Великолепный - Джилл Барнет

Погоняя своего коня рядом с Аресом Меррика, Роджер поглядывал вокруг с таким довольным видом, что у Меррика не было сомнений: его приятель отлично провел время с сиятельной госпожой по имени Элизабет де Клер.

Иногда Меррик завидовал своему другу. Роджер везде чувствовал себя как дома и был готов во всякое время затеять дружеский разговор с любым, даже незнакомым человеком. Меррик же всегда испытывал с этим затруднения. Зато он привык брать на себя бремя ответственности, поскольку был прирожденным вождем и воином. Таким образом, Роджер побеждал врага любезностью и учтивостью, а Меррик – своим добрым мечом и отвагой.

Еще некоторое время они ехали в молчании, после чего Меррик, глубоко вздохнув, произнес:

– Знаешь, мне, признаться, надоели все эти крестовые походы и бесконечные странствия по Востоку. Король Эдуард сказал как-то, что главное – охранять границы здесь, в Англии. Что же касается меня лично, то и мне, наконец, захотелось покоя.

Роджер облокотился о высокую луку седла и снова улыбнулся, но теперь это была улыбка умудренного опытом человека. Роджер считал, что знает светскую жизнь как никто – уж по крайней мере куда лучше Меррика.

– Стало быть, ты захотел покоя – оттого и женишься? И по этой же самой причине берешь за женой в приданое замок на границе с Уэльсом?

Меррик пробурчал в ответ нечто невразумительное. Роджер смерил его проницательным взглядом – на этот раз в нем не было и намека на улыбку.

– Попомни мои слова – ни то ни другое не принесет тебе мира.

Меррик пожал плечами.

– Я думаю, леди Клио окажется покладистой. Боюсь, мне придется силой выпроваживать ее из молельной, чтобы уложить в постель рядом с собой – как-никак она провела в монастыре целых шесть лет.

– Точно. На два года дольше, чем ей было обещано...

Еще несколько минут они правили лошадьми в полном молчании. Наконец Роджер не выдержал и снова обратился к приятелю:

– Ты хоть что-нибудь о ней слышал? Как она, по крайней мере, выглядит?

– Мне лично наплевать, как она выглядит, – заявил Меррик.

Глаза Роджера округлились от удивления.

– А если окажется, что у нее лицо похоже на лошадиную морду, или что она здорова, как бык, и может без малейших усилий таскать на себе твои же собственные латы? – Роджер устремил взгляд вперед, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. – Слушай, а может, у нее растет борода?

Меррик повернулся к приятелю всем телом.

– В таком случае, я научу ее пользоваться бритвой, – невозмутимо произнес он.

Роджер не выдержал и расхохотался.

– Нет, серьезно, что ты о ней слышал? Знаешь хотя бы – блондинка она или брюнетка?

Меррик не имел ни малейшего представления, как выглядит его невеста. Знал только, что все эти годы она находилась под опекой Генриха – отца нынешнего короля Эдуарда.

– Я никогда об этом не спрашивал. Мне известно лишь, что она родом из замка Камроуз и дочь благородного человека. По-моему, этого вполне достаточно.

Роджер удивленно присвистнул и покачал головой.

– Не скажи. Цвет волос женщины очень важен. У Элизабет, к примеру, черные волосы. Они темны, как безлунная ночь, как полированный оникс, как мрачные глубины океана, как...

– Как мой гнев, который я на тебя обрушу, если ты не прекратишь молоть этот романтический вздор!

Роджер в ответ снова обнажил в улыбке белоснежные зубы. Эта его привычка – вечно над всем насмехаться – временами доводила Меррика до белого каления. Вот и сейчас он испытывал приступ сильнейшего раздражения при виде ухмыляющегося приятеля, но Роджер, казалось, ничего не замечал.

– Ты и представить себе не можешь, какие сюрпризы иногда преподносит семейная жизнь, – сказал он.

– Постараюсь их избежать. От брака мне нужно немного – душевного покоя и упорядоченной, размеренной жизни. Что же касается цвета волос моей будущей жены... – Меррик приподнялся на стременах и, высмотрев на обочине дороги заросли вереска с начинавшими уже наливаться алыми головками, добавил: – Будь они хоть красного цвета – мне все равно.

– Чрезвычайно любопытное заявление. Красные волосы... Интересно, что сказали бы по этому поводу ученые отцы церкви.

– С какой стати ученых отцов церкви должен занимать цвет волос моей жены?

– А разве ты ничего не знаешь о последнем эдикте папы римского? Я слышал о нем кое-что, когда был в Риме.

– Уверен, что ты слышал немного, потому что целыми днями обхаживал местных красоток.

– Ну, нет, я занимался этим исключительно в ночное время.

– Да, конечно. Но уж несколько дней ты наверняка был очень занят – пытался отделаться от мужей-рогоносцев, которые горели желанием вызвать тебя на поединок, чтобы отомстить за свою поруганную честь.

– Несколько дней? Ты, наверное, смеешься? – Роджер с удивлением воззрился на приятеля. – Ты что – забыл, сколько времени я находился в отъезде?

– Как я мог такое забыть? – усмехнулся Меррик. – Просто время твоего отсутствия пролетело незаметно, и было отмечено ничем не замутненным покоем. По крайней мере, никто не приставал ко мне с вопросами по поводу моей будущей жены.

– Неужели тебе без меня не было скучно?! – театрально возмутился Роджер, и Меррик снова усмехнулся.

– Ладно, хватит об этом. Расскажи лучше, что тебе удалось узнать о новом папском эдикте.

– Церковь предложила новый ученый подход к вопросу, как трактовать цвет волос у женщин!

Меррик пренебрежительно скривил рот. Попытки церкви руководить поступками людей всегда вызывали у него острое чувство недовольства. Ему казалось, что отцам церкви больше пристало молиться за грешную человеческую душу, нежели лезть в частную жизнь человека.

– Что, святым отцам делать больше нечего?

Роджер пожал плечами.

– Похоже, что так.

– Какой же мудрой мыслью по этому поводу одарили нас господа ученые епископы? Как-никак, нам, бедным заблудшим душам, предстоит теперь эти откровения толковать, чтобы жить, повинуясь папскому эдикту.

– В Италии и на Востоке светлые волосы у женщин в особой цене, – начал Роджер издалека, решив раскрыть перед приятелем суть вопроса. – Дошло до того, что некоторые дамы весь день сидят на солнцепеке с непокрытой головой, чтобы выбелить волосы. Другие – по той же самой причине – носят крохотные шляпки без полей или втирают в голову лимонный сок и даже мочу. Так вот, церковь провозгласила, что подобные действия дурно влияют на мыслительные способности женщины и наполняют ее душу греховными помышлениями.

Меррик уловил в голосе приятеля скрытую издевку – и не ошибся.

– Кто знает, может быть, леди Клио тоже выбеливает волосы, окуная голову в отхожее место, и страдает по этой причине слабоумием, не говоря уже о греховных наклонностях, – добавил Роджер.