Сезон гроз - Анджей Сапковский

— Договорились, — очаровательно улыбнулась Коралл. — Если твоя вишенка ко мне обратится, она их не получит. Обещаю.

— Вот это я понимаю. — повеселел Белогун. — Я рад, что мы так славно поладили. Основа всему — взаимопонимание и взаимное уважение.

— Именно, — вмешался Ксандер. Эгмунд фыркнул, выругавшись под нос.

— В рамках взаимного уважения и понимания, — Коралл накрутила рыжий локон на палец, посмотрела вверх, на орнамент, — а также в интересах гармонии и порядка в твоей стране. У меня есть надежная информация. Конфиденциальная информация. Я терпеть не могу доносительства, но мошенничества и воровства еще больше. Речь идет, мой король, o наглом финансовом хищении. Есть те, кто пытается тебя обокрасть.

Белогун оперся на трон, а лицо его скривила гримаса ярости.

— Кто? Имена!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Керак, город в Северном Королевстве Цидарис, в устье реки Адалатте. Некогда столица отдельного Королевства K., которое в результате неумелой политики и вырождения правящей династии пришло в упадок, утратило значимость, было разделено соседями и включено в состав их земель. Имеет порт, несколько фабрик, маяк и около 2000 жителей.

Залив щетинился мачтами и был полон белых и разноцветных парусов. Большие суда стояли на рейде, заслоненном мысом и волноломом. В самом порту к деревянным молам причаливали корабли поменьше и совсем крохотные. На пляжах почти все свободное место занимали лодки. Или остатки лодок.

На окраине мыса, захлестываемый белыми волнами прибоя, возвышался маяк из белого и красного кирпича, обновленный реликт эльфьих времен.

Ведьмак ткнул шпорой кобылу в бок. Плотва подняла голову, раздула ноздри, словно и она радовалась запаху моря, доносимому ветром. Подгоняемая всадником, тронулась через дюны. К уже недалекому городу.

Город Керак, столица одноименного королевства, расположенный по обоим берегам в устье реки Адалатте, был разделен на три отдельных, совершенно разных района.

На левом берегу Адалатте располагались здания порта, доки и промышленно-торговый центр, включающий верфи и мастерские, а так же перерабатывающие фабрики, склады и магазины, ярмарки и базары.

Противоположный берег реки, район называемый Пальмирой, заполоняли халупы и хаты бедноты и рабочих, дома и палатки мелких торговцев, скотобойни, мясные лавки, а также многочисленные, оживающие вскоре после сумерек, забегаловки и ночлежки, Пальмира к тому же являлась местом развлечений и запретных наслаждений. Здесь, как было известно Геральту, можно было запросто лишится кошелька или получить ножом под ребро.

Подальше от моря, на левом берегу, за высоким частоколом из толстых бревен располагался собственно сам Керак, квартал узких улочек промеж домами богатых купцов и финансистов, факториями, банками, ломбардами, сапожными и портняжными мастерскими, магазинами и магазинчиками. Были здесь также таверны и увеселительные заведения высшей категории, в том числе и гостиницы, предлагающие, по правде говоря, ровно те же услуги что и в портовой Пальмире, но по значительно более высоким ценам. Центр квартала состоял из четырехугольной рыночной площади, городской ратуши, театра, суда, таможни и домов городской знати. Посреди ратуши стоял на пьедестале, страшно засранный чайками, памятник основателю города, королю Осмыку. Что было явным враньем, ибо приморский город существовал здесь задолго до того как Осмыка принесло сюда черт знает откуда.

Повыше, на холме, стоял замок и королевский дворец, по форме и внешнему виду довольно нетипичный, потому как это был древний храм, перестроенный и расширенный после того как его покинули священники, разочарованные полным отсутствием заинтересованности в нем со стороны населения. В храме осталась даже кампанила, то есть колокольня с большим колоколом, в который, ныне господствующий в Кераке король Белогун, приказал бить ежедневно в полдень и — очевидно назло подданным — в полночь.

Звон раздался как раз когда ведьмак проезжал между первыми лачугами Пальмиры.

Пальмира воняла рыбой, стиркой и харчевней, давка на улочках была чудовищная, преодолеть ее ведьмаку стоило много времени и терпения. Вздохнул полегче лишь когда наконец добрался до моста и проехал на левый берег Адалатте. Вода воняла и несла шапки плотной пены — результат работы расположенной вверх по реке дубильни. Отсюда было уже недалеко до дороги, ведущей к окруженному частоколом городу.

Коня он оставил в конюшне перед городом, заплатив за два дня вперед и накинув конюху еще сверху, чтобы обеспечить Плотве соответствующий присмотр. Сам же направился к сторожевой башне. В Керак можно было войти только через сторожевую башню, пройдя досмотр и сопровождающие его малоприятные процедуры. Ведьмака немного раздражала эта необходимость, но он понимал ее цель: жителей города за частоколом не очень-то радовала мысль о визитах гостей из портовой Пальмиры, особенно в качестве сходящих там на сушу матросов из чужих стран.

Он вошел в сторожевую башню, деревянное здание срубной конструкции, в которой, как ему было известно, располагалась кордегардия. Геральт думал, что знает, что его там ожидает. Но он ошибался.

Хотя и посетил в жизни множество кордегардий. Маленьких, средних и больших, в ближних и самых дальних закоулках мира, в местах цивилизованных больше или меньше или не цивилизованных вовсе. Все кордегардии мира воняли затхлостью, потом, кожей и мочой, а также железом и смазочными маслами для него. В кордегардии Керака было так же. Вернее было бы, если бы классические кордегардные запахи не подавляла тяжелая, удушливая, достигающая потолка вонь от пердежа. В меню здешнего гарнизона кордегардии, вне всяких сомнений, преобладали крупносемянные зернобобовые растения, такие как горох, бобы и цветная фасоль.

Гарнизон же был полностью дамским. Состоял из шести женщин. Сидящих за столом и поглощенных обеденной трапезой. Все дамы жадно хлебали из глиняных мисок что-то, плавающее в жидком паприковом соусе.

Самая высокая из стражниц, видно комендантша, оттолкнула от себя миску и встала. Геральт, который всегда считал, что некрасивых женщин не бывает, мгновенно почувствовал, что вынужден пересмотреть данное убеждение.

— Оружие на лавку!

Как и все присутствующие, стражница была острижена наголо. Волосы успели уже немного отрасти, создавая на лысой голове беспорядочную щетину. Из-под расстегнутого камзола и расхристанной рубахи проглядывали мышцы живота, наводящие на мысль о большом зашнурованном колбасном рулете. Бицепсы стражницы, продолжая мясные ассоциации, имели размеры свиных окороков.