Восход созидателя. Каратель (СИ) - Алан Адамс

— Адам Константинович……, - я повелительным взмахом руки останавливаю и даю команду показывать дорогу.

— Я перенес их в магазин., - успевает он сказать и идет, постоянно оглядываясь, впереди меня.

Сознание начинает плавать. Изображение в глазах дрожит, искажается словно накрытое волной, изменяется освещенность. Единство и чёткость мыслей, только что превратившие меня в берсерка рассыпаются, уступая место мельтешению непонятных образов. В литературе попадальцы-попаданцы обязательно скрывались, но при этом регулярно раз за разом без всякой необходимости делали демаскирующие их глупости, а потом очень сокрушались по этому поводу, клятвенно обещая себе больше этого не делать. Вот и я демаскировался какая… Нет не глупость, это была крайняя необходимость. Я нашел в себе силы понять, что эти мысли- начало поглощающего меня бреда и вновь собрал свои силы в единый кулак.

Шаг, еще шаг. Только воля держит это тщедушное тельце на ногах. Боец из экипажа первой машины охраняет вход в магазин, остальные держат периметр. Отмечаю это краем сознания, мыслями я рядом с мамой. Я подхожу и опускаюсь рядом с ней на колени. Рядом сидит Екатерина и держит ее за руку, смотрит на меня.

— Мама, говорю я, — и дотрагиваюсь до бледного лица. Пульсирующая жилка на виске приносит надежду и когда она открывает ничего не понимающие глаза и с трудом сфокусировав взгляд на мне произносит: "Адам", я бессильно падаю рядом.

Глава 3 И снова здравствуй, новый день

Неизвестно где. Неизвестно кто

— Посредника зачистить. Наймите новых исполнителей. Доложите.

***

Открываю глаза. Просто какое-то дежавю, я начинаю опасаться, как бы пробуждение во владениях эскулапов не превратилось в стойкую привычку. Белый потолок, светодиодные офисные светильники. Поворачиваю голову на бок: я ожидаемо в больничной палате. Белые стены, белая мебель. В некоторых странах Востока белый — цвет смерти. Хорошо, что в России ассоциации иные, иначе я бы заподозрил руководство больницы в наличии черного юмора. Самочувствие, как ни странно, хорошее, я бы сказал бодрое. Попытался ощутить свое состояние и с удивлением обнаружил, что от ранения практически не осталось следов. Ощущаю, как чешется кожа справа на спине. Пытаюсь встать и подойти к зеркалу. На удивление, мне это удается довольно легко, если не считать сильную слабость. Констатирую очень сильную худобу. Снимаю пижаму и и оборачиваюсь спиной к зеркалу. Прямой свежезаживший розовый рубец тянется под правой лопаткой сантиметров на пять. Я помню как меня ранило. Скорее всего это был металлический осколок от обшивки. От бронированного стекла рана имела бы другую форму. И уж точно я избежал попадания пули, ибо встречи с крупнокалиберным гостинцем я бы однозначно не пережил. Впрочем, теперь уже не играет никакой роли, что именно попортило мою драгоценную персону, важнее другое: каким образом меня так быстро вылечили.

Судя по настенному календарю, если конечно на нем не забывают вовремя передвигать красный ползунок на датах, прошло всего три дня. Ранения такого размера в эти сроки не лечатся традиционной медициной. Не лечатся от слова совсем.

В прошлой жизни у расского народа практически мгновенное лечение травм было нормой. Наиболее развитые рассы могли свободно управлять регенерацией своего тела. Остальные мои соплеменники также были в полной безопасности. Организм каждого сородича был насыщен наноботами и исправлял малейший изъян, появившийся в организме. Даже повседневная одежда у нас не шилась, а представляла собою комбинезон из сцепленных между собою наноструктур, самовоспроизводящихся по образцу живых организмов. Он принимал любую форму и цвет по желанию владельца и представлял собой идеального защитника хозяина. Наши наряды одновременно являлись прочнейшей броней, способной самостоятельно ремонтировать свои повреждения, поскольку информация о его структуре была зашита в каждой молекуле, опять же по подобию живых клеток, у которых любая клетка несет в себе ДНК с информацией о строении всего организма. Одежда могла обеспечивать бесконечно долгое нахождение своего хозяина в открытом космосе, регенерируя кислород и перерабатывая продукты распада, содержащиеся в крови, в питательные вещества. Я же после единения с Солнцем стоял особняком, ибо оно стало мною. А тело я мог собрать в любом месте из окружающих атомов.

Но здесь я не был Солнцем, здесь не было наноботов. И я не имел ни возможности ни времени выяснить наличие и пределы своих способностей. Учитывая степень падения моих сил, я бы сформулировал это иначе — степень ущербности в сравнении с прежним мной к моменту единения с Солнцем.

С этими мыслями я поднял руку к глазам и сделал попытку направить усиленный поток крови к указательному пальцу. Ничего не произошло. Тогда я попробовал сделать обратное: вызвать отток крови. Нет, рука не побледнела, как я надеялся. Следовательно версия о том, что у меня осталась способность управлять своим организмом и она включилась автоматически, пока я был без сознания, отпадает. Очень жаль.

Версию с наноботами, оставшимися из прошлой жизни или введеными в мой организм уже здесь в больнице я также отмел. Несмотря на высокий уровень развития, этой цивилизации еще очень далеко до их создания.

Не преуспели в это ина моей родной планете. Только расский народ. Мы, спасаясь от дискриминации в Малгонской империи, нашли убежище в Космосе на орбите Земли с противоположной от Солнца стороне. Когда был получен первый экземпляр самореплицируемого молекулярного ассемблера все изменилось — абсолютно все. Волшебная одежда была всего лишь верхушкой айсберга. Нам просто уже не было необходимости возвращаться на Землю. За исключением ностальгии по Родине не было ни одной причины, которая тянула бы нас к Земле. Что такое клочок суши на планете для тех, кто нашел дорогу к звездам? Нужно было, конечно, прививать подрастающему поколению любовь к Земле, чтобы они не потеряли человечность. Эта тонкая нить удерживала нашу связь со своей колыбелью.

С обретением тотального могущества пришла и мудрость. Возвращение на Землю несло беды человечеству, а в будущем грозило гибелью и нам. Мы стали космическими бродягами. А приобретенное умение кроить материю на атомарном уровне изменило нашу систему ценностей. Что нам бриллианты, если мы можем их синтезировать сотнями тонн из любого мусора, содержащего углерод? Или золото, которое можно тысячами тонн добывать из астероидов? У нас появилась возможность осуществить вековую мечту человечества: перестать заботиться о хлебе насущном и стремиться к развитию и недостижимому совершенству. На Земле с ее миллиардами людей это было невозможно, но вполне естественно в компактном обществе из нескольких десятков тысяч соплеменников, единых по духу.

Так, стоп! Пора прекратить эти бесполезные рефлексии по поводу былого могущества и отсутствия соратников. Есть конкретные вопросы, значит буду решать их здесь и сейчас. Вопрос о чудесном исцелении отложим. Информации катастрофически мало, точнее, ее нет вообще. Другая проблема, с которой и надо было начинать, а не заниматься воспоминаниями, что происходит? Кто организовал нападение и с какой целью. Кто являлся мишенью? Я или мама? Ведь судя по по ее спокойствию, и расслабленности Екатерины и Владимира ничего подобного они не ожидали. Значит, все-таки, причина во мне? Кому и чем мешает десятилетний ребенок. Надо учитывать вероятность повторных покушений именно на меня.

Приняв это решение для себя я оглянулся вокруг в поисках потенциальных средств защиты. И почему я один в палате — где сиделка или родственники. С этой мыслью я подошел к столику, на котором лежала коробка с красным крестом.

Моток лейкопластыря, упаковка одноразовых шприцов, куча таблеток, склянок, резиновый жгут, бинты. Вновь осматриваю палату. В современном помещении мало что может использоваться в качество оружия. Все пластиковое, легкое, даже хрестоматийным способом в окно по веревке свитой из простыней не убежишь: труба пластиковая, легкие алюминиевые батареи держатся на анкерах заделанных в гипсокартон или газобетонные блоки. Взгляд выцепил упаковку с питьевой водой в полулитровых и, о чудо, стеклянных бутылках с зауженным горлышком! Беру три бутылки и сливаю воду в имеющуюся в помещении раковину. Одну оборачиваю в найденный в прикроватной тумбочке бумажный пакет, захожу с санузел и максимально осторожно разбиваю бутылку о кафель. Получилась отличная "розочка" с удобной, благодаря узкому длинному горлышку рукояткой. Пакет с осколками бросаю в мусорное ведро, возвращаюсь в палату к коробке с медикаментами.