Восход созидателя. Каратель (СИ) - Алан Адамс

Продолжая осматривать окрестности, я привычно включился в режим активного анализа окружающей обстановки.

В прошлой жизни постоянный и тотальный контроль обстановки как минимум в пределах Солнечной системы был для меня нормой, поэтому способности ярко и четко все подмечать и осмысливать, пусть и на крайне низком для меня, но запредельно высоком для обычного человека уровне я порадовался. Осталось выяснить, насколько тяжела подобная ноша для слабого носителя. Фактически, мой интеллект на данный момент — мое единственное преимущество в предстоящей борьбе за место под Солнцем. Прежних способностей силой мысли управлять материей или, хотя бы входить в любую сеть у меня нет. Даже руками-ногами махать я не в состоянии. Впрочем, это и не нужно и неуместно. Держать глаза открытыми и все подмечать. Кстати, насчет подмечать: едва мы проехали мимо светофора, из примыкающего переулка выехал серый минивэн с затененными окнами и повернул в нашу сторону, при этом чуть не сбив мотоциклиста. Когда одновременно с этим открылось окно на третьем этаже углового дома, я придал лицу испуганное выражение, уставившись на черный проем окна, а потом назад. Госпожа Екатерина среагировала быстрее, чем я рассчитывал.

— Второй! Сзади слева и сзади! — с этими словами она стремительно обернулась назад, держа в руке уже готовый к бою Glock 17. Мгновенно среагировав на ее слова наш водитель резко нарастил скорость, синхронно с первым внедорожником, а задняя машина сопровождения рванула левее и через мгновенье сделала полицейский разворот, блокируя дорогу.

При виде вылетевшего из окна и устремившегося в нашу сторону кумулятивного снаряда я подскочил и с паническим видом бросился к маме, прикрыв ее собой. Что бы не происходило, второй раз терять маму я не позволю. Не сейчас и не так, всему свое время, отпущенное природой, а не по чьему-то преступному умыслу.

Со стороны выглядело бы так, будто испуганный ребенок бросился под защиту матери. В итоге мы закономерно повалились на сиденье. Теперь, по моим расчетам, между нами и подозрительным окном было не стекло, пусть и пуленепробиваемое, а длинный багажник, на чью защиту я больше рассчитывал.

Все эти события уместились в одну секунду, максимум две. "Одна секунда семьсот сорок восемь тысячных секунды"- машинально проскочила мысль, которую я отбросил, так как события дальше навалились одновременно и понеслись вскачь.

В задний Руссо-Балт врезался набравший скорость мини-вэн, которому не помогло экстренное торможение. Передняя машина резко остановилась, когда дорогу спереди заблокировал вылетевший со встречки кроссовер. Наш лимузин встал как вскопанный по причине столкновения с передовой машиной. Ну и как вишенка на торте ракета, угодившая в минивэн. Но я рано радовался, ошибке врагов — взрывом досталось и нашему джипу, двери которого открылись и на асфальт вывалились охранники, попытавшиеся отползти подальше от машины, под прикрытие оказавшегося рядом магазинчика. Несмотря их отчаянные на попытки достать и привести к бою оружие, я точно знал, что пока они не бойцы. Лишь бы сами уцелели.

Спереди вспыхнула перестрелка. А из злополучного окна раздались пулеметные очереди. Опять полыхнуло пламя в окне. Они там с ума посходили что-ли? Стреляют поверх собственного пулеметчика! Наш водитель в это время попытался сдать назад и это ему удалось. Благодаря этому маневру ракета пролетела над нами и аккуратно вошла в запасное колесо нашей первой машины, которую по счастью бойцы успели покинуть, ведя бой с противником. Но опять же, везение было лишь частичным. Избежав кумулятивной струи мы врезались в заднюю машину сопровождения, развернувшись боком к огневой точке и тут же попали под пулеметные очереди. Пулеметчик даже не пытался стрелять по охранникам, которые успели укрыться за стенами магазина и старались из короткоствольных автоматов подавить огневую точку противника. Почти бесполезная трата патронов. Своими ковырялками хорошо, если они попадут по фасаду. Но нервируют супостата и то дело. При маневрах нашего лимузина Екатерину откинуло сперва на наше сиденье, а потом обратно на свое. Поскольку все события происходили одновременно и намного быстрее, чем их описание, мама не успела даже испугаться и все еще оставалась прижатая мной к сидению. Вновь раздалась очередь по бронированному стеклу двери.

— 12,7х108 мм, нас надолго не хватит, это же надо такую швейную машинку достать и умудриться разместить в черте города, — успела проскочить злая мысль, но тут в глазах потемнело и на мамином лице потекла тонкая струйка алой крови.

Свет постепенно мерк в глазах, все стало серым, в ушах стоял шум. Но усилием воли я держал эту тусклую маленькую форточку света, не давая ей захлопнуться. Мысли стали тягучими. На краю сознания появилось ощущение, как будто Екатерина открыла дверь, расположенную с противоположной от пулеметчика стороны и вытолкнула нас с матерью наружу и выбралась сама. Как она завалилась на дорогу. А потом я увидел бледное лицо мамы, испачканное в крови. Тогда я еще не знал, что это моя кровь, и эта картина стала спусковым крючком для произошедших впоследствии событий.

Такое уже было в моей жизни. В прошлой жизни. Именно подобная ситуация, когда я балансировал на границе жизни и смерти, когда жизнь повисла на такой эфемерном и одновременно самом могучем явлении во Вселенной. Воля, вот что создало меня. Именно Воля в конце концов укротила Солнце. Этот мир попытался отнять самое дорогое, что появилось в моей новой жизни и кто-то за это ответит.

— О! Да! — мне знакомо это чувство. Я знал, что будет дальше. Холодная ярость окатила мое сознание. Яркие краски вернулись, исчез шум. Холодная, бездушная машина, полное просветление, словно прошел через стылую синюю плазму сдувшую все сомнения, все колебания. Каждая клетка, каждый атом моего тела, каждая мысль работают в унисон в одной упряжке, в одном направлении.

Для меня время вокруг словно замедлилось. Предельно чёткая картина предстала моему взору. Яркий солнечный день, фигуры сражающихся в нелепых позах, заторможенные телодвижения, быстро летящие пули…

Я подобрал выпавший из рук Екатерины пистолет. Глок17 — примитивная огнестрельная машинка, не менее смертоносная от этого. Поворот в сторону, где бойцы передового охранения ведут перестрелку. Десять выстрелов для постороннего уха слились в очередь. Десять неподвижных скульптур, которые вроде бы еще живые люди, но по факту уже нет. Плавный поворот в сторону ненавистного окна. Расстояние в 200 метров. "203,4 метра"- поправляет сознание. Даже для меня это далеко. Нет не для меня — для пистолетика. Как раз я способен рассчитать и ощутить траекторию пули, почувствовать плотность воздуха, стать на ты с боковым ветром, с другими завихрениями стихии. Несовершенно оружие. Встаю и не пригибаясь медленно иду в направлении засевших за магазином охранников. Оставшиеся семь пуль летят в сторону стрелка и гранатометчика. Оружие несовершенно, но дальность убойного действия пули намного превышает те 20 или даже утопические 50 метров прицельной стрельбы, что заявлены производителем. В створ окон я попаду. Больше мне и не нужно.

Семь выстрелов попадают темнеющий прямоугольник. Точность для ручного оружия даже не фантастическая: фентезийная. Супостат прерывает стрельбу, бешеного гранатометчика хвала небесам тоже не видно. Я подхожу к лежащему за укрытием бойцу и тяну руку к автомату в понятном жесте. Охранник кивает головой, пытаясь при этом сменить магазин на полный. Ему очень крепко досталось, нога явно сломана, правая сторона лица опухла и представляет собой сплошной синяк. С большим трудом ему удается вставить рожок и передернуть затвор. А вот на то, чтобы поднять и протянуть оружие сил ему не хватает. На помощь приходит товарищ и подает мне автомат прикладом от себя. Беглый осмотр оружия. Нечто напоминающее АКСУ, не то ни сё, огрызок полноценного оружия. Заточен под узкие цели. Правда в моих ручках он смотрится очень внушительно.

Прошло всего несколько секунд со времени попадания в мои руки пистолета и враги пока еще не сообразили, что стрельба прекратилась. Будучи уверены в своем численном превосходстве и решив, что затишье временное, они вновь замаячили в проеме, намереваясь поставить в своей кровавой миссии жирную точку. Точка и впрямь получилась жирной и окончательной на сегодня. Жестом показываю нашим бойцам прекратить огонь и делаю два выстрела просто в направлении дома, чтобы почувствовать оружие и баллистику выстрела. Нельзя спугнуть дичь раньше. времени. На лицах охраны проскочили кислые выражения. Думают что промазал. Потерпите, родные. Я поймал суть оружия, можно сказать сроднился с ним. Наш совместный выход. Жду добычу. Вот, наконец, в окне показались оба врага одновременно. Автомат дает очередь из четырех патронов. Я бросаю автомат и, не оборачиваясь, бреду в сторону мамы. С момента нападения прошло двадцать четыре секунды. Каждый следующий шаг дается труднее предыдущего. На прежнем месте мамы и Екатерины нет. Ко мне подбегает Владимир с явным намерением поднять меня на руки. Поднимаю левую руку ладонью вверх в останавливающем жесте и смотрю на него. Водитель кивает головой в сторону придорожного обувного магазина и с сомнением и вопросом в глазах смотрит на меня.