Бомба для банкира - Юлия Латынина

— А как пакет попал на крыльцо, он не видел? — кивнул на посольскую будку Сергей.

— Он сменился в семь пятнадцать, и мусор уже валялся на крыльце. Поднимать он его, конечно, не стал, не его это дело — чистить мусор.

— А напарник его где?

— Напарник живет в Бирюлево, а телефона у него нет.

— Поехали в Бирюлево, — сказал Сергей.

В Бирюлево милиционерам открыла настороженная женщина: из ванной доносилось скворчание элетробритвы, и в кухне орал голодный ребенок.

Сергей показал свой пропуск и сказал:

— Я к Федору Шадко.

Электробритва смолкла, и Шадко вышел из ванной, со свежей царапиной на щеке и в круглых очках. Он не спал после дежурства, — значит, спал во время дежурства.

— Добрый день, — сказал Сергей, и опять показал свой пропуск. — Вы ночью дежурили у чешского посольства?

— Да.

— Напротив ворот посольства находится головной офис банка «Межинвест», — вы не заметили ничего подозрительного?

— Нет, — ответил милиционер.

— Между четырьмя и семью пятнадцатью утра к двери банка положили пакет с мусором. Вы видели, кто это сделал?

Милиционер заколебался. Судя по всему, банк платил ему за присмотр, и теперь Шадко размышлял, входит ли в условия оплаты обязательство молчать перед милицией.

— Гм, — сказал Шадко, — пакет я видел.

— А кто его оставил?

— Не знаю… А вот… — стучались к ним в пять утра.

— В пять?! Кто?

— Не знаю, парень какой-то чернявый.

Потом подумал и добавил:

— Он вроде как шел к банку, я решил, что это почтальон. Знаете, со скоростной почтой.

— Вы когда-нибудь видели почтальона в пять утра?

Шадко безумно удивился.

— И верно, — сказал милиционер, — не видел!

— Вы могли бы его описать?

Охранник насторожился.

— Парень, — снизу джинсы, сверху свитер, — а чего еще сказать?

— Вы его видели раньше?

— Нет, — уверенно заявил Шадко.

Сергей вытащил из кармана бумажник, а из бумажника — фотографию своей семилетней дочки. Затем протянул руку и снял с носа Шадко очки.

— Это он? — осведомился Сергей, держа карточку на расстоянии одного метра от носа охранника. Тот немедля потянулся глазами к карточке, но Сергей прикрыл ее рукой.

— Вы были без очков? — спросил Сергей.

Шадко хлопал глазами. Сергею уже все было ясно. Охранник спал и поэтому был без очков. Ранние шаги разбудили его, он выглянул из будки, но забыл одеть очки и вообще не мог удивиться чему бы то ни было, ибо не знал, это уже явь или еще сон.

— Как же вы могли узнать или не узнать его без очков? — с насмешкой спросил лейтенант. Вы же без очков на таком расстоянии не отличите корову от самосвала.

— Я вам что, андропов, за такие деньги да ночью не спать? — сказал Шадко.

Когда они спускались вниз, Дмитриев полюбопытствовал:

— У него что на плечах-то? Ведерко со стиральным порошком? В пять часов какой-то любитель чистоты выносит к двери банка пакет с мусором, а он спит и видит интересные сны!

— Расспроси местных жителей, — сказал Сергей, — может, кто-то чего-то видел.

— Это в пять утра-то?

— Поищи бегунов и собачников. Они часто выгуливают собак рано.

— А девица в ларьке?

— Никого она не видела, кроме банковского охранника, который ушел с поста. Думаю, Сазан ему сейчас мозги вправляет за эту отлучку.

— А бар там какой-то… — Ага, — поддержал Сергей, — сходи в бар. Хозяин тебя отлично накормит и сообщит тебе все приметы подозреваемого, — и это будет человек, который увел у него на прошлой неделе выгодную сделку.

Они вышли из облупившейся пятиэтажки. Дом выходил торцом к грязно-серой улице, и на газоне, разделявшем заасфальтированную плошадку у подъезда и тротуар, лежали кучки черного снега и оттаявший прошлогодний сор. Посередине улицы, звеня, останавливался трамвай. Возле трамвайной остановки на рекламном щите молодой человек курил «Luky strike». Молодой человек весь до самой макушки был забрызган грязью, и, наверное, поэтому не внушал особого желания курить «Лаки страйк». В гастрономе напротив во всю витрину красовался огромный двухметровый пакет молока. Выходцы из трамвая завистливо озирались на коммерческие киоски и покорно текли от трамвайной остановки к стеклянной двери гастронома.

— Смотри! — вдруг сказал Дмитриев.

Когда трамвай отъехал, стало видно, что за ним стоит ореховый «Вольво». Машина деликатно помигала указателем поворота и переехала через пути. Два или три автомобиля на встречной полосе шарахнулись от нее в разные стороны. Вольво мягко перевалился через газон, проехал несколько метров и остановился у дома.

Дмитриев, бывший, в отличие от Сергея, в форме, первым подошел к машине.

— Нарушаете, — сказал он, — товарищ водитель. Ваши права.

Человек, сидевший в машине, молча протянул ему корочку. В корочке вместо прав лежало двадцать долларов. Сергей заглянул в машину.

— Мы уже сегодня встречались с вами, — заметил он.

— А, это ты, мент. Проворный.

— Выйдите из машины, — приказал Сергей.

— За что?

— За нарушение правил дорожного движения и попытку подкупа должностного лица при исполнении служебных обязанностей.

Сазан молча хлопнул дверцей. В отличие от своих людей, предпочитавших спортивные костюмы и раздолбанные моторы краденых «Мерседесов», он был одет очень хорошо, в двуборный светло-серый костюм, и из-под пиджака деликатно высовывалась белейшая манишка.

— Назад, — сказал Сергей.

Сазан послушно сел на заднее сиденье.

— Вы бы еще наручники мне надели, — сказал он.

— Ща у тебя из кармана выну и надену, — пообещал Сергей.

Ехали молча. Уже в центре, у гастронома на Смоленской, Сергей приметил свободное местечко и сказал Дмитриеву:

— Остановись.

Дмитриев остановился. Сергей ушел в магазин и через некоторое время вернулся с двумя буханками хлеба, кефиром и молоком, а также бумажным свертком, в котором сиротливо прятались двести грамм голландского сыра.

— Проголодался? — спросил Сазан.

Сергей было как-то неловко говорить бандиту в костюме от Версаче, что продукты просила купить жена, и что не далее как вчера в двухкомнатной квартире Сергея на Войковской состоялся грандиозный скандал по поводу еды, квартплаты, Сергея в частности и хамства всех мужиков вообще. Поэтому лейтенант подоткнул кефир под сиденье и сердито бросил Дмитриеву:

— Поехали.

— Слушай, мент, — сказал Сазан, когда они отъехали, — у меня к тебе предложение. Ты проголодался и я проголодался. Ты меня отпустись по-человечески, и мы сейчас посидим вместе в «Янтаре». И я расскажу тебе кое-что.

— И часто ты завтракаешь с милиционерами?

— Нет, — отозвался Сазан, — иногда я им плачу, но завтракать я с ними не завтракаю. Ты будешь первый.

— «Янтарь» — это где в прошлый вторник застрелили троих черножопых? — поинтересовался Дмитриев.

— Ага, — сказал сзади Сазан.

— Тебя там в это время, конечно, не было? — спросил Дмитриев.

— Не.

— У него алиби, — сказал Сергей, — он в это время грабил склад с ураном в Челябинске-семнадцатом.

Через десять минут Дмитриев остановил машину у «Янтаря».

Сазан и Тихомиров вышли из машины и поднялись вверх по широким бетонным ступеням к бывшей советской «стекляшке», чьи прозрачные стены были теперь наглухо занавешены коричневыми бархатными шторами, и где у дверей маялся привратник в костюме джентльмена и с лицом бандита.

Они выбрали столик в углу. Сазан щелкнул пальцами, подзывая официанта, и сказал:

— Как обычно, для двоих.

Официант поклонился, недоуменно посматривая на спутника Сазана. «Крутой парень», — подумал про себя официант, профессиональным взглядом отметив вытертые коленки джинс и припухлость под свитером, происходящую от висящей под мышкой кобуры.

— Я навел о тебе справки, — сказал Сазан, когда официант отошел.

— Это хорошо, — согласился Сергей, — если бы у моего приятеля взорвали офис, я бы первым делом наводил справки о тех, кто мог это сделать. Если ты стал наводить справки обо мне, стало быть, кто взорвал офис, ты знаешь и так.

— Ты чего делаешь в милиции?

— Я охраняю порядок.

— Простите меня, Сергей Александрович, но работать в милиции, чтобы охранять порядок — это все равно что служить в борделе, чтобы сохранить девственность.

— Тебе, как владельцу борделя, виднее.

Сазан пожал плечами и сказал:

— Все для блага человека и для полноценного отдыха работников фирмы.

Помолчал и добавил:

— Я этой бомбы не подкладывал.

— И на Пятницкой тоже не подкладывал, да?

— Чего? — удивился Сазан.

— Концерн «Таира», — напомнил Сергей. — Ты разорил его, вместе с тремя тысячами вкладчиков.

— «Таира?» — сказал Сазан, — а, это которые брали с людей пять миллионов и обещали через два года автомобиль? Сергей Александрович, мне стыдно за вас! Эти люди испарились бы ровно через шесть месяцев! Кто-то отнял награбленное и прикрыл деятельность обиравшей людей конторы раньше, чем это сделала подкупленная инспекция… — Похвальная благотворительность. Для окончательного завершения образа Робин Гуда этому кому-то, конечно, следовало вернуть деньги разоренным старушкам.