Антоний и Клеопатра - Уильям Шекспир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уходит.
ЦезарьИного я не ждал. Давно известно:
Желанен властелин лишь до поры,
Пока еще он не добился власти;
А тот, кто был при жизни нелюбим,
Становится кумиром после смерти.
Толпа подобна водорослям в море:
Покорные изменчивым теченьям,
Они плывут туда, потом сюда,
А там — сгниют.
Входит второй гонец.
Второй гонецК тебе я с вестью, Цезарь.
Поработили море два пирата —
Менас и Менекрат. Морскую гладь
Судами бороздя, они чинят
На берега Италии набеги.
Одна лишь мысль о них кровь леденит
Приморским жителям и вызывает
У пылких юношей румянец гнева.
Корабль чуть выйдет в море — уж захвачен.
Но более, чем силою своей,
Страшны пираты именем Помпея.
ЦезарьОпомнись же, Антоний!
От оргий сладострастных оторвись!
В те дни, как отступал ты от Мутины,14
Разбитый войском Гирция и Пансы
(Хоть пали оба консула в бою),
Жестокий голод за тобою гнался.
Привыкший к роскоши, ты проявил
В борьбе с лишеньями такую стойкость,
Что позавидовал бы ей дикарь.
Ты не гнушался жажду утолять
Мочою конской и болотной жижей,
Которую не пили даже звери.
Ты, как олень зимой, глодал кору,
Не морщился от терпких волчьих ягод,
Ел в Альпах, говорят, такую падаль,
Что самый вид ее смертелен был.
И что же — даже щеки у тебя
Округлости своей не потеряли.
Мне горько это вымолвить — тогда
Ты истинным был воином.
ЛепидДа, жаль!
ЦезарьТак пусть же стыд вернет его сюда.
А нам с тобой пора поднять оружье,
И для того должны созвать мы нынче
Совет военный. Наше промедленье
Лишь на руку Помпею.
ЛепидЗавтра, Цезарь,
Тебе смогу я точно сообщить,
Какими силами располагаю
На суше и на море.
ЦезарьК нашей встрече
И я все это буду знать. Прощай.
ЛепидПрощай. И если новые известья
К тебе поступят с рубежей, — прошу,
Со мною ими поделись.
ЦезарьКонечно,
Почту это за долг.
Уходят.
СЦЕНА 5
Александрия. Зал во дворце Клеопатры.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.
КлеопатраХармиана!
ХармианаЧто, госпожа?
КлеопатраО-о!
Дай выпить мандрагоры мне.15
ХармианаЗачем?
КлеопатраХочу заснуть и беспробудно спать,
Пока Антоний мой не возвратится.
ХармианаТы слишком много думаешь о нем.
КлеопатраТвои слова — измена!
ХармианаНет, царица.
КлеопатраЭй, евнух! Мардиан!
МардианЧем угодить
Я твоему величеству могу?
КлеопатраУж только не твоим пискливым пеньем.
Мне евнух угодить ничем не может.
Как счастлив ты, скопец: твоим желаньям
Стремиться некуда. Скажи мне, знаешь
Ты, что такое страсть?
МардианДа, госпожа.
КлеопатраКак? В самом деле?
МардианНе совсем. Не в деле.
Я в деле не на многое способен.
Но страсть знакома мне. Люблю мечтать
О том, чем Марс с Венерой занимались.
КлеопатраПослушай, Хармиана, как считаешь —
Где он сейчас? Чем занят мой Антоний?
Как думаешь, сидит он иль стоит?
Идет пешком иль едет на коне?
Счастливый конь! Как должен наслаждаться
Ты тяжестью Антония! Гордись,
Ведь ты несешь Атланта полумира,16
Людского племени и меч и шлем.
Он говорит сейчас… А может, шепчет:
«Где ты, моя египетская змейка?» —
Ведь так меня он часто называл.
О нет, зачем пить этот сладкий яд?
Как можно помнить обо мне, чья кожа
Черна от жарких поцелуев солнца,
Изрезана морщинами годов?
А ведь когда здесь был лобастый Цезарь,
Я царским лакомством слыла. Помпей
Не мог свой взор от глаз моих отвесть17
И в них искал он жизни, умирая.
Входит Алексас.
АлексасПривет тебе, владычица Египта!
КлеопатраС Антонием не сходен ты ни в чем,
Но ты был с ним, и близостью своею
Он в золото преобразил свинец.
Ну, как мой несравненный Марк Антоний?
АлексасПоследнее, что сделал он, царица, —
Прижал к губам — еще, в последний раз —
Бесценную жемчужину вот эту.
Его слова вонзились в сердце мне.
КлеопатраПусть мне вонзятся в уши.
АлексасОн сказал:
"Друг, передай великой египтянке,
Что верный римлянин ей посылает
Морской ракушки клад — ничтожный дар.
Но что сверх этого повергнет он
К ее ногам бесчисленные царства".
"Скажи, — прибавил он, — что весь восток
Подвластен будет ей". Тут он кивнул
И на коня вскочил. А конь могучий
Ответ мой громким ржаньем заглушил.
КлеопатраСкажи мне, был он грустен или весел?
АлексасКак день, когда ни холодно, ни жарко,
Антоний был не грустен и не весел.
КлеопатраВот человек! Заметь же, Хармиана,
Заметь, как он разумно вел себя.
Он не был грустен, чтоб не приводить
Сподвижников в унынье; не был весел,
Свидетельствуя этим, что в Египте
Оставил, помыслы свои и радость.
Смешенье дивное веселья с грустью!
А кто сравнится с ним в том и в другом?
Никто! — Встречал ли ты моих гонцов?
АлексасДа, госпожа, — не меньше двадцати.
Зачем ты посылаешь их так часто?
КлеопатраТот день, когда ему не напишу,
Да будет злополучнейшим для мира! —
Бумаги и чернил18 мне, Хармиана. —
Благодарю, Алексас. — Хармиана,
Ну разве Цезаря я так любила?
ХармианаО, Цезарь доблестный!
КлеопатраЧто? Подавись
Восторгом этим, глупая. Скажи —
Антоний доблестный!
ХармианаОтважный Цезарь!
КлеопатраКлянусь Изидой, разобью тебе
Я губы в кровь, коль с Цезарем еще раз
Равнять посмеешь мужа из мужей.
ХармианаПрости за то, что песню я запела
На твой же старый лад.
КлеопатраТогда была
Девчонкой я неопытной, незрелой;
Была холодной кровь моя тогда.
Пойдем же, дай бумагу и чернила.
Гонца вслед за гонцом я буду слать,
Пока не обезлюдеет Египет.
Уходят.
АКТ II
СЦЕНА 1Мессина. Покой в доме Секста Помпея.
Входят Помпей, Meнекрат и Менас.
ПомпейКоль боги справедливы, пусть они
Помогут нам, чье дело справедливо.
МенекратВ их промедленье, доблестный Помпей,
Не следует усматривать отказа.
ПомпейПока мольбы напрасные мы шлем,
Теряет ценность то, о чем мы молим.
МенекратНо часто просим мы себе во вред,
И боги мудро отвергают просьбы,
Спасая нас. Так иногда во благо
И тщетная мольба.
ПомпейУспех за мной!
Народ ко мне расположен, и море
В моих руках. Могущество мое,
Как месяц прибывающий, растет,
Идя, как я надеюсь, к полнолунью.
Антоний обжирается в Египте
И не покинет пира для войны.
Октавий Цезарь выжимает деньги,
Теряя тысячи сердец. Лепид
Льстит им обоим, слыша лесть в ответ,
Но их не любит, а они Лепида
Ни в грош не ставят.
МенасЦезарь и Лепид
С немалым войском двинулись в поход.
ПомпейНеправда! От кого ты это слышал?
МенасОт Сильвия.
ПомпейЕму приснилось, верно.
Известно мне, что в Риме ждут они
Антония. — О шлюха Клеопатра!
Пусть волшебство любовное заставит
Расцвесть твои поблекнувшие губы!
Пусть чародейство красоте поможет,
А похоть — чародейству с красотой.
Мозг сластолюбца отумань пирами;