Светорада Медовая - Вилар Симона

А ведь и впрямь, поглядеть добру молодцу было на что. Чуть поодаль боролись в захват опытные кмети[14] подсекая друг друга на утоптанном снегу; здесь же с азартом сражались на длинных жердях молодые воины: они сходились, нанося удары с замаху, или отступали, ловя выпад противника выставленной поперечно длинной палкой. В дальнем углу будущие ратники уворачивались и отскакивали от многорукого деревянного истукана, вращавшегося на шарнирах; особо занятно было поглядеть туда, где два витязя упражнялись на мечах, а крепкий коренастый воин в надвинутой на глаза темной овчинной шапке давал им дельные советы. Но больше всего внимание Стрелка привлекли молодые воины у мишеней, упражнявшиеся во владении луком и стрелами. Луки у них были длиннее, чем он привык, зато, видать, тугие и крепкие – стрелы с них срывались стремительно и ударяли в плетеные мишени с такой силой, что даже нарисованные углем метки осыпались на снег темной пылью, а сами мишени мелко подрагивали на столбах-подпорах.

– Эх, хорошо стреляют! – невольно похвалил он умение стрелков-ростовчан.

– Ага. Почти как ты, – отозвалась Света, на что Стрелок обернулся так резко, словно жена толкнула его.

Однако, заметив ее смеющиеся глаза под рыжим мехом, перевел дух.

– Никогда так не говори, Светка.

– Не буду. Но и ты не смей. Даром я, что ли, за тебя пошла, за лучшего стрелка в подлунном мире! Так что соответствовать моему выбору должен!

Стрелок усмехнулся, небрежно надвинув жене на глаза пушистую шапку, за что получил шлепок по руке. Но тут к ним приблизились Кима и тот воин в мохнатой черной шапке, который ранее следил за упражнениями воинов с мечами. Отвлечь воеводу от обучения мечников мог не всякий. Кима имел на это право, поскольку был его сыном. Он так и представил родителя: «Воевода Нечай Новгородец, отец мой».

Ростовский воевода оглядел пришлых водянисто-голубыми глазами, казавшимися чересчур светлыми и какими-то невыразительными под темным мехом шапки. Но взгляд у него был цепкий, внимательный. Слушая, что говорит ему сын, он, только кивая, но как-то отстраненно, будто больше своим мыслям, чем сказанному сыном.

Кима же трещал без умолку:

– Пусть меня станет недолюбливать Мэркугу-юмо[15] если я не привез тебе редкостного удальца, который не будет лишним в твоей дружине, отец. Он умелый стрелок, я сам тому свидетель. А приехали он в Ростов от вятичей.

– Ну, дурному с места сорваться все одно что собаке почесаться, – произнес наконец воевода. Снял рукавицу, вытер запястьем нос – немаленький такой, широкий и уточкой, как и у Кимы. Но если Кима был приветлив и открыт, то его отец производил противоположное впечатление. Он не спеша оглядел пришлых – больше Стрелка, а на Свету глянул лишь мельком. – Думаете, вы тут приживетесь? Думаете, ждали вас? – спросил он глухим голосом.

– И тебе пусть пошлют боги здравия и удачи! – заулыбался в ответ Стрелок, обнажив в улыбке ровные белые зубы.

– Да, да, конечно, – согласно мотнул кудлатой шапкой Нечай, не сразу сообразив, что не поприветствовал гостей, как полагается. – Спрашиваю, на что понадеялся, сюда прибыв?

– В дружину твою хочу наняться.

– Уверен ли, что сгодишься?

– Отчего ж нет? Я хороший стрелок. Не хуже твоих буду, а то и получше.

– Среди моих все хорошие стрелки, одним больше, одним меньше – дружина не разбогатеет. А вот захотят ли тебя местные содержать и хлеб-соль давать за свою охорону, еще неведомо.

– Даже так? – Стрелок вскинул брови. – Неужто вече созываете, когда очередного воина в дружину берете?

Нечай не уловил иронии в его голосе и стоял, почесывая лоб под мохнатой шапкой. Стрелок выразительно покосился на Киму, и тот посоветовал:

– Батя, ты проверил бы его.

– Сам знаю! – отмахнулся воевода, подивившись, отчего раньше не догадался сделать это, и обратился к пришлому: – А ну-ка пойдем к мишеням.

Стрелок будто этого и ждал, соскочил с саней, стал на ходу вынимать лук из налуча.

Света перевела дыхание. Что ж, теперь, небось, сладится. Чтобы ее Стрелок да не справился – скорее лешие за булат начнут лапами хвататься,[16] чем ее милый не подивит кого угодно своим мастерством метания стрел. И она даже не пошла смотреть, осталась сидеть в санях, отвернувшись от глазевших на нее кметей. Поправляя обмотку на рыжем меховом онуче, она вдруг заметила, как на нее упала чья-то тень. Девушка подняла глаза и ахнула. В первый миг показалось, что перед ней явился сам пригожий Ярила[17] так хорош был незнакомец: высокий, статный, с правильными тонкими чертами лица; на непокрытой голове украшенный заклепками ремешок удерживал вкруг чела длинные волосы, ниспадавшие на широченные плечи золотистой гладкой волной, а у одного виска заплетенные в тонкую косицу.

– Здрава будь, девица!

Это было произнесено по-словенски, но с иноземным выговором, натолкнувшим девушку на мысль, что перед ней варяг. Да и его рост – он был повыше многих – и выправка указывали, что этот красавец из той воинственной породы людей, которые прибывали на Русь из-за холодного Варяжского моря.[18] Похоже, златовласый молодец тоже был воином. Под его расстегнутым на груди полушубком виднелась мастерски сплетенная кольчуга и пояс с металлическими пластинами, а из-за плеча торчало древко копья с длинным острым наконечником. Там, где Света раньше жила, немало было таких, однако в тех лесных племенах, где ей приходилось обитать в последнее время, их, по сути, не знали. Оттого встретить варяга стало уже непривычным. Да и таких красавцев Свете еще не приходилось видывать в своей жизни.

– Да будет с тобой сам добрый Бальдр, храбрый ясень стали![19] – обратилась она к нему на скандинавском языке.

Приветливая улыбка осветила лицо молодого варяга. Он чуть склонил голову, окидывая девушку более внимательным взглядом, и в его светло-зеленых глазах мелькнуло изумление.

– Похоже, что и в тебе течет кровь потомков Аска и Эмблы, да, береза нарядов?[20] – спросил он.

– Во всех людях течет их кровь, – засмеялась Света. – Но больше всего ее у сыновей Норейг,[21] не правда ли?

Варяг снова улыбнулся.

– Всегда рад встретить землячку так далеко от земли фьордов!

– И я рада тебе, благородный воин. Однако я никогда не бывала в краях, о которых ты упомянул, хотя отец мой родом оттуда.

– А-аа… – протянул златовласый красавец. – Ну, такое бывает… На Руси сейчас частенько можно встретить детей храбрых викингов от славянских матерей.

В этот момент со стрельбища донесся гул и одобрительные выкрики. Молодой варяг с интересом посмотрел в ту сторону, а Света беспечно сказала:

– Обычное дело, когда мой муж показывает свое мастерство.

– Так это твой… муж? – поинтересовался варяг.

– А ты что, хотел, чтобы я с братом приехала? – лукаво улыбнулась девушка.

На губах варяга тоже заиграла улыбка.

– Да. Тогда бы я мог мечтать о тебе, береза нарядов, а может, и не только мечтать.

Света увидела, как блеснули его глаза. Она привыкла к таким взглядам, но сейчас только и сказала:

– На меня смотреть тебе не резон. А вот подивиться умению моего мужа будет любопытно. Идем.

Они смешались с толпой зрителей, стоявших у мишеней, и стали наблюдать, как Стрелок, оправдывая свое прозвище, мечет стрелы одну за другой, попадая без промаха в центр черного круга, нарисованного на мишени.

– Я ведь говорил, что он умелец! – радовался за доставленного им гостя Кима. – Я не зря привез его прямо к тебе, отец.

– Ладно. – Воевода махнул рукой. – Однако хотел бы я поглядеть, на что ты еще, умелец, способен. Метать стрелы и мои мерянские дружинники умеют. А вот горазд ли ты с иным оружием управляться? С мечом или с копьем, к примеру.