Крушение Германской империи. Воспоминания первого канцлера Веймарской республики о распаде великой державы, 1914–1922 гг. - Филипп Шейдеман

Много говорили о традициях, о том, что невозможно как раз теперь и т. д. Между тем я шепнул на ухо сидевшему рядом со мной депутату Шпану так громко, что Дельбрюк должен был услышать: «В крайнем случае я считаю приемлемым „ура императору, народу и родине“». Дельбрюк сейчас же подхватил эти слова, а Гаазе несколько позднее (во фракции) был счастлив, что «правительство само сделало такую большую уступку социал-демократии».

Заседание фракции шло очень бурно. Я председательствовал. Во время заседания на сцене появился Герман Мюллер. Он только что приехал из Парижа. Я немедленно предоставил ему слово для доклада о пережитом там. Сознаюсь, я был очень озабочен. Исходя из доклада, должно было сложиться решение фракции. По плечу ли Мюллеру задача? Не зная предшествовавших прений, он ярко изобразил пережитое им. Воспроизвожу им самим записанный доклад.

«В Париже во время мобилизации

Вечером 1 августа, вскоре после того, как я приехал в Париж, состоялись, в семь тридцать и в десять тридцать часов, два заседания с некоторыми товарищами из президиума французской партии и социалистической группы палаты депутатов. Это было на следующий день после убийства Жореса, о котором я узнал в то же утро по приезде в Брюссель. Французские товарищи были еще совершенно подавлены трагической кончиной великого французского социалиста, который до последнего часа старался предотвратить грозящее всей Европе несчастье. Прием, оказанный мне французскими товарищами, был так же сердечен, как и во все мои предыдущие посещения Франции. До самого отъезда они были полны дружественной заботы обо мне в роковые для всех часы. На заседаниях председательствовал Марсель Самба. После приветствия я сообщил, что цель моего приезда в Париж — поручение президиума германской партии сделать сообщение о политическом положении, которое так чудовищно обострилось в последние два дня. 29 июня Международное бюро в своем заседании в Брюсселе постановило перенести в Париж и назначить на 9 августа Международный социалистический конгресс, планировавшийся в конце августа в Вене. Ввиду напряженного международного положения президиум партии считает невозможным созыв конгресса 9 августа в Париже. По крайней мере, германским партийным товарищам участие в этом конгрессе в большом числе представляется на первый взгляд невозможным.

Переговорив с товарищем Гюисмансом, Исполнительный комитет Международного бюро разослал сегодня утром циркуляр, которым конгресс, назначенный на 9 августа, откладывается на неопределенное время. Президиум германской партии считает международное положение исключительно критическим, несмотря на то что надежда на разрешение кризиса не должна считаться совершенно исключенной. Германское правительство, особенно Бетман-Гольвег и император, стремятся к сохранению мира. Решение зависит от Петербурга. Если бы против нашей воли дело дошло до войны, то для социалистических парламентских фракций в ближайшие дни стал бы актуальным вопрос о голосовании по поводу военных кредитов. Сообщаю официально, что германский рейхстаг будет созван в следующий вторник. Фракция соберется, вероятно, днем раньше, поэтому очень желателен обмен мнениями по вопросу об отношении к военным кредитам: хотя по государственно-правовым причинам невозможно взаимное обязательство, и как фракция германского рейхстага, так и фракция французской палаты депутатов должны решать совершенно самостоятельно, однако германские товарищи высоко оценили бы единение с французскими товарищами в этом вопросе. Заседания фракции по этому вопросу не было, поэтому я и не могу дать каких-либо объяснений по полномочию фракции. Но и независимо от этого обмен мнений очень желателен, потому что однородная позиция германской и французской фракций должна произвести то же сильное впечатление, какое однородная позиция обеих фракций производила и прежде, — например, в недавнем общем германо-французском манифесте против вооружений. Что до взглядов германских социал-демократов, то они в вопросе о военных кредитах не одинаковы. В 1870 году, в начале войны, часть социалистов воздержалась от голосования, часть голосовала в рейхстаге за кредиты. На этот раз такого разделения, однако, не будет, вся фракция будет голосовать одинаково. Перед моим отъездом состоялось заседание членов президиума партии и членов президиума фракции, на котором мнения разделились, и определенного решения принято не было. Насколько я лично знаю настроение партийных кругов, сильное течение направлено против принятия кредитов. Наконец, неофициально в партийных кругах обсуждался и вопрос о воздержании при голосовании.

Самба поблагодарил от имени партии за эти сообщения и заметил, что французская партия также считает обмен мнениями очень ценным. Благодарности заслуживает то, что при существующих трудных условиях я приехал в Париж, чтобы обсудить положение с французскими товарищами. Жорес до последних часов жизни употреблял все свое влияние на французское правительство для сохранения мира, а французское правительство влияет в том же направлении на Россию. Что касается вопроса о кредитах, то парламентская фракция не собиралась еще и во Франции. Если суждено вспыхнуть войне, то и французская фракция будет, но лишь на будущей неделе, самостоятельно решать вопрос о кредитах. О сегодняшнем обмене мнений будет доложено фракции при ее созыве. Затем Самба коснулся вопроса о том, нельзя ли сделать в германском рейхстаге и во французской палате декларации одинакового содержания. Манифест 1 марта 1913 года оказал хорошие услуги.

Я ответил, что при существующем положении вещей не считаю возможным найти формулу для однородной декларации, которая должна быть сообразована с тем, что фракциям обеих стран придется сказать в нынешних, в деталях еще совсем не поддающихся характеристике, условиях. Кроме того, на мой взгляд, технически невозможно в какие-нибудь два дня сойтись на общей редакции. Телеграфное сообщение между Францией и Германией, видимо, уже прекращено, и вообще не известно, удастся ли мне до будущего понедельника вернуться в Берлин после того, как во Франции уже будет объявлена общая мобилизация.

Ренодель был полностью согласен со мной во взгляде на общую декларацию. Он думал, однако, что положение французской и германской социал-демократии не совсем одинаково. Французское правительство держит социалистов вполне в курсе международных событий, в Германии же это не так. Если Германия нападет на Францию, народ и правительство которой хотят мира, французские товарищи должны будут голосовать за военный бюджет, потому что за Францией должны быть сохранены средства обороны. В таком положении французские товарищи не смогут воздержаться от голосования. Германские же товарищи в случае нападения Германии окажутся совсем в другом положении. Поэтому при определенных обстоятельствах они могут голосовать против военных кредитов. Я возразил, что вопрос о том, является ли война наступательной или оборонительной, не всегда поддается ясному разрешению в самом начале военных действий. Одного факта объявления войны недостаточно для того, чтобы война представлялась наступательной. Если б разыгралась большая европейская война, то основные корни ее — в капиталистически-империалистической экспансионной политике и в соперничестве государств в вооружении, которое ведется всеми странами одинаково уже