Капитан «Неуловимого» - Поселягин Владимир

– Мальцев, я не могу отпустить тебя без приказа, да ещё в командировку непонятно куда. Если эта служба, о которой ты говоришь, действительно существует, она должна была позаботиться о том, чтобы выдать тебе необходимые документы.

– Этой службы официально не существует, товарищ капитан третьего ранга, и так будет до начала войны. Скрывать это дальше нет смысла. Я понимаю вас, поэтому раз основной план с командировкой не сработал, перехожу к запасному. Это мой рапорт с просьбой снять меня с командования лодкой и предоставить мне два месяца отпуска по служебным делам, второй за свой счёт.

– По служебным делам? – удивился капитан.

– Я в курсе, что вы планировали на мою лодку другого командира, но командующий флотом поставил меня. Поэтому вы меня и недолюбливаете, да и другие командиры дивизиона тоже считают выскочкой. Не буду оправдываться, так и есть. Поэтому и предлагаю договориться. Вы снимете меня с командования лодкой, поставите временно исполняющим обязанности командира субмарины, до утверждения командующим, своего человека, которого хотели, а я отправлюсь к границе.

Капитан молча снял трубку и вызвал секретный отдел. Прибывшему командиру приказал оформить всё максимально быстро. Видимо, сделка его устроила.

А для моих планов такая малая субмарина действительно не годилась, она послужила для меня учебным пособием, а планировал я добыть себе более крупную лодку. Именно добыть – немецкую. До этого я не обращал внимания на флот Третьего рейха, пора исправить эту ошибку.

Меня сняли с командования лодкой и дали два месяца отпуска. После его окончания я должен был прибыть в штаб флота за новым назначением. Из дивизиона меня, так сказать, выпроваживали: вывели из списков личного состава.

Передав лодку преемнику и забрав личные вещи, я покинул территорию базы, сдав на выходе пропуск. Отпускные документы были при мне. На машине, выделенной мне командиром дивизиона, я отправился на военный аэродром. С него как раз летел борт на Минск, и была договорённость, что меня подкинут.

В три часа дня устаревший тяжёлый бомбардировщик, переделанный в транспортник, оторвался от полосы и, натужно гудя моторами, начал карабкаться на высоту. Я сидел на лавке с чемоданчиком личных вещей в ногах, слегка трясясь – боязнь высоты никуда не делась, – и прикидывал, как всё прошло.

В принципе, ожидаемо. Это как же обрадовался командир дивизиона моему рапорту, что так быстро всё провернул, заставив работать штаб. Ведь дел со сдачей лодки немало, тут и секретной части работа – принять обратно секретные документы, выписки получить. И всё это успели к обеду сделать. Считай, повезло, но всё же показательно, как комдив желал от меня избавиться. Мальцев в дивизионе не то чтобы белая ворона, но недолюбливали его, как выскочку и варяга.

А причины такого моего поступка были веские. Ну никак не смог бы я набить закрома Хранилища припасами и оружием, находясь привязанным к лодке и Риге. Командировку мне вполне могли бы сделать, но не удалось уговорить, а вот на сделку в виде снятия с командования лодкой согласились легко. Потому и оформили отпуск так быстро, хотя он и великоват – два месяца. А в случае войны и вовсе будет аннулирован. Ладно хоть будет чем прикрыть зад, когда вернусь. Через два месяца.

А теперь будем набивать закрома. Оружием для обороны Ленинграда и продовольствием, там оно потребуется. Если блокада будет, без запасов никуда. Продовольствие буду брать и у наших, и у немцев, опустошая склады. Где-то семьдесят процентов составят припасы, а остальное – вооружение, включая бронетехнику и авиацию. Топливом тоже стоит запастись.

А Белоруссию я выбрал по той причине, что знаю, где там находятся склады и куда немцы стаскивают трофейное советское вооружение. Сколько времени сэкономлю на этом знании. В общем, планов много, а в Минске будет видно. Кстати, стоит узнать: молотобоец Максим, телом которого я в прошлой жизни пользовался, жив или нет? Если да, то состоялась ли его свадьба с Нюрой или нет? Но это так, чистое любопытство.

Полёт занял чуть больше часа, и в полпятого борт приземлился на взлётной полосе военного аэродрома. Я попрощался с лётчиками, отдарившись черноморским вином: один из командиров, вернувшийся из отпуска, проведённого на черноморском побережье, много чего привёз. Покинуть территорию аэродрома удалось быстро, хотя в журнал прибывших меня всё же внесли.

На автобусе я доехал до города, до него километров семь было. В гостиницу заселяться не стал, решил переночевать на берегу. Деньги были – отпускные получил, – так что пошёл закупаться.

Колхозный рынок уже закрывался, поэтому гражданскую одежду решил купить завтра. Зашёл в магазин для туристов, рыболовов и охотников; хорошо, что он до семи вечера работал, всё успел приобрести. Купил отличную палатку и даже спальник, а это редкая вещь. Горный вариант, для скалолазов; к сожалению, он был в одном экземпляре. Кроме этого я приобрёл снасти, котелок и всё, что нужно для отдыха на природе. А чуть позже убрал покупки в Хранилище.

Потом на такси выехал за город и остановился на берегу реки, где и разбил лагерь. А когда стемнело, я вернулся в город и до полуночи прибирал те схроны, о которых знал, включая тот, где были советские деньги с действующими банкнотами. В час ночи закончил. После этого вернулся в лагерь и поставил будильник на шесть утра.

Ночь прошла просто замечательно, выспался отлично, никто мне не мешал. Охранный контур не потревожили, хотя я и сузил его до ста метров: не хотел, чтобы кто-нибудь случайно задел, а дистанция в сто метров уже заставляет беспокоиться, кто это там шастает у места моей ночёвки. Быстро умывшись и искупавшись, я свернул лагерь, убрав всё в Хранилище, и направился к городу.

Рынок уже работал, я приобрёл там одежду и переоделся под обычного горожанина, а дальше действовал по уже разработанному и испытанному ранее плану. Пообщался с деревенскими и местными перекупщиками на рынке, информация от них дальше разошлась, а я тем временем арендовал склад и стал скупать всё, что мне подвозили. До самого вечера этим занимался.

В прошлой жизни мне такие закупки ой как помогли, а в этот раз я закупился даже больше: одних куриных яиц было не меньше десяти тысяч. Кстати, тех воров с мешками риса на грузовике в этот раз не было, а вот охватывающая склады цепь сотрудников милиции была. Ушёл тем же способом.

Потом был рейд по самому рынку. Палатки, ковры и ту медвежью шкуру, которой я пользовался до самой гибели в прошлом теле, снова приобрёл: вещи классные. В общем, много чего купил. Потом по чебуречным и столовым пробежался, скупая пироги и пирожки, кондитерские изделия, молоко и сметану в бидонах, сливочное масло. И так до самой темноты.

Мотоцикл приобрёл у того же парня, только оформлять на этот раз не стали, я лишь получил от владельца бумагу о продаже. И когда стемнело, покатил в сторону Белостока. Ехал не спеша, торопиться мне было ни к чему, всё равно несколько дней ждать придётся. В пути дважды натыкался на диверсантов, изображавших посты на дороге; я их положил и прибрал трофеи. Самое ценное – это три пистолета «Вальтер» с глушителем, остальное уже сверху шло. И действительно ждал.

Дальше всё шло без особых изменений: я набивал закрома, чистил наши бывшие армейские склады, перешедшие к немцам, и пункты сбора вооружения и припасов. Анну спас, как и в прошлый раз: пожалел её снова.

Изменения начались при встрече с группой окруженцев, с которыми я в прошлый раз выходил к своим; среди них ещё был генерал, замаскированный под капитана-артиллериста. В этот раз я вышел к ним в своей военно-морской форме, представился, пояснил, что курирую группы осназа, и, проведя их через кордоны, подарил им самолёт, трофейный транспортный «юнкерс». В группе были лётчики с майором во главе, те самые, из дальней бомбардировочной. Все набились в салон – еле места хватило – и улетели.

А я пристроился к немецкой колонне и метнулся к тем складам, где на хранении стояли Т-28. И на этом, можно считать, схожесть с прошлой историей закончилась.