Поводырь - Евгений Васильевич Акуленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Праника быстро скрутили, выволокли во двор и принялись воодушевленно пинать всем собранием. Слабым утешением являлся тот факт, что присутствующие толкались, мешали друг другу и лупили куда попало. Сопротивляться Праник не пытался, чтобы лишний раз не злить показательно отрабатывающих харчи вертухаев. Да и не больно-то подергаешься под дулами автоматов. Лежал, закрывая голову руками и стараясь не потерять сознание. Некоторые сделали по несколько подходов, стараясь отдышаться в сторонке, но, в целом, устали быстро. Сказывалось изрядное возлияние и обильная жратва накануне. Праника оставили лежать в придорожной канаве, пообещав «в следующий раз открутить башку». Рассасывалась толпа зевак: представление закончилось, завтра рано вставать.
Кто-то приподнял голову, в разбитые губы ткнулся обрезок пластиковой канистры.
– Попей.
Праник узнал китайца.
Попытался сделать глоток, закашлялся. Встал на четвереньки, непослушным языком выталкивая изо рта кровавое месиво с осколками зубов. Вроде ничего не сломано. Повезло. Могли убить.
– Больно? – Цин пытался помочь сесть.
Праник отстранился, сел самостоятельно, стараясь унять головокружение. Дернул щекой, мол, бывало и хуже. Больно будет завтра, Праник знал по опыту. Мышцы задеревенеют, на каждое движение отзываясь мучительным скрипом. Но это не страшно. Заживет.
Китаец поцокал языком:
– Уходить тебе надо!
Праник кивнул, надо. Здесь ему уже ловить нечего. Утра дождется и двинет в путь. Отлежится пока.
Он так и растянулся на земле, прикрыв глаза, время от времени впадая в тревожное забытье. Едва забрезжил рассвет, поднялся на ноги, покачиваясь, сделал несколько шагов. Путь его лежал на восток, к далекому лесу, где еще чернела ночь. Праник задумался. У него в вещмешке не бог весть какой скарб: соль, спички, пистолет, дозиметр, котелок. Без этого придется тяжело. Но можно. В любом случае, ничего из имущества не стоило того, чтобы рисковать жизнью. Свою меру везения он за последнее время исчерпал. Разве что… Праник вспомнил про наладонник и нахмурился.
Сцепив зубы, направился к конторе. Да, он совершил ошибку. Больше не совершит.
В кресле, запрокинув подбородок назад, дремал давешний часовой. Да и не то, чтобы дремал, а откровенно храпел, издавая переливы и бульки. Праник осторожно, на сколько мог, приблизился, стараясь не скрипеть половицами, тщательно примерился, не слишком полагаясь на разбитое тело, и от души вложился в удар. Хрустнула сломанная челюсть, безвольно дернулась голова. А нечего, потому что спать на посту!
Праник подхватил автомат, машинально отстегнул рожок, пробуя пальцем ход подающей патроны пружины. Тугая, нормально. Значит, магазин полный или почти полный. Двинулся вверх по лестнице, тихонько приоткрыл дверь.
Со времени последнего визита обстановка изменилась не сильно. Разве что прибавилось количество объедков на столе. Никто уже, правда, не заводил музыку и матерные здравницы не выкрикивал. Все изволили почивать. Укушавшись, судя по всему, до бесчувствия. На стульях, на полу, или уронив голову в грязную тарелку. Салоп в задранной до подбородка майке дополз до замызганного диванчика и спал методом частичной погрузки, прилипнув к засаленной обивке давно небритой щекой. Все остальное на диванчик взобраться не смогло. Подле на полу растеклась сомнительного происхождения лужа. Праник остановился на пороге, борясь с искушением вдавить курок и, поведя стволом, одной длинной очередью вспороть эти бурдюки с говном.
Первым делом он прошелся по комнате и собрал оружие. Что называется, подальше от шаловливых ручек. От «калашниковых» отстегнул магазины, определил в мешок, найденный тут же. Пригодится. Свой рюкзак отыскался в шкафу, висящим на гвоздике. Правда, вещи на месте оказались далеко не по списку. Видно все, на что упал глаз, сельские труженики беззастенчиво изъяли. Наладонника в рюкзаке не было. Праник обошел кабинет еще раз, уже с лампой в руке, опасно засвечивая в лица спавшим. Решил: плевать! Если кто дернется, тогда он уже без всяких угрызений устроит тут всеобщий групповой аминь. Поиски результата не принесли. Блуждающий взгляд упал на сейф. Точно! Праник подергал дверцу – заперто. Обшарил бригадира. С отвращением извлек из косого кармана мокрых брюк связку ключей. Стараясь не греметь, открыл замок. В качестве компенсации потерянного времени и подорванного здоровья в рюкзак отправился початый цинк с патронами и несколько сигаретных пачек. Сам Праник не курил уже много лет – нечего было, можно сказать: бросил. Сменяет на что-нибудь, благо легкие. Взял пару гранат, похоже, это его же. Повертел пистолет Стечкина в кобуре. Пораздумав, отложил. Тяжелый. Больше глаз ни за что не зацепился: стопка паспортов, дырокол, печати – наследие старых времен; мятые журналы порнографического свойства, какие-то тетради. Прибора в сейфе не было.
Праник присел на спинку дивана. Где-то вдалеке хлопнула дверь, послышались голоса. Ферма просыпалась. Нужно что-то решать. Осторожно отодвинув занавеску, выглянул на улицу. И усмехнулся. Наладонник валялся на подоконнике среди прочего хлама. Живой, работает вот, заляпан какой-то дрянью. Праник бережно вытер прибор рукавом и упрятал в карман. И, не останавливаясь, поспешил прочь. Потому как стремительно светало, а пересекаться с патрулями не хотелось совершенно.
Да, ему повезло. Но этим, в конторе, тоже. И неизвестно еще, кому больше!
Превозмогая ломоту в суставах, Праник старался как можно скорее убраться с открытого пространства. В лесу достать его будет непросто. Погони Праник опасался не сильно. Серьезных ценностей при нем нет. Позаимствованные патроны он, пожалуй, вернет, но предварительно зарядив в автомат. Патронов у него много, поэтому показательного судилища не получится. Чего с него брать-то, по большому счету? Поди, охота кому-то просто так подставлять шкуру под дырки. И даже если товарищ Салоп в безудержном своем похмельном порыве снарядит-таки отряд джигитов вдогонку, очень сомнительно, что те приложат какие-то усилия для того, чтобы его, Праника, отыскать. Праник бы на месте тех самых джигитов постарался бы наоборот, чтобы встреча такая не состоялась никогда.
Рассуждая подобным образом, Праник очень удивился, когда заметил, что от поселка за ним движется какая-то фигура. Пожал плечами:
– В войнушку поиграть захотелось? Ну, вэлкам…
До подлеска оставалось совсем ничего, за полтора десяка лет, что поле не пахалось, молодая поросль отвоевала приличное пространство. Праник выбрал позицию для засады и стал ждать.
Но опасения оказались напрасными, а приготовления излишними. Следом бодро семенил выдающийся агроном-ассенизатор тепличного хозяйства господин Цин. В совершенно единственном экземпляре, зато с кругленьким мешочком за спиной. Праник выпрямился в рост, демонстративно забрасывая автомат за спину.
– Подожди! – китаец махнул рукой и поспешил навстречу. Запыхавшись, стянул вязаную шапочку с помпоном, вытер взопревшую лысину. – Давно уйти хотел. Только один боялся… Еды собрал немножко, – Цин тряхнул рюкзачком. – Просо, сало… Возьми
