Пёс бездны - Дункан Мак-Грегор

Мухруз громко залаял.

Из дома тут же выбежал слуга, на ходу пристраивая к лицу умильную улыбку, подскочил к господину и согнулся в низком поклоне.

— Иди, любезный, скажи Дану, чтоб сбегал к Конану-варвару. Пусть напомнит ему, что нынче ночью Ши Шелам отбывает на Серые Равнины. Может, он захочет передать для него пару сотен золотых? Говорят, жизнь там дорога… Ха-ха-ха-ха!

Куршан снова завизжал, по-детски радуясь очередной своей тупой шутке, и Мухруз, занятый мыслью о коварной мышке, по привычке завизжал тоже. Красные глазки его при этом были устремлены задумчиво вдаль, так что визг его походил скорее на тоскливый собачий вой, чем на веселый хохот. Разбойник этого не заметил.

Слуга, натужно улыбаясь, ждал, когда друзья успокоятся. Наконец хозяин умолк.

— Что тебе еще? — сердито вылупившись на слугу, спросил он.

— Господин, я как раз спешил к тебе, чтоб сказать… Дан уже ходил к киммерийцу и… Вернулся без двух зубов.

— Хм… Какое мне дело до его зубов! Я хочу знать, что ему ответил мальчишка.

— Э-э-э… Дан не помнит.

— Как… Как это не помнит? — Куршан задохнулся от возмущения, но не забыл при этом посмотреться в зеркало. Алые пятна на своих жирных щеках он принял за легкий румянец, чем остался очень доволен.- Да я ему голову велю снести!

— Киммериец ударил его кулаком по лбу, господин, и несчастный Дан забыл даже свое имя! — горестно сводя брови, сказал слуга.- Сейчас он сидит в сарае и печально о чем-то поет. Я поднес ему кувшин с пивом, а он укусил меня за палец и начал бегать кругами, да еще и на четвереньках…

Жалобы укушенного слуги не произвели впечатления на хозяина. Он думал о киммерийском волчонке, который появился в этом городе едва ли год тому назад, но успел уже сделаться почти таким же знаменитым, как сам Куршан, уроженец Шадизара. Конан был ловок, силен, храбр и, как ни удивительно, хитер, что для северянина вовсе не свойственно. Но не эти достоинства привлекли к нему внимание разбойника.

Куршану от него требовалось только одно; чтоб он пришел к нему в дом и отсюда прямиком направился на Серые Равнины. Для того-то и велел он своим парням выкрасть жалкого плута Ши Шелама, дабы заманить его приятеля в ловушку и убить его. Нрав варвара был ясен: он не станет платить сотню золотых — он придет сюда и попытается освободить этого червя, мошенника из грязной дешевой Пустыньки. Не золото, но смерть — вот что нужно Куршану. Никто и никогда более не вспомнил бы о киммерийце — мало ли пришлых орудует нынче в Шадизаре? Не сочтешь, ибо велико число их и не всяк остается тут надолго. Кто возвращается на родину, кто уходит искать счастья в других городах и странах, а кто исчезает навеки в здешних вонючих и пыльных трущобах.

Вот так и варвар — исчезнет, словно и не бывало его, и тогда никто, никто не посмеет встать на пути Куршана, что бы он ни задумал и что бы он ни натворил. А этот парень — разбойник недовольно фыркнул, вспоминая доносы слуг,- уже не раз осмеивал его в кабаках, тавернах, базарных рядах; однажды он осмелился даже обокрасть купца Жамбаи за половину дня до того, как люди Куршана приблизились к его дому с той же целью. Если так будет продолжаться, то он, неповторимый писаный красавец и умница, недолго продержится на троне короля шадизарских бандитов.

Задумавшись, Куршан не заметил, как опустилась его рука с зеркалом и пола халата съехала с ноги. Мухруз стыдливо опустил глаза, а слуга уставил очи в небо и принялся старательно разглядывать крохотные белые облачка, плывущие косяком прямо под солнцем.

— Как чует твое зингарское сердце, дорогой? — очнувшись от этих преступных мыслей, пробормотал Куршан.- Киммериец придет за своим приятелем?

— Р-р,- утвердительно сказал Мухруз.

— Придет… Я знаю. Вот я бы не пришел, потому что нет на свете ни одного человека, который стоил бы того, чтоб я тратил на него свои драгоценные мысли и силы.

— Р-р-р, — согласился пес.

— Что ж… Мы встретим его, как самого высокородного гостя, не так ли?

— Р-р-р!

— Как самого высокородного… — Куршан опять пошутил, и, конечно, опять удачно. Он затрясся от хохота. Халат его распахнулся еще больше, и смущенным взорам Мухруза и слуги предстал огромный, вялый и красный живот, под которым висел некий странный на вид отросток.- Как самого… высокородного!…

Черный пес вздохнул устало и, набрав полную грудь воздуха, в унисон хозяину завизжал. Да, вдвоем им обычно бывало очень весело…

* * *

Незадолго до заката солнца перед роскошным домом Куршана произошло одно незначительное происшествие: удачливый вор Длинный Анто, в последнее время бывший чуть ли не приятелем знаменитого разбойника, не дойдя всего-то пяти шагов до ворот, подвернул ногу и упал. Привратник видел, как это случилось, и поспешил на помощь бедняге. Он попытался поднять его с земли, но тот так извивался, стонал и выл, что справиться с ним не было никакой возможности. Тогда привратник подозвал охранников, и втроем они втащили Анто сначала в сад, а затем в дом.

Конечно, будь на его месте простой прохожий, он бы так и валялся в пыли, но бритунийца здесь хорошо знали. Не раз он пивал с хозяином его лучшее вино, не раз вкушал с ним его чудесные яства, не раз перебирал струны на его дорогой лютне — Куршан благоволил к нему настолько, насколько было способно его сердце, маленький красный комочек из дерьма и камня, замурованный в груди разбойника.

Один из слуг немедленно побежал к господину с печальным известием, и Куршан вскоре прибыл из внутреннего дворика в дом.

— О, горе мне! — возопил он, простирая руки к небесам.- О, горе! За что боги так наказывают меня, благочестивейшего из благочестивых, за что я должен испытывать такие страдания, глядя на корчи лучшего друга моего!

После этой пламенной речи он опустил руки и деловито осведомился у слуг:

— Что с ним?

— Ногу подвернул, господин,- с поклоном отвечал привратник.

Длинный Анто в подтверждение этих слов взвыл так, что разбойник вздрогнул и едва не бросился бежать.

— Печаль в моем сердце,- пробормотал он,- никогда не пройдет. Почто сломал ты ногу около моего дома? Неужто не мог пройти за угол?

— Увы, достопочтенный Куршан, увы,- вздохнул Длинный Анто.- В тот злосчастный миг, когда проходил я мимо твоего обиталища, странная мысль посетила меня: а не отпал ли у несравненного Мухруза хвост?

— С чего ты взял? — недовольно фыркнул Куршан.

— Видел во сне,- быстро ответил вор.- Видел, будто с севера налетел буйный ветер, ворвался в дом твой и оторвал у Мухруза его прекрасную черную метелку, коей так мило прикрывает он свои великие достоинства снизу. Оторвал, охальник, и забросил в сточную канаву.

— О-о-о? — удивился и встревожился разбойник.- Да так ли это?