После поцелуя (ЛП) - Энок Сюзанна

В безопасности и слегка озадачена. Нет, речью и внешностью вор не напоминал бандита, и целовался он не как бандит – не то чтобы она раньше целовалась с ними. И также было что-то еще. То, как бережно он заворачивал одну из тех картин, словно это был Рубенс, а не одна из незначительных работ малоизвестного художника. Словно эта картина была дорога ему.

– Ах, вот и он, – с улыбкой проговорил Филлип, ускоряя шаг. – Он, безусловно, чемпион.

Изабель одернула себя и вгляделась в многолюдную толпу, стоящую из лошадей, заводчиков, тренеров, грумов, перспективных покупателей и зрителей.

– Кто именно?

– Это не человек. Это конь. – Филлип указал на лошадь. – Вон там. Гнедой. Конюшня Салливана Уоринга. Здесь Брэм Джонс. О, клянусь Юпитером. Он стоит рядом с самим Уорингом.

Она заметила лорда Брэмуэлла; второй сын герцога Левонзи где угодно выделялся бы из толпы в типичной для него совершенно черной одежде, с угольно-черными волосами. Сейчас он разглядывал небольшой паддок[3], рядом с ним стоял такой же высокий и стройный мужчина, а позади – несколько лошадей, включая очень красивого гнедого жеребца.

– Он огромен, Филлип, – воскликнула Изабель. – Думаю, что он может оказаться хищным.

– Я такой и есть, – с ленивой улыбкой заявил лорд Брэм, поворачиваясь, чтобы взять ее руку, – но не бойтесь. Я не кусаюсь, если меня не попросят.

– Следите за своими манерами, Брэм, – немного резковато произнес ее брат. – Моя сестра пережила испуг прошлым вечером.

– Вот как, неужели? – проговорил лорд Брэмуэлл, выпрямляясь. – Расскажите.

– Нас обокрали. Изабель столкнулась с бандитом, когда тот совершал кражу. Мы уверены, что это был Мародер из Мэйфера. Ее могли убить.

Вот вам и она будет рассказывать историю. Она не позволит Филлипу везти ее на Бонд-стрит.

Второй мужчина, тот, что стоял рядом с лордом Брэмуэллом, пошевелился.

– Надеюсь, что с вами все в порядке, миледи.

Девушка перевела взгляд и увидела направленные на нее льдисто-зеленые глаза, на левый падал локон каштановых волос, пронизанных золотыми нитями. Господи Боже, он очень привлекателен. И… знаком ей. У нее отвисла челюсть, и вся кровь отлила от лица.

– Вы…

– Мои извинения, леди Изабель, – в это же время начал лорд Брэмуэлл. – Вы знакомы с Салливаном Уорингом? Салли, леди Изабель Чалси. Полагаю, вы знаете ее брата, лорда Чалси.

Прежде, чем Изабель смогла сделать вдох или вскрикнуть или запротестовать, что это мужчина – тот самый бандит, который поцеловал ее и украл их вещи, ее брат шагнул вперед, чтобы пожать руку Уорингу.

– Мистер Уоринг. В последний раз, когда мы с вами встречались, у меня не было шанса поприветствовать вас дома. Я рад видеть, что вы в целости и сохранности вернулись с Полуострова, сэр.

– Так же, как и я.

Филлип усмехнулся.

– Это гнедой, о котором я слышал, не так ли? Клянусь Юпитером, он великолепен.

Уоринг оторвал взгляд от Изабель и посмотрел за ограду паддока.

– Да, это Улисс, – проговорил он с оттенком гордости. – Ему только что исполнилось три года.

– Он приучен к седлу?

– Приучен. – Уоринг издал негромкий двухтональный свист и чистокровный конь встряхнул головой и рысью подбежал к ограждению. – И, несмотря на наружность, на самом деле он уравновешенный парень, – продолжил он, бросив на Изабель еще один взгляд перед тем, как предложить гнедому дольку яблока.

Он передал остатки яблока Филлипу и отошел от ограждения. Лорд Брэмуэлл и ее брат начали разговор о том, как редко встречаются уравновешенные чистокровные жеребцы, в то время как Изабель не спускала глаз с Уоринга, остановившегося рядом с ней.

– Предлагаю вам попридержать язык, миледи, – прошептал он.

– Полагаю, вы уже попытались сделать это от моего имени, – сухо ответила она. – И не угрожайте мне. Вы – обычный вор, и я увижу, как вас арестуют.

– Обычный, вот как? – прошептал мужчина. – Я увижу, как погибнет ваша репутация, если вы скажете хоть слово обо мне. Я могу рассказать про нас такие истории, Изабель. Про вас и про обычного вора. – С медленной улыбкой, которая не затронула его льдисто-зеленые глаза, он вернулся к разговору о лошадях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Изабель стиснула кулаки. Как он смеет угрожать ей? Она не скажет ничего, кроме правды. Да, он красив, но при этом он – взломщик. С минуту девушка размышляла, вела бы она себя столь же… осмотрительно, если бы он не выглядел как высокий, стройный греческий бог, или если бы он не целовался так же грешно, как сам дьявол.

Ее брат утверждал, что она любит чрезмерно драматизировать события, и Изабель готова была согласиться с этим. Нет ничего дурного в том, чтобы слегка приукрасить произошедшее, чтобы заставить его выглядеть более интересным при пересказе. И ей определенно, решительно не нравится, когда ей указывают, что делать, или угрожают, когда она не сделала ничего дурного. И мистер Уоринг сбивал ее с толку, когда ей не нравилось ощущать себя в замешательстве. Изабель скрыла часть правды ради него – и ради себя – а теперь он угрожает ей?

– Значит, ты хочешь купить Улисса, я полагаю? – спросила она у брата, обхватив ладонью его предплечье.

– Я предложил бы вам пятьдесят фунтов прямо сейчас, – с кивком ответил Филлип, – если это избавит меня от необходимости вести за него борьбу на аукционе.

Уоринг еще раз холодно улыбнулся.

– Предложите сто фунтов, и я стану более сговорчивым.

– Сто фунтов? Да это же…

– А что насчет той кобылы? – прервала его Изабель, указывая на красивую серую лошадь в смежном паддоке.

– Она не приучена к седлу, – проговорил Уоринг, не глядя на нее, очевидно, уверенный в том, что его угроза усмирила ее. – Я продаю ее на племя.

– Я хочу ее. – Ха. Ее не так легко запугать.

– Тибби, – понизив голос произнес Филлип. – Во-первых, заявлять, что ты хочешь лошадь – это далеко не лучший способ сбить цену. И, во-вторых, неприученная к седлу кобыла? Для тебя? Если ты хочешь научиться ез…

– Я хочу именно эту. Я уверена, что если ты заплатишь сто фунтов, то мистер Уоринг с радостью добавит кобылу к жеребцу.

Мистер Уоринг шумно вдохнул, затем коротко кивнул, его взгляд все еще был устремлен на Филлипа.

– Я согласен на это.

– Но…

– И, – продолжила Изабель, словно ее брат и не начинал говорить, – я так же уверена, что мистер Уоринг будет готов приучить ее ходить под седлом для меня.

– Нет.

В этот раз он посмотрел прямо на нее. Очевидно, мистеру Уорингу тоже не нравилось, когда ему диктовали, что делать. Но грешником был он, а не она. Ему просто нужно напомнить, на чьей стороне сегодня останется преимущество. Она сделала шаг ближе.

– Сто фунтов, мистер Уоринг, – с улыбкой проговорила девушка. – Несомненно, за эту сумму вы сумеете приучить к седлу одну кобылу, особенно если она достаточно чистокровна, чтобы пускать ее на племя.

Уоринг спокойно смотрел на нее.

– Очень хорошо. Я доставлю ее вам через три недели.

– О нет. Я хочу ее сейчас. Вы можете тренировать ее в нашей конюшне.

– Тибби, – нахмурившись, вмешался Филлип, – мистер Уоринг пользуется большим спросом в качестве заводчика. У него нет времени…

– Тогда сто двадцать фунтов. Без сомнения, двадцать фунтов станут достаточной компенсацией за ваше время. – Улыбка Изабель стала шире. – Тогда вам не придется мародерствовать по всему Мэйферу в поисках покупателей.

Уоринг стиснул челюсти, ярость явственно читалась в прямой линии его спины. Все инстинкты самосохранения, которыми Изабель обладала, кричали ей, что следует немедленно отступить и рассказать брату все, что произошло прошлой ночью. Однако точно таким же сильным было и желание повернуть эту ситуацию к своей выгоде. У нее никогда прежде не было секрета такого масштаба, и это до такой степени будоражило девушку, что ей не хотелось расставаться с ним. Только не до тех пор, когда она сможет показать мистеру Уорингу, что ее не удастся запугать поцелуем и угрозой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Салли? – протянул лорд Брэмуэлл, и мистер Уоринг заметно встряхнулся.