Первый лорд мафии - Джек Макфол

Сухой закон сыграл роль пускового механизма для Торрио и его конкурентов в других метрополиях. С помощью золота бутлегеров они заманивали в ловушку политиков, которым до процветания сухого закона они прислуживали в качестве лакеев во время выборов. Претенденты на должность мэра Нью-Йорка стремились получить благословение Фрэнка Костелло; кандидат, выдвинутый в Верховный Суд Нью-Йорка, позвонил Костелло по телефону (по данным полицейского прослушивания) и поблагодарил его за удачно провернутое дельце. Политики из Бруклина и Ньюарка толпами направлялись в кафе Джо Адониса за подачками. Не за едой, а за наличными. Жилет Джо был денежной кассой. Чтобы действовать изящно и не думая, в каждом из четырех карманов находились купюры разного достоинства.

Пивные бароны поставили раздачу взяток на поток. Раньше коррупционеры заключали сделки только с высшим эшелоном политиков и с руководящей верхушкой полиции. Патрульный полицейский считал, что ему повезло, если ему удавалось перехватить доллар-другой у владельца бара, игрока или хозяйки борделя.

Торрио и его товарищи были более демократичными. „Джей Ти всегда был готов потратить доллар, чтобы заработать два“, — рассказывал один из сторонников Торрио журналисту, заслужившему его доверие. Для низших чинов, которыми раньше пренебрегали: патрульных, судейских чиновников, судебных приставов, — взятки стали надежным источником доходов. Начальник чикагской полиции Чарльз С. Фицморрис жаловался: „Шестидесяти процентам моих людей платят, чтобы они смотрели в другую сторону, когда мимо проезжает грузовик бутлегера“.

В платежных списках Джей Ти частные лица соседствовали с государственными чиновниками. Начальник тюрьмы открывал двери исправительных учреждений людям из банды Торрио, мэр положил город у его ног; шериф прокладывал для него путь к завоеванию пригородов. По полученным сведениям, государственный чиновник из Вашингтона покончил с собой из-за того, что он был слаб, а толстяк был изобретателен.

Агенты Министерства финансов обнаружили тайник с алкоголем в шахте

Прошли те времена, когда преступник был заключен в узкие рамки. Тогда для политиков он был прежде всего разбойником, вором, лжецом, громилой с кастетом в руках. Торрио проложил новые пути. Согласно его генеральному плану, преступники бросились на штурм промышленности и бизнеса. Под его крылом бандиты и водители пивных грузовиков времен сухого закона через тридцать лет стали владельцами мегакорпораций в жизненно важных отраслях торговли и сферы услуг. На заседаниях правительственных комитетов Кефауэра и МакКленнана эта информация прозвучала только в 50-х годах.

Слушания в мраморных залах Конгресса поднимали рейтинги телевизионных программ; при этом они не ставили никаких препятствий победному маршу бандитов. Разоблачения 50-х годов показали, что преступный мир значительно улучшил свои технологии. Нитроглицерин для взрыва сейфов был заклеймен как устаревшее средство. Банки и инвестиционные конторы опустошались, а их содержимое переходило в собственность бандитов.

Назвать Торрио Фейгином[6] было бы несправедливо. Этот литературный герой Диккенса обучал уличных мальчишек мелкому мошенничеству. Более подходящим персонажем является мистер Чипс[7]. Торрио муштровал своих головорезов, чтобы они могли занять руководящие посты в кабинетах, обшитых панелями из ореха.

Торрио накопил солидный опыт. Он изучал основы бизнеса на практике, постигая секреты второй древнейшей профессии. Управление конгломератом публичных домов научило его нанимать женщин, заинтересовывать мужчин и защищать интересы обоих от наиболее досадного вмешательства: от полисмена, врывающегося в спальню.

Во многом его богатство основывалось на автомобилях, их использовании, а также на горизонтах, которые они открывали. Джей Ти впервые извлек выгоду из автомобиля, предоставившего новые возможности в торговле проститутками. Он открывал загородные бордели. Также его можно с полным правом назвать изобретателем дома терпимости на колесах.

В течение столетий проституцию поддерживали самые высокопоставленные лица. В семнадцатом веке до нашей эры Хаммурапи, стоявший во главе одной из первых цивилизаций, основал систему платежей за услуги проституток. Древние греки возводили статуи, прославлявшие знаменитых гетер. Древние римляне проводили фестивали под названием „флоралии“ в честь очаровательной девицы легкого поведения по имени Флора, хотя празднества не имели ничего общего с ее профессией. Сюэ Тао, знаменитая fille de joie[8] с лицензией в древнем Китае X века нашей эры, получила признание в качестве поэтессы.

Что же касается сутенеров, то им не ставили памятников. В средние века сводников пороли и отрезали им уши. Если они были неоднократно пойманы на месте преступления, то их сжигали заживо. И в начале двадцатого столетия сводник не стал популярной фигурой. Я нашел этому подтверждение в истории, произошедшей на Саут Шор. В экстренном выпуске газет, посвященном перестрелке, содержались и биографические сведения о жертве. Через своих осведомителей полиция собрала досье на Торрио и поделилась своими знаниями с прессой.

Мой редактор поручил мне пронаблюдать за реакцией жителей на известие о том, что среди них проживает Джекил-Хайд. Новость о том, что Лэнгли — бутлегер, а не брокер, вызвала изумление, но не шок. На Саут Шор проводились вечеринки с коктейлем, которые на самом деле обслуживал розничный торговец Торрио.

Однако соседей ужаснул и шокировал тот факт, что Торрио торговал женским телом. На Саут Шор проживали женщины, которые частенько сталкивались с ним на лестнице. И все они содрогались от ужаса, вспоминая о встречах с этим омерзительным человеком. Они застывали от удивления, когда им описывали место, где он работал. Ибо нельзя было придумать более разные заведения, чем брокерская контора на ЛаСаль Стрит, которую ему приписывало общественное мнение, и „Четыре Двойки“.

Это название было заимствовано из жаргона игроков, и оно отлично подходило для четырехэтажного здания из красного кирпича. Здание было расположено на Саут Вобаш Авеню, 2222. Это был универмаг с незаконным товаром, торговый центр, битком набитый запретными плодами.

На первом этаже располагался спикизи[9], где продавался муншайн[10], произведенный в перегонных кубах на Вест Сайде, по 25 центов за рюмку спиртного, а разбавленный скотч и хлебная водка из Канады и Багам — по 75 центов. На втором этаже находилась букмекерская контора. Громкоговорители круглосуточно комментировали скачки по всей стране. На третьем этаже был миниатюрный Монте-Карло: кости, покер, блэк джек, рулетка.

В здании не было лифта. Клиенты взбирались за объектами своих вожделений на своих двоих. Они останавливались на площадке между вторым и третьим этажом, чтобы перевести дыхание. Аромат игры спускался вниз, поощряя и заманивая их. Посетитель глубоко вдыхал смесь фимиама и духов и, воодушевленный, продолжал восхождение. Планировка здания была тщательно продумана. Мужчина вряд ли захочет тащиться на четвертый этаж за глотком алкоголя или за игорной удачей. Но он соберет все силы при мысли о том, что в конце пути его ждет страстная женщина.