеешь, что ли? Этих тупоумных ящериц?! А если жалеешь — то что теперь?! Отомстишь мне за их смерть?

— Бреонны не «ящерицы», и они не «тупоумны», — спокойно возразил незнакомец. — Будь они действительно таковы, их не послали бы в конвой, сторожить захваченную сидху, наверняка посвященную во многие таинства стихийной магии своего народа. Что же до мщения… Твоя смерть не вернёт их к жизни, это во-первых. А во-вторых… во-вторых, я полагаю, у тебя имелись веские причины не стремиться в Шкуродёрню.

— Веские… о да, имелись, и притом очень веские! — яростно прошипела сидха, встопорщившись разъярённой тростниковой кошкой. — Равно как и у тебя, наверное, имелись веские причины не отправиться своей дорогой, а невесть зачем потащиться за мной. Неужто решил заработать награду от Ловцов?!

— Не говори ерунды, — резко сказал дхусс, утверждавший, что он не дхусс. — Я не наёмник, не егерь Державы и уж тем более не слуга Некрополиса. Случившееся — твоё дело, и только твоё. Твоей совести. Я не судья, я не вмешиваюсь. Конечно, хотелось бы знать, что произошло, но рассказывать или нет — на то лишь твоя свободная воля.

Сидха покачала головой.

— Ведь тебя, по всему судя, везли в Дир Танолли, знаменитую Школу Стихий — всем известно, что сидхи там в большой цене. А по-простецки эта Дир Танолли именуется совсем иначе — Шкуродёрня. Гнили в старых местах всё больше, соответственно, требуется и больше магов, способных с ней бороться. Полагаю, однако, тебе в Дир Танолли не слишком хотелось.

А тут — такой случай. Дорога идёт лесом, густым и глухим. Рядом — Таэнгский хребет, за перевалом — места ещё более дикие. Мелкие поселения, деревушки, сколько-то подземных шахт. Больших людских городов нет, в ближайшем — Семме — не насчитается и двух тысяч жителей. Остальное — бродячие племена тех, кого в Навсинае принято именовать «отходами магических практик».

— Дхуссы…

— Дхуссы в том числе, — невозмутимо сказал пришелец. — А также таэнги, тверды, клоссы — люди именуют их ещё троллями — и многие другие. Я так понимаю, что общество изгоев показалось тебе предпочтительнее классов Шкуродёрни. Что ж, неудивительно. Хотя сомневаюсь, что компания тех же таэнгов пришлась бы тебе по душе.

Жёлтые глаза зло сощурились.

— Слишком уж ты проницателен, Меченый. Не потому ли шатаешься сам-друг по горам и чащобам? Кто с таким всевидцем знаться захочет?

Дхусс усмехнулся. Правда, усмешка у него получилась не слишком веселой, и стало заметно, что он ещё очень молод.

— Да, верно, — после минутного молчания промолвила сидха. — Лучше уж… общество дхусса-изгнанника, чем… чем Шкуродёрня. А почему тебя отторг клан, Меченый?

— Я похож на дхусса, однако не дхусс, Желтоглазая. И уже хотя бы поэтому никакой клан меня не отвергал. Потому что никакого клана у меня никогда не было и быть не могло.

— Ага, говори-говори… А на щеке у тебя что? С дерева свалился?

Незнакомец в упор взглянул на сидху.

— На щеке метка клана Морры. Как она там появилась — особая история. Но скажи мне, где ты видела дхусса, знающего Siddhean, твой язык? Где ты видела дхусса, способного остановить охранную лозу истиннорождённой сидхи?

Девушка помолчала.

Её собеседник улыбнулся. Хорошей, открытой и доброй улыбкой — её, однако, сильно портили мощные клыки, впору любому зверю.

— Ого, — вздрогнула сидха. — И после этого ты говоришь… что ты не дхусс?

— И после этого я продолжаю говорить, что я не дхусс! — теряя терпение, рявкнул пришелец. Нахмурился и тотчас разгладил прорезавшие лоб складки. — Так ты всё-таки поведаешь, как тут оказалась? А там, может, придумаем, что делать дальше. Я готов слушать, Желтоглазая, — закончил он уже совершенно иным тоном, спокойно и мягко. — Огонь, я знаю, вы терпеть не можете, еду нашу не признаёте, поэтому даже потрапезничать под беседу мы не сможем. Прежде всего, как тебя зовут, благородная сидха?

— Нэисс, — не слишком охотно отозвалась девушка. — А тебя?

— Тёрн, — ночной гость вдруг вскинул голову, насторожился — и тотчас вскочил, как подброшенный, схватившись за посох. — Вот так так… Это как же? Как она от меня-то скрылась?..

— Ты чего? — тотчас подобралась сидха.

— Чего я? — повернулся к ней Тёрн, глаза его тоже сверкали. — А вот чего, Нэисс, — ты не знаешь разве, что за тобой всё это время кое-кто полз?

— Что? — вздрогнула девушка. — П-полз? К-кто полз?

— А вот это мы сейчас и узнаем! — Тёрн пригнулся и разом исчез под низко склонившимися ветвями, играючи избегнув длинных колючек.

— Эй! Ты куда?! Вернись! — запоздало крикнула сидха.

Ночь ничего не ответила.