Исповедь оборотня - Виталий Агафонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
сильно волноваться. Могло, что угодно произойти. Корил себя за то, что принял решение
необдуманно и никого ему не дал в помощь. Как я мог так поступить со своим другом и
товарищем. Доложить командованию? Нет! Я верил в Альгиса. Волнения не проходило. Его
всё нет. Я взял двух бойцов, мы выдвинулись к роднику. Совершили марш-бросок. Прибыли
на место, никого не встретили. Родник высох. Только следы от когда-то протекающей воды.
Что-то произошло, и вода ушла. Теперь, пробиваясь по недрам земли, ищет свой выход. Или
нашла себе подземное озеро и скапливается в глубине, до которой нам никогда не добраться.
А может, нашла другой путь и выходит чуть пониже? Журчит себе, а мы даже не слышим.
Обойдя вокруг, ничего подобного не заметили. Значится Альгис пошёл к другому роднику.
Но куда? По близости, я, ничего подобного не знал. Где его искать? Что он предпринял? Если
бы на него напали, то он всё равно бы оставил, хоть какой-то след. Осмотрев внимательно
место, ничего подобного, не обнаружили. Удручённые вернулись обратно. Альгис ещё не
появлялся. Решил дождаться до полуночи и тогда, если его не будет, доложить по команде.
Примерно 23:30 неожиданно, из-за скалы появляется Альгис. На шее болтается автомат, на
ремне несколько фляжек и полный рюкзак живительной влаги. Вид был у него уставший.
Измождённое долгим переходом, сырое от пота лицо и светящиеся глаза.
– А что, вода уже никому не нужна? – разводя руками, улыбаясь, не громко, выговорил
он.
– Ты!.. Наконец-то!.. Брат!.. – я первым подбежал к нему, помог снять вещмешок,
фляжки, тряс руки и хлопал по плечу. Тогда у меня проступили слёзы на глаза от радости.
Он, медленно сначала присел, потом улёгся на камни, расстегнув все пуговицы.
– Ну что ты! Всё же нормально! Я вернулся! Обещал же! Подумаешь, немного
задержался! – и пожал мне в ответ руку.
– Это я от радости! – оправдываясь, вытирая слезу.
– Дал бы лучше мне попить, чем сырость разводить! А то, с того момента, как набирал
воду, в рот не брал! – говоря в рифму, заулыбался он.
– У тебя же, целый вещмешок был? – удивился, протягивая свою фляжку.
– Бы-ыл! Так не мои же фляжки! – с интонацией проговорил он.
– А чего тогда из своей не пил?
– Хм! Из своей! Так я же, дурья башка! – ударил ладошкой себя по лбу, – Свою фляжку
первым наполнил и второпях положил на самое дно! – тут он открутил крышку и сделал
жадно несколько глотков.
– Достал бы! Это же не сложно!
– Ага! Достал! Это только говорить легко! Пока достанешь, сложишь, знаешь, сколько
времени пройдёт? – оторвавшись от горлышка, подмигнув, проговорив снова с интонацией,
держа на весу фляжку, залился смехом. В ответ все громко захохотали.
Потом, сидя в палатке, с юмором рассказывал, как он пришёл к высохшему роднику,
выходил на дорогу. Как останавливал гражданскую машину. Поинтересовавшись, где можно
добыть воды, сел в машину и попросил довезти его. Тот ехал и постоянно боязливо косился
на его автомат. Когда прибыл до родника, примерно через десять километров, выгрузился,
оглянулся, а у машины уже след простыл. Только пыль столбом от бешеной скорости. Как
набирал воду из слабой струйки родника и снова ловил машину. Ехал обратно и боялся
пропустить тропу, где вышел на дорогу. Как разговаривал с водителем, спрашивая то место, а
тот, почему-то ничего не понимал по русский. И он тогда от злости, начал разговаривать на
литовском. Того вообще перекосило от страха и удивления. Видя его состояние, начал над
ним издеваться, и перешёл на украинский язык. Видать водитель слышал украинскую речь и
ответил что-то на своём. Альгиса это развеселило, видя, что попутчик подал голос, он тогда
обратился на немецком. Водитель залепетал ещё сильнее, округлив свои чёрные глаза, даже
запел, потом резко остановился и на ломанном русском испуганно сказал: «З-здес! Пры-ры-
ехалы! Тропа! Вы-сох-шый а-рык!» Альгис по-дружески хлопнул водилу по плечу: «Рахмат!
Дуслык – Дружба!» Тот быстро, быстро заморгал от удивления и тихонечко тронулся с
места. Чуть отъехав, дал газу и потерялся за поворотом. В эту ночь все дружно гоготали,
слушая его рассказ. Некоторые моменты переспрашивали и снова смеялись до упаду. Вот
такой был Альгис!»
С чего же всё началось? Перед глазами всплывает другая картина: «Жаркий месяц
августа. Нас построили в казарме. Первое знакомство. Так-как в училище поступал с армии,
в звании сержанта, был назначен командиром отделения. После общего построения,
выстраиваю своих подчиненных в одну шеренгу. На правом фланге стоит высокий, на вид
флегматичный юноша с непонятной, трудно выговариваемой фамилией. Неумело пришитые
погоны, не подогнанная форма одежды, пилотка на голове сидит, как тюрбан, звёздочкой
немного в сторону прикреплена криво. Ремень туго натянутый чуть ли не на груди. Юбка
гимнастёрки из-под ремня вылезает, как попало. Потом в процессе ознакомления я узнаю
что, ещё с детства, Альгис занимается каратэ. В этот период в стране вышел запрет на
занятия этим видом восточного единоборства. Мы, прикрываясь спортивной секцией боевое
САМБО, продолжали заниматься. Это, как раз нас и сблизило на начальном,
ознакомительном этапе. За годы учёбы сдружились ещё крепче. Были, конечно, и другие
виды спорта, практически всё время проводили вместе: тренировались, участвовали на
соревнованиях, ходили в увольнение.
По окончании училища, нас разбросало по военным гарнизонам. Потом начались
командировки. В одной из таких командировок я снова встретил своего однокурсника.
– Командир! – услышал знакомый голос около КПП.
– Альгис? Какими судьбами?.. – удивился и в то же время обрадовался своему
бывшему подчиненному и другу.
– Я здесь!..
– Так я же, тоже!..
Не было предела радости. Мы, снова, были вместе. Теперь, нас, объединяла боевая
работа. Он, всякий раз, просился ко мне. Самые сложные задачи разрабатывали и выполняли
сообща. Всякий раз мою группу усиливал своей. Я ему доверял, как самому себе.
Один раз нужно было совершить глубокий рейд. Разработав до мелочей, обсудив все
детали, вышли на задание. Уже, через несколько суток, выполнив успешно задачу,
ускоренным маршем, возвращались на базу. Головной дозор доложил, о приближающемся
противнике: в нашем направлении: по узкой тропе шёл отряде «чехов», примерно в таком же
количестве, как и мы, может, даже чуть больше. Разойтись незамеченным было невозможно.
Но и огонь открывать тоже нельзя. Выбрали план внезапного нападения. Посадив двух
снайперов на всякий случай, выбрав удобную для засады позицию, быстренько
рассредоточились на скалах. Приготовив штык-ножи, залегли и стали ждать. Наверное, это
самый тревожный и неспокойный момент в жизни каждого разведчика, да и любого,
