Эпоха мелких чудес - Дмитрий Волк

Нет, что вы! – его мечты имели мало общего с той, что так привлекала Стёпку, артельщика славного парохода «Даёшь!». Какие, к чертям, «тысяча рубинов, тысяча алмазов, тысяча топазов»! До подобного Гарик ещё не опустился. Не влекла его и сгубившая Смога Ужасного бескорыстная любовь к сокровищам, на грудах которых столь приятно понежиться в сладкой дремоте. Отнюдь нет! Дитя своего времени, он и мечтал… м-м-м… современно.

К примеру, сейчас, в третий раз за ночь пролетая над мутной стылой рекой, он и не думал любоваться россыпью самоцветов внизу. Нет – перед его мысленным взором вновь и вновь прокручивалась всё та же милая сердцу картинка. Короткая и яркая, как рекламный ролик, возможно - аляповатая, но от того ничуть не менее привлекательная. А как сладко звучало давно смакуемое название! Форт Нокс. Место. Где. Деньги. Лежат.

Узнай о мечтах обожаемого сыночка измотанные вечными командировками отец с матерью – хмыкнули бы, да и отмахнулись: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. Но они-то, в конце концов, драконы другой эпохи – где им понять молодёжь, её надежды и чаянья? Им, привыкшим жить на одну зарплату?

Гарик летел, близился конец пути. Вот уже показался нужный дом, престижный, но весьма непрезентабельный на вид. Дракон сделал круг, брезгливо разглядывая облупившиеся стены и искорёженную водосточную трубу… И район ведь какой – считай, напротив самого Кремля! Сверив адрес с сообщением на пейджере, тщательно отсчитал этажи. Теперь заход на посадку… Глазомер не подвёл, но лишь со второго захода Гарик вцепился в затрещавший жестяной карниз кинжально острыми когтями задних лап, повис и осторожно постучался кончиком когтя в форточку.

Увлечённо щебетавшая в телефонную трубку девица в коротеньком, весёленькой расцветки халатике вздрогнула от резкого стука, вскинулась, но, разглядев ночного гостя, сразу настежь распахнула окно.

– Заказывали? – тщательно следуя затверженной, но непривычной пока процедуре, осведомился Гарик.

– Да-да, конечно! – откликнулась девушка, беззаботно улыбаясь.

– Получите. И не забудьте расписаться! – строго сказал дракон. И просунул в окно коробку с пиццей, ручку и накладную.

Конец света

С некоторых пор Семён не любил утро.

Нельзя сказать, чтобы в этом он был оригинален – нет, утро в наши дни не любят многие. Причины называются самые разные – от романтической светобоязни графа Дракулы до брутальных мук похмелья, но Семён сбанальничал и здесь: ему просто хотелось спать. Очень. Собственно, спать хотелось всегда, но по утрам – особенно. И потому так ненавидел безжалостные бьющие в глаза лучи. Опять! Опять. Опять… Разбудили. В такую рань…

Каждый раз, закрывая глаза, он надеялся: может, хоть следующим утром солнце не взойдёт? Вот тогда-то, пока перед лицом смертельной угрозы другие будут паниковать, молиться или проявлять чудеса героизма, удастся, наконец, выспаться. Однако жизненный опыт ехидно подсказывал – нет, и тогда поспать не дадут. Поднимут! И, не будя окончательно – во избежание попыток дезертирства – отправят на ликвидацию последствий. Спасать мир, то бишь. И никаких тебе, ясен пень, буказоидов…

Слабо утешало лишь то, что легендарный Роджер Вилко был уборщиком.

Расхожая цитата неверна: человек привыкает не ко всему. Рано или поздно перед каждым предстаёт то, сжиться с чем он не в силах. Форс-мажор, в некотором роде. Для Семёна таким форс-мажором оказалось утро. Поскольку изменить что-либо было нереально, оставалось лишь следовать совету Нансена. Терпеть, в смысле. Вот и терпел.

Сегодня, в это, по-майски тёплое и ясное, пятничное утро, семёнова обширная коллекция пакостей мироздания пополнилась ещё парой мелких экспонатов. Во-первых, Ручник, обычно маявшийся бессонницей и оттого охотно составлявший тётке компанию в ежеутреннем обходе окрестных пивных ларьков, не иначе как для разнообразия, дрых, бессовестно не реагируя на призывный вой под дверью. Во-вторых, невесть как уцелевший ещё с позапрошлой эпохи киоск «Союзпечать» ещё не успел открыться, и потому вместо свеженьких хрустких страниц еженедельника «Футбол» мутный взор сидящего в полудрёме на лавочке Семёна блуждал по надоевшей до боли окрестной архитектуре. Если, конечно, этот почтенный термин можно сюда применить.

Тётка отиралась возле круглосуточной палатки, вымогая пиво у знакомого – обитателя третьего этажа, держащего где-то на бульварах нотариальную контору. Тот, пьяненький, вяло протестовал, отмахиваясь пустым пакетом. Печатая, словно на плацу, шаг мимо проследовал консьерж - Алехан Григорьич, бросив нотариусу строгое служебное «доброе утро» и покровительственно кивнув Семёну.

Ветерок подогнал к лавочке выпавшую из кармана неизменного черного плаща картонку из-под таблеток. Семён лениво поднял, поднёс к глазам. Мелкий шрифт под ярким иностранным названием гласил: «При приёме препарата следует остерегаться прямого солнечного излучения». Ну да, конечно – то-то наш товарищ упы… гемоглобинозависимый, то есть, в ясную-то погоду даже без очков и шляпы по улицам шастает! Мог бы и плащ снять, да холодновато пока. Хотя кто их знает, этих вам… лиц с альтернативным режимом питания – может, они холода не чувствуют? Григорьич, во всяком случае, в этом же плаще ходил и в самые лютые морозы.

Семён, не вставая, вяло потянулся к урне, – и тут же почувствовал, как об его ногу споткнулись. Резко отдёрнув ушибленную конечность, буркнул на автомате:

– Извините… – и поднял голову.

Невысокая, ладно скроенная девушка смерила его строгим взглядом пронзительно голубых глаз, тряхнула головой, – снежно-белое каре взметнулось облачком, – и с неодобрительным фырканьем двинулась дальше, одёргивая на ходу и без того идеально сидящую юбку. Семён вздохнул, помассировал отбитую острым носком туфельки икру и вновь откинулся на спинку скамейки, устало прикрыв глаза…

* * *

– Вы не подскажете, где здесь офис Лиги Обществ Поддержки Традиционных Натурфилософских Практик?

– Ди-и-ивчонки! – осклабился скучающий у ларька пьяненький лысоватый мужичок. – А с вами можно познакомиться? Меня Юриком зовут – Земецкис Юрь Михалыч, вот у меня тут и визитка есть, на ней написано. А вас как? – Выглядел он на удивление безобидно. Видимо, поэтому ему частенько прощались поползновения, за которые иной был бы немедленно бит. Так вышло и на этот раз:

– Алисой. И руку уберите.

– Какую?

– Вот эту. Вот отсюда.

– Да? Ну ладно. – огорчился Юрик, убирая руку. – Не любят меня девчонки сегодня… Алиса, а хотите, я вас пивом угощу?

Подобравшаяся сзади большая серая собака энергично подергала Земецкиса за полу куртки.

– Ну, Галя, ну, дорогая моя, тебе же уже хватит…

Собака продемонстрировала полнейшее несогласие с этим утверждением.

– Не хочу. – Не хватало Алисе ещё пиво с кем попало пить в такую рань! – Так вы мне не подскажете…

– Подскажем-подскажем, обязательно! Галя, дорогая моя?

Собака задумчиво посмотрела на Юрика и помотала головой.

– Или не подскажем? Вот, Галина Николаевна не знает…

– А что это вы собаку по имени-отчеству зовете?

Собака гнусно осклабилась. Стало неприятно.

– А это не собака. Это наша Галя. Галина Николаевна. Ой, Галю моя, Галю, Галю дорогая…

Очень понятно объяснил. Алиса старательно изобразила невозмутимость и переспросила:

– То есть?

Собака осклабилась ещё шире. Ой, как у неё много зубов! Да ещё и взгляд… глумливый такой… если не хлеще.

– Лицо альтернативной морфологии.

Ну вот, так бы сразу и сказали!

– Оборотень, что ли?

– Ага. – Земецкис опять осклабился и радостно закивал. Собака… то есть Галина Николаевна – тоже. Только мрачно.

– А почему она тогда не в… виде? – ох, любознательность кого-то тут когда-нибудь погубит. Но, не в этот раз. Собака выразительно почесалась, а Юрик развел руками:

– Так не может она! Инвалид генетики – и так волк, и сяк тоже. – Собака… то есть волчица требовательно дернула его за рукав. – Ну, не дам я тебе больше пива, хватит с тебя уже…

Галина Николаевна всем своим видом продемонстрировала, что не хватит. Понятное дело, от такой жизни и вконец спиться можно…

– Так вы мне всё-таки подскажете или нет?

– Да подскажем, подскажем! Вот сейчас у Семёна спросим. Семён – это Галин племянник, -пояснил Земецкис, – он у нас в районе все конторы знает, и вашу наверняка тоже.

– И где этот ваш Семён?

– А вон там за деревьями на скамейке сидит, вы как раз оттуда и пришли. Семён точно знает, – зачастил Юрик, – он тут всё знает. Он у нас как раз младший менеджер по территории….

- ‘во-оур-р-р’и’, – поправила волчица. Алиса вспомнила худосочного парня, дремавшего на скамейке, о ногу которого она только что споткнулась. Подозрительный тип какой-то, неприятный на вид, на дворника похож.

–Да, дворник, Галя, дворник. Счас позову. Семён! Семён! – вполголоса покричал Земецкис. Не получив ответа, предположил: – Задремал, наверное. Пойдем к нему?