Карточный домик (Сборник рассказов) - Сирил Корнблат

— Покажите! — вот все, что я мог из себя выдавить.

— Успех опыта по замене координаты г координатой t определяется тем, что мне посчастливилось найти благоприятное местоположение. Точно так же, если вы хотите, чтобы луна скакала по верхушкам деревьев, топография местности должна этому благоприятствовать, иначе ничего не выйдет. Стена этого здания и тропинка между двумя шеренгами тополей образуют как бы угол между плоскостями в измерениях г и t. Вам кажется, будто аллейка уходит вниз, не так ли? А теперь идите отсюда к концу аллеи, но воображайте, что поднимаетесь в гору. Вот и все. Представьте, что здание не позади и вверху, а позади и внизу. Точно так же, гуляя при лунном свете, вы убеждаете себя, будто луна неподвижна и мимо вас проплывают деревья. Можете вы это сделать? Ну, давайте.

Он говорил уверенным тоном, словно заранее знал, что случится. Отчасти из легковерия, отчасти из любопытства я медленно вышел на улицу. Волишенский уселся за стол с карандашом и блокнотом в руках и забыл обо мне прежде, чем я успел повернуться к нему спиной. Я с любопытством оглядел знакомую стену здания и еще более знакомую аллею, обсаженную тополями, ожидая увидеть непривычный пейзаж, неведомую картину другого мира. Но передо мной были все те же старые кирпичи и деревья, знакомые мне издавна; правда, мое воспаленное, изумленное воображение внезапно наделило их необычностью. Они мне давно примелькались, но доводы Волишенского поразили меня настолько, что я уже мнил себя в другой Вселенной. По теории относительности предметы во Вселенной х, у, г должны выглядеть иначе, если обозревать их из Вселенной х., у, t.

Как ни странно, хоть я спускался, мне не составило особого труда вообразить, будто я поднимаюсь в гору. Я внушил себе, что здание находится позади меня в низине, и, действительно, мне казалось — так оно и есть. Я зашагал по обсаженной тополями аллее, знакомой до мельчайших деталей, но через несколько минут до меня дошло, что аллея чересчур длинна. Прямо скажем, гораздо длиннее, чем мне помнилось. Когда я заметил, что аллея уходит вдаль, меня пронизало странное ощущение, словно Алису в стране чудес. Тогда я оглянулся назад.

И ахнул, потрясенный. Здание действительно оказалось за мной, в низине. Я смотрел на него с вершины холма, сверху вниз. Едва я оправился от изумления, как допустил, что там внизу действительно стоит здание; но какое? Уж во всяком случае, не новый Мортон-Холл. Длинное трехэтажное кирпичное строение напоминало Мортон-Холл, но не было им. А за строением виднелись деревья и другие дома, но это не был знакомый мне университетский городок.

Я замер, охваченный слепым страхом. Что мне теперь делать? Нахожусь я неизвестно где. Как сюда попал — понятия не имею. Что предпринять? Куда податься? Каким образом я вернусь? Странно, что я не позаботился о возвращении. Я сделал вывод, что нахожусь на оси t. Непростительная глупость с моей стороны — не выяснить, как надо возвращаться.

Я быстро зашагал вниз по холму, к зданию. Если я и питал слабые надежды на то, что это Мортон-Холл, то через секунду они развеялись. Здание было совершенно чужое, старинное и старомодное. Я видел его впервые в жизни. И все же оно казалось как нельзя более заурядным и естественным — явно аудиторный корпус университета.

Некоторое время — не могу сказать, час или день — я отчаянно метался от дома к дому, вот-вот решался войти, но в последний миг, полный сомнений, отступал, покрываясь холодным потом. Мне казалось, что прошел год, но, возможно, это были считанные минуты. Потом я заметил людей, большей частью молодых, юношей и девушек. Студенты, разумеется. Очевидно, я попал в университетский городок. Совершенно обычная, нормальная молодежь. Если я действительно находился в x-измерении, то оно бесспорно весьма напоминало z-измерение. В конце концов я решился. Дальше терпеть было невмоготу. Выбрал одиноко идущего, на вид тихого юношу и остановил его.

— Где я?

Он уставился на меня в изумлении. Я ждал ответа, а прохожий все глазел на меня и не проронил ни словечка.

Я уж было заподозрил, что он не понимает английской речи.

— Вы говорите по-английски? — безнадежно спросил я.

— Конечно! — пылко ответил он. — Что у вас неладно?

— Где-то что-то неладно! — воскликнул я. — Понятия не имею, где я нахожусь и как сюда попал.

— Синтетическое вино? — спросил он с сочувствием.

— Если бы! Не считайте меня дураком. Послушайте, есть у вас на факультете толковый физик-теоретик? Проводите меня к нему.

— По-моему, вам нужен психолог, — заметил он, вглядываясь в меня. — Или психиатр. Но я учусь на юридическом факультете и ничего в этом не смыслю.

— Помиримся на физике-теоретике, и я буду вам признателен.

Словом, проводили меня к физику. Студент отвел меня в то самое здание, что стояло на месте Мортон-Холла, в кабинет, расположенный точь-в-точь как у Волишенского. Однако кабинет был старый и запыленный; вместо современного стиля здесь царил викторианский. Профессор Вайбенс оказался лысым человечком с проницательным взглядом. Пока я благодарил студента-юриста и готовился к своему повествованию, профессор хранил скучающий вид, словно удивлялся, почему именно ему я решил поведать свои небылицы. Только я начал, как он слегка выпрямился; чуть погодя насторожился, а уж потом замер в кресле и слушал меня раскрыв глаза. Когда я кончил, он дал короткий комментарий — этот человек явно привык мыслить четко и по существу.

— Очевидно, вы попали в наш мир из другой системы координат. Поскольку мы находимся в z-измерении, вы, должно быть, явились к нам из t-измерения… — Он не обратил внимания на мою попытку возразить. — По-видимому, в теории относительности ваш Волишенский добился большего, чем мы, хотя гипотеза Монпитерса почти вплотную приближается к его выводам. Поскольку я не представляю, как вернуть вас назад, вы будете моим гостем. С удовольствием послушаю про ваш мир.

— Вы очень любезны, — сказал я с благодарностью. — Принимаю ваше приглашение. По крайней мере до тех пор, пока я не найду себе места в вашем мире или не вернусь в свой: выбора у меня нет. К счастью, — прибавил я, подумав, — меня там никто не хватится, разве что две-три группы студентов, да и тех утешат неизбежные каникулы, пока мне будут искать замену.

С замиранием сердца (до того не терпелось мне выяснить, в какой мир я попал) вошел я в его дом. Могу сразу заметить, что меня гораздо меньше удивило бы и поразило, окажись там все по-заморски причудливо и вверх ногами. А так, начиная с первого вечера, когда мы с профессором Вайбенсом прошли несколько жилых кварталов до его добротного и респектабельного дома, и кончая всеми моими прогулками по городу и вне его за те годы, что я оставался в мире t-измерения, вещи и люди казались мне абсолютно заурядными и привычными. Они были похожи на наши, их дома и предметы обстановки были такими же, как у нас. Трудно вообразить, чтобы чужой мир и народ до того походили на наши, будучи в то же время иными. Прошли месяцы, прежде чем я избавился от иллюзии, будто всего лишь забрел в незнакомый район родного города. Только многочисленные путешествия и экскурсии, да уверенность в том, что в моем мире нет такой обширной страны, где говорили бы поанглийски, убедили меня, что я нахожусь в другом мире — скорее всего, в мире t-осном.

— Этот джентльмен нашел к нам дорогу из другой Вселенной, — представил меня профессор рослому парню, который подстригал газон.

Профессорского сына звали Джоном! Бывает ли что-нибудь банальнее?

— Завтра мы с вами обойдем город, я вам все покажу, — сердечно сказал Джон, после того как без удивления выслушал историю о моем прибытии.

Рыжая служанка, на обед жареная свинина и кисель из ревеня, после обеда шашки, перед сном горячая ванна, телефонные звонки где-то в глубине дома — стоит ли удивляться, если только много месяцев спустя я поверил, что действительно попал в другую Вселенную?

Мелкие отличия между людьми и мирами еще сильнее подчеркивали сходство. Например, мне казалось, что жители t-мира чуть гостеприимнее и «старомоднее», чем мы. Даже если сделать скидку на то, что мой случай — из ряда вон выходящий, все равно в профессорском и других домах меня принимали гораздо радушнее, чем приняли бы у нас; люди, отвлекаясь от повседневных дел, уделяли мне больше времени и внимания, чем при аналогичных обстоятельствах уделили бы в таком же городе США.

Джон нашел время обойти со мной город, показать банки, магазины и учреждения. Он водил маленький приземистый автомобиль на высоких колесах с чихающим бензиновым мотором. Автомобиль уступал нашим современным машинам, да и лошади на улицах не были редкостью. А ведь Джон преуспевал — заведовал районным отделением страхового агентства. Подумать только!

Страхование жизни в эйнштейновом t-измерении.