Ветры странствий. Публицистические очерки - Евгений Панов

Изучению механизмов должна была поспособствовать составленная Маргаритой Андреевной и утвержденная Олегом Валерьевичем программа. Предполагалось, например, проанализировать измерения наблюдавшего за телом Итигелова врача А. Ю. Ажеева (если он согласится, в чем никакой уверенности не было). Большие надежды возлагала Кулакова на специальное исследование звуковой и буквенной структуры особой молитвы – «Благопожелания умершему». Следовало произвести звуковую запись молитвы, определить ее частотные составляющие при произнесении одним ламой и группой лам, а затем, во-первых, рассчитать соответствие этих составляющих частотным характеристикам космического пространства, и, во-вторых, сравнить волновые характеристики «Благопожелания» с волновыми параметрами молитв, читаемых в процессе ежедневных специальных служб. Предстояло также произвести измерение звукового фона дацана до чтения молитв, во время их чтения и после чтения. Работа с шумомером в разных местах дацана, по идее, не должна была вызвать возражения хранителей, а вот непосредственная работа возле тела Итигэлова, на мой взгляд, была под большим вопросом. Нам, скорее всего, не разрешат измерить тепловизором световой фон около саркофага, не говоря уже о том, чтобы прикасаться датчиком прибора к телу…

В Иволгинском дацане

Так и вышло. При первой же встрече в Улан-Удэ директор Института Итигэлова Янжима Васильева сказала, что буддистские иерархи недвусмысленно программируют ее на отказ от любых контактов, особенно, с журналистами и, конечно же, учеными. «Два раза обязательно откажи, – наставляют Васильеву, – если придут в третий раз, тщательно разберись в чистоте помыслов и только потом решай, но если есть предлог отказать – откажи и в третий раз». О контакте с самим артефактом не может быть и речи, сказала Янжима Дабаевна, попутно отказав в возможности каких-либо измерений и прочих манипуляций вблизи тела. И в первый раз, и во второй, и в третий. Против, по словам Васильевой, были все: Гунчен лама – настоятель Иволгинского дацана, Ганжур лама – председатель Совета Института Итигэлова, Бимба лама – главный хранитель тела. (Не знаю уж, советовалась ли с ними Янжима Дабаевна или приняла решение самостоятельно, следуя их же наставлениям.)

Но сама-то встреча с Итигэловым состоится? – несколько обескуражено поинтересовались мы. Она-то, надеемся, возможна?.. Состоится. Накануне и в день Этигэл Хамбын Хурала, посвященного обретению одной из трех главных святынь буддистов России – нетленного тела Великого Ламы. Хурал открывается послезавтра вечером. А в оставшиеся два дня вам будут интересно подробнее познакомиться с Иволгинским дацаном, где находится Итигэлов, и съездить в Эгитуйский дацан поклониться второй главной святыне – Сандаловому Будде.

Надо заметить, что Институт Итигэлова, контролирующий доступ к чуду, функционировал на нормальных рыночных принципах. Знакомство с Иволгинским дацаном и поклон Сандаловому Будде стоили денег, и не таких уж маленьких. Возможно, они оказались бы не по карману какому-нибудь обычному кандидату наук, с трудом выбившему командировку в своем НИИ. Но наш Олег Валерьевич, хвала его бизнесу, все предусмотрел, нам было чем заплатить за «Тойоту», сопровождение и экскурсовода.

В роли последнего нам с Маргаритой Андреевной явился лама Эрдени. Невысокий, худой, стриженый, как и положено, наголо, закутанный в «форменную» бордовую тогу и внешне совершенно беспристрастный. Наверно, из-за щуплости он сначала показался мне совсем молодым, потом я решил, что ему лет около сорока, затем – что примерно тридцать… Впрочем, в каком бы возрасте не пребывал Эрдени, именно он стал нашим гидом в предстоящем паломничестве. Да, обойти дацан по периметру хотя бы раз – значит совершить паломничество. Для этого не обязательно быть буддистом. Вращая молитвенные барабаны, обращаясь с искренними словами к Всевышнему возле ступ-субурданов, паломником становится и буддист, и православный, и мусульманин, и иудей – каждый, молящийся своему богу, и всякий, называющий себя атеистом.

При жизни Великого Ламы Иволгинского дацана, где теперь нашло приют его нетленное тело, еще не было. Обитель заложена в 1945 году. Место, как известно из легенды или исторических хроник, указала лошадь, нагруженная священной поклажей – томами полного свода Учения Будды Шакьямуни. Обычно покорное животное вдруг встало как вкопаное и сдвинуть его с места не удалось никакими силами. Так что ламам, делать нечего, пришлось учредить на этом месте монастырь.

Сегодня Иволгинский дацан, расположенный в 40 километрах от Улан-Удэ, – центр бурятского и, наверно, сибирского буддизма, резиденция первых лиц иерархии. Да и прочая монастырская братия совсем не проста. Обитающие в дацане ламы – отнюдь не «чернецы», а профессионалы высокой квалификации: астрологи, тибетологи, врачи, знатоки ритуалов и обрядов, преподаватели, художники, работающие по буддийской иконографии – танкографии.

С 1993 года здесь работает единственный в России Буддийский университет, имеющий соответствующую лицензию и подтвержденный Министерством образования РФ университетский статус. Большая часть студентов, а их 150 человек, – буряты. Есть также тувинцы, хакасы, калмыки, есть даже белорусы и украинцы, но это «белые вороны». Студенты занимаются на четырех факультетах – философском, тантрическом (он готовит специалистов по ритуалам), тибетской медицины и танкографии. Накопленный за века опыт свидетельствует, что буддистские науки надо изучать минимум 16 лет, говорит наш гид Эрдени, но по государственным программам в России студенты должны учиться не более пяти лет. Этого совершенно недостаточно – предмет обширен и сложен. Поэтому будущие ламы едут доучиваться за границу, в известные буддийские центры.

Университет не случайно открыли именно в этом дацане. Во-первых, здесь богатейшая библиотека, где не редкость книги старше 500 лет. Во-вторых, здесь растет священное дерево Боддхи. Это дерево, больше похожее на густую зеленую рощицу, живет в стеклянном домике с особым микроклиматом посреди монастыря. В 70-е годы саженец Боддхи – дар Далай-ламы бурятским буддистам – привезли из Индии. Считается, что оно ведет начало от того дерева, под которым медитировал основатель буддизма, где принц Гуатама, достигнув просветления, стал Буддой из рода Шакья, то есть Буддой Шакьямуни. Дерево Боддхи обладает магической силой и целебными свойствами и используется в тибетской и монгольской медицине. Но что особенно интересно, оно очень хорошо чувствует нравственную атмосферу в том месте, где растет, позволяет ее контролировать и своевременно корректировать. Если атмосфера напрягается, если помыслы людей становятся нечистыми, если появляются раздражение, зависть, злоба, если нападает умственная лень и берет верх невежество, листья обвисают, вянут. Это безошибочный знак неблагополучия. И, с ответственно, сигнал к действию.

В укромных местах дацана построены домики для медитации, с виду – вылитые деревенские баньки. Их лама Эрдени показывает нам издали, чтобы ненароком не нарушить сосредоточенное уединение медитирующих – ступивших на путь студентов третьего, четвертого и пятого курсов. Их медитации идут по принципу «бун ши» – «четыре стотысячных», когда четыре назначенных учителем упражнения (или «элемента») выполняются по 100 тысяч раз каждое. Студенты, готовые к тяжкому труду медитации, получают ее программу вместе с благословением наставника, который знает способности ученика, представляет его состояние и никогда не даст непосильного задания. Студенты делают только то, говорит Эрдени, что пойдет им на пользу и будет способствовать духовному росту. Они обещают своим учителям, что пройдут через предстоящие испытания до конца и будут соблюдать все данные обеты – молчания, неупотребления мясной пищи и прочие.

Приступая к медитации, студент выполняет обязательный ритуал: огораживает домик флажками, тем самым сообщая всем, что практика самосовершенствования начинается. Эти считающиеся «предварительными» каждодневные штудии растягиваются на три месяца. Что они включают? Например, начитывание каких-то определенных текстов, скажем, мантр. Выполнение ритуала «подношения даров», скажем, в виде мандал. Как правило, студент изнуряет себя «простираниями», то есть особым образом распластывается на полу. И все это по 100 тысяч раз, стараясь отключить все мысли и «уйти в Пустоту»… В этом, собственно, и состоит цель, а упражнения лишь помогают ее достичь. Начинающий может оставаться «в Пустоте» не более 20—30 секунд, больше опасно. Продолжительность «ухода» увеличивается по мере обретения контроля над телом (в результате физического очищения) и разумом (посредством очищения умственного) и наращивания духовной и витальной силы. Минута, три минуты, час, сутки «в Пустоте» – вот ступени совершенствования, медленного и упорного приближения к нирване.