Веер молодости - В. Маркова

– Вот спасибо, старик! Мы сами любим поплясать, а такой пляски еще никогда не видели. Приходи завтра вечером, спляши нам еще раз.

Гоэмон только улыбнулся:

– Ладно! Я и без вашего зову приду. Сегодня, по правде говоря, я не собирался плясать, не приготовился. А уж к завтрашнему вечеру я припомню все, что плясал в молодости.

Тут одно чудище, которое сидело справа от главного, сказало:

– А может, старик задумал нас обмануть и не придет? Надо взять у него что-нибудь в залог.

Главное чудище кивнуло головой: В самом деле надо.

– Но что же у него взять?

Чудища зашумели. Одни кричали: «Шляпу!», другие: «Топор!» Но главное чудище подняло руку и, когда все замолкли, сказало:

– Лучше всего взять у него шишку со щеки. Я видал людей и знаю, что такой шишки ни у кого нет. Наверно, это очень драгоценная вещь.

У Гоэмона от радости задрожали руки и ноги. Но он притворился, что ему очень жаль своей шишки.

– Лучше вырвите у меня глаз! – закричал он. – Лучше выдерните язык, оторвите нос, уши, но только, пожалуйста, не трогайте шишку! Я столько лет ношу ее, я так берегу ее! Что я стану делать без шишки?

Главное чудище, услыхав это, сказало:

– Поглядите, как он дорожит своей шишкой! Ну, если так, взять ее!

Сейчас же самое маленькое чудище подскочило к старику и мигом открутило шишку с его щеки. Гоэмон даже ничего не почувствовал.

В это время стало светать. Закаркали вороны.

Чудища засуетились.

– Ну, старик, приходи завтра! Получишь назад шишку.

И вдруг все исчезли.

Гоэмон оглянулся – никого нет. Потрогал щеку – гладко. Скосил глаза вправо – и сосну видит, и ветки, а шишку не видит. Нет больше шишки! Вот счастье! Ну и чудеса бывают на свете! И старик побежал домой, чтобы поскорей обрадовать свою старуху.

Когда старуха увидала его без шишки, она всплеснула руками:

– Куда же ты девал свою шишку?

– У меня ее черти взяли!

– Ну-ну! – только и сказала старуха, и глаза у нее стали круглые.

А в той же самой деревне жил другой старик. Звали его Буэмон. Он так был похож на Гоэмона, как будто один из них был настоящий, а другой вышел из зеркала. У Буэмона тоже была на щеке большая шишка, только не на правой, а на левой.

Поэтому, когда он смотрел направо, то видел все, что хотел видеть, а когда смотрел налево, то видел не то, что хотел, а только свою шишку.

И голова у него тоже свешивалась, только не направо, а налево.

Шишка Буэмону давно надоела. Ему очень хотелось, чтобы у него не было шишки.

Вот идет он по деревне и встречает своего соседа, Гоэмона. Смотрит, а у Гоэмона правая щека стала такая же гладкая, как и левая. Будто и не было у него шишки.

– Слушай, – спросил он, – куда же девалась твоя шишка? Может, ее срезал какой-нибудь искусный лекарь? Скажи мне, пожалуйста, где он живет, и я сейчас же пойду к нему. Пусть он срежет и мою шишку.

А Гоэмон отвечает:

– Нет, это не лекарь снял мою шишку.

– Не лекарь? А кто же?

Тут Гоэмон рассказал Буэмону все, что с ним случилось в прошлую ночь.

– Вот оно что! – сказал Буэмон. – Ну, плясать-то и я умею! Сегодня же пойду к чертям и спляшу. Скажи только, где это место, куда они приходят ночью.

Гоэмон рассказал подробно, как найти дерево с дуплом, в котором он просидел ночь.

Буэмон, конечно, обрадовался и сейчас же побежал в лес, нашел дерево, залез в дупло и стал ждать чудищ.

Ровно в полночь сверху, с горы, послышался шум – громкий топот и голоса. К дереву с воем и ревом бежали красные, синие, зеленые чудища. Как и накануне, они расселись на траве перед деревом и начали пировать, потом запели хором песню.

А старик, как только увидел чудищ, забился в дупло и зажмурил глаза. Со страху он даже забыл, зачем пришел. И вдруг он услышал, как главное чудище проревело:

– Ну что, нет еще старика?

Маленькие чудища запищали в ответ:

– Где старик? Что же нет старика?

Тут Буэмон вспомнил про свою шишку и подумал: «Ну, уж если пришел, надо вылезать. Так и быть, спляшу им!»

II он кое-как выкарабкался из дупла.

Самое маленькое чудище увидело его и завизжало во весь голос:

– Пришел! Пришел! Вот он!

Главное чудище обрадовалось:

– А, пришел? Ну, молодец, старик! Ступай-ка сюда, попляши.

Чудища захлопали в ладоши. А старик от страха чуть жив: поднял он правую ногу – левая подогнулась, чуть не упал. Поднял левую – правая подогнулась, опять чуть не свалился.

Главное чудище смотрело-смотрело и вдруг рассердилось:

– Это что за пляска! Ты сегодня так скверно пляшешь, что смотреть противно! Довольно! Убирайся! Эй, отдать ему залог!

Сейчас же самое маленькое чудище подбежало к старику:

– На, получай обратно!

И шлеп! – прилепило ему шишку на правую щеку.

Теперь у старика две шишки: справа шишка и слева шишка. Зато хоть голова не свешивается ни направо, ни налево, а держится прямо.

Пересказ Н. Фельдман.

ЗЕМЛЯНИКА ПОД СНЕГОМ

Давно-давно это случилось.

Жила в одной деревне вдова. И было у нее две дочери: старшая, о-Тиё, – неродная дочь, а младшая, о-Хана, – родная.

Родная дочь в нарядных платьях ходила, а падчерица – в лохмотьях. На долю родной дочери доставались ласка да баловство, а на долю падчерицы колотушки да черная работа. Падчерица и воду носила, и стирала, и обед варила, и ткала, и пряла, и весь дом обшивала.

А родная дочка была ленивица. Не любила она ткать и прясть, а любила лакомиться всласть.

Вот как-то раз поссорилась мачеха с соседкой.

Стала соседка кричать:

– Не указывай мне, учи лучше свою родную дочь! Вон она как ленива и привередлива! Придет время – к падчерице твоей любой жених посватается, а дочку твою никто не возьмет. Твоя дочка, раньше чем пальцем шевельнет, три раза подумает, а потом все равно раздумает.

Никогда не любила мачеха свою падчерицу, а после этих слов так ее возненавидела, что решила со свету сжить.

Вот пришла холодная зима. Падчерица во дворе работает, а мачеха и о-Хана у очага греются.

Однажды разморилась о-Хана от жары и говорит:

– Ох, как мне жарко стало. Сейчас бы съела чего-нибудь холодненького.

– Хочешь немного снежку?

– Снег ведь невкусный, а я хочу чего-нибудь холодного да вкусного.

Задумалась о-Хана и вдруг как хлопнет в ладоши:

– Земляники, хочу земляники! Красных, спелых ягод хочу!

О-Хана была упряма. Уж если чего ей захочется, так подай. Подняла она громкий плач:

– Мама, дай земляники! Мама, дай земляники!

– О-Тиё, о-Тиё, поди-ка сюда! – позвала мачеха падчерицу.

А она как раз стирала белье на дворе. Бежит на зов мачехи, на ходу мокрые руки передником вытирает.

Приказала ей мачеха:

– Эй ты, лентяйка, живо иди в лес и набери в эту корзинку спелой земляники. А не наберешь полной корзинки, домой и не возвращайся. Поняла?

– Но, матушка, разве растет земляника в середине зимы?

– Растет не растет, а ты одно помни: придешь с пустыми руками – в дом не пущу.

Вытолкнула мачеха девочку за порог и дверь за ней крепко-накрепко заперла. Постояла-постояла о-Тиё на дворе, взяла корзинку и пошла в горы. Зимой земляника не растет. Да делать нечего, боится о-Тиё ослушаться мачеху.

В горах тихо-тихо. Снег валит хлопьями. Кругом сосны, словно белые великаны, стоят.

Ищет о-Тиё землянику в глубоком снегу, а сама думает: «Верно, мачеха послала меня сюда на погибель. Никогда не найду я в снегу земляники. Тут и замерзну». Заплакала девочка, бредет, не разбирая дороги. То взберется, спотыкаясь и падая, на гору, то в ложбинку скатится. Наконец от усталости и холода упала она в сугроб. А снег валил все гуще и гуще и скоро намел над ней белый холмик.

Вдруг кто-то окликнул о-Тиё по имени. Подняла она голову. Приоткрыла глаза. Видит: наклонился над ней старый дед с белой бородой.

– Скажи, о-Тиё, зачем ты пришла сюда в такой холод?

– Матушка послала меня, велела набрать спелой земляники, – ответила девочка, еле шевеля губами.

– Да разве не знает она, что зимой земляника не растет? Но не печалься, я тебе помогу. Идем со мной.

Поднялась о-Тиё с земли. Стало ей вдруг тепло и радостно.

Шагает старик по снегу легко-легко. О-Тиё за ним бежит. И вот диво: только что она в рыхлый сугроб по пояс проваливалась, а теперь стелется перед пей крепкая, хорошая дорога.

– Вон там на поляне спелая земляника, – говорит старик. – Собери, сколько надо, и ступай домой.

Поглядела о-Тиё и глазам своим не верит. Растет в снегу крупная красная земляника. Вся поляна ягодами усыпана.

– Ой, земляника! – закричала о-Тиё.

Вдруг смотрит: старик куда-то пропал, одни сосны кругом стоят.

«Видно, не человек это был, а дух – хранитель наших гор, – подумала о-Тиё. – Вот кто спас меня!»

– Спасибо тебе, дедушка! – крикнула она и низко-низко поклонилась.

Набрала о-Тиё полную корзинку земляники и побежала домой.

– Как, ты нашла землянику?! – изумилась мачеха.