Леха (СИ) - Закутаев Константин Олегович

Вопреки всем ожиданиям, призывник Харламов попал не в «продуваемые всеми ветрами» войска, а в учебку Московского погранотряда. И далее, окончательно нелогично, вместо спортроты, рядовой Харламов оказался на одной из горных застав республики Таджикистан.

Отдаленное эхо событий в, раздираемой гражданской войной, республике долетало и до европейской части России, но как‑то невнятно и непримечательно. Вроде воюют там наши погранцы… Погибают даже… Гораздо интереснее и ближе политические встряски, бандитские разборки и американская гуманитарка.

Дмитрий, демобилизовавшись, не тратя времени на постармейское обязательное бухалово, подал документы в Вологодский пединститут на факультет физического воспитания. К описываемым событиям он уже успешно приступал к обучению на четвертом курсе. Многие суровые парни так называемого «молчаливого подвига» знали его по успехам на борцовском ковре, личному знакомству с Сашей Травниковым, одним из известных в городе тренеров по самбо (а по милицейским бумагам «лидером ОПГ») и жёсткой позиции к, различного рода, «страдальцам за общее».

Вот и сегодня достаточно типичная ситуация по экспроприации студенческой мелочи местным уголовным элементом не прошла без участия «травниковского» бойца. К счастью, для Лехи Малыгина.

– Давай, парни… Удачи…

– И тебе не хворать…

Скрипуче‑сухое прощание и троица со злобным достоинством ретировалась из кухни. А судя по удаляющемуся шарканью шагов и с этажа.

– Димон, – з аступник протянул ладонь.

– Леха… – Малыгин немного растерялся – ладони были испачканы кровью, кисть набухала.

Дмитрий широко улыбнулся и тряхнул его за предплечье:

– Не буксуй, вон, умойся в раковине, я сейчас бинт и перекись принесу.

Пока Алексей приводил в порядок свою пострадавшую внешность, Харлам, вернувшись с необходимым аптекарским набором, умело и сноровисто обработал последствия хлебосольного вологодского приема.

– Ты на физвос? – оглядев творения рук своих, спросил Харламов.

– Второй раз за день на физвос записывают, – п оморщившись, улыбнулся Леха, – на истфак, так получилось…

– Хм, на истфаке как и на инязе, в основном бабы да чертополохи, – хмыкнув, пояснил Дмитрий, – а ты ни на тех, ни на других особо не тянешь… Ладно, пойдем ко мне в комнату, чайку заварим… Кисть завтра медику покажешь.

Они вышли из кухни, направившись в противоположную от лехиной комнаты сторону. Жил Харламов в другом крыле, которое ничем особо не отличалось, лишь перед дверьми комнаты, где они остановились, белой краской был очерчен контур лошади. Леха хотел было спросить о концепции этой инсталляции, однако чуть дальше разглядел надпись: «Здесь упала капля никотина».

– Кавээнщики по пьянке куражатся, – перехватил его взгляд новый знакомец, – поживешь в общаге – ещё не такое увидишь… Заходи.

Комната Харламова разительно отличалась от лехиной «норы», однако несла в своем общажном уюте элементы легкого мужского беспорядка. Например, две по‑армейски заправленные койки диссонировали с сохнувшим на батарее кимоно. А покрытый чистой скатертью стол, без следов и разводов, не сочетался с небольшим холодильником, колченого устроившимся на стопке учебников. В целом же опрятные обои, прикроватные коврики, симпатичные шторы и аккуратный шкаф дарили мысль о том, что всё не так уж плохо.

Дмитрий гостеприимно усадил Малыгина за стол и принялся хозяйничать. Банка с водой – кипятильник. Пара подсохших ватрушек. Початая банка с медом. Щедрая горсть заварки во вскипевшую мощными пузырями воду.

– Блин, мне ж мама с собой два пакета еды положила, – Леха сорвался с табуретки.

– Успеешь ещё, – новый знакомый приземлил прыть первокурсника, удавив ладонью обратно за стол, – пять лет учиться…

– Откуда сам? – разлив крутозавареный чай, спросил Харламов.

– Из Ярославля, – Леха взялся за железную кружку и тут же отдернул руку, – горячо, уф…

– Хм, – Дмитрий невозмутимо (ну, слегка поморщившись) отпил угара, – ч то в таком городе своего «педа» нет?

– Есть, – Алексею наконец удалось совладать с ручкой кружки, – родители в воспитательных целях отправили, чтоб жизнь прочувствовал так сказать…

– Ну, с почином! – хмыкнув, собеседник протянул свою посудину.

Леха ответил и, отпив горячего напитка, тут же, неаккуратно поставил кружку обратно. Кипяток обварил и без того пострадавшую полость.

– Вот ты проблемный, – с интонациями старшего брата Харламов подал с полочки банку с холодной водой, – запей быстрее.

– А почему в твоей комнате двое? – закончив с реанимационными мероприятиями и погасив боль, поинтересовался Малыгин.

– Да так получилось… Со мной живет кавээнщик один, Артемий зовут. Он то ли капитан институтской команды, то ли главный писака, – Дима улыбнулся, – короче, выпросил он себе отдельную площадь. Типа, писать, творить, сочинять… А сам «на стакан» присел и девок таскать начал. Вот его как‑то комендаха во время очередной групповухи и застукала. Технику безопасности не соблюдал – закрыться забыл. Хоть он в такую дугу бухой был, что саму комендантшу поучаствовать пригласил! Та, кстати, тоже под градусом была, может быть, и согласилась, но тут девки засопротивлялись. В общем, хотели его пинком из института и в армию, но высшие силы вмешались – финал областной лиги замаячил – и Темушку оставили. А меня к нему лично ректор попросил подселиться.

– Тоже в воспитательных целях? – паснул свою проблемку Малыгин.

– Скорее в пенитенциарных… – продемонстрировал юридические познания Харламов, – так сказать, надзирать за ценным кадром, чтоб не спился и в нужные моменты творчеством занимался…

– Его рук творение? – вспомнив об убитой никотином лошади, кивнул на дверь Леха.

– Не‑а, это младшие научные сотрудники в команду просятся, – Харламов отпил ещё глоток, – ладно, завтра этот волосатик приедет познакомишься. Тебя‑то в какую заселили?

– В восемнадцатую…

– А‑а после пятикурсников, – кивнул Дмитрий, – ну, не завидую… Они после «госов», да и вовремя сдачи, жрали до потери сознания. Там не только уборку, но и дезинсекцию с дезактивацией делать надо…

– А ты после армии? – Леха свернул с неприятных мыслей о своём новом месте жительства.

– Ага…

– А где служил?

– В погранцах, – как‑то неохотно ответил Харламов, – мало интересного…

Алексей понял, что Дмитрию не хочется разговаривать на эту тему. Тот же, в свою очередь, молча сделав глоток, встал из‑за стола.

– На тренировку мне надо, – сообщил Дмитрий, – ты‑то со спортом как?

– Боксом занимался… Первый взрослый.

– Похоже… Грифа хорошо припечатал, – Харламов вытащил спортивную сумку из‑под кровати и принялся утрамбовывать туда кимоно, – не бросай, здесь школа неплохая. В «Труде» или «Динамо»…

– А ты что каратист?

– Нет, – засмеялся Дима, – дзюдо‑самбо, КМС … Скоро зона северо‑западная, хочу мастера выполнить.

– Ты надолго? – Лехе нравилось общаться с этим сильным, не по годам здравым парнем.

– А ты что один остаться боишься? – улыбнулся тот.

– Да нет… – стушевался Малыгин, – просто скучно одному. Да и город чужой, податься некуда…

– Лады, пошли со мной. Я как раз в «Труде» занимаюсь, там и зал бокса есть. Может Андрей Сергеевич там будет, познакомишься… Форма спортивная есть?

– Конечно, – радостно кивнул Малыгин, – а кто такой Андрей Сергеевич?

– Тренер по боксу, – коротко ответил Дмитрий, – давай, не тяни кота за яички. Иди, собирайся…

Глава 4

Так началась самостоятельная лехина вологодская жизнь. Трещина лучевой кисти срослась как на собаке, поэтому к тренировкам он приступил через пару недель. Ненавязчивое и неожиданное шефство Димы Харламова позволило ему адаптироваться достаточно быстро в непривычной атмосфере. Тот быстро втянул его в пропахшую мужским потом спортивную атмосферу. Разложил за пару дней психотипы преподов и прочих местных знаменитостей. И даже помог Лехе с ликвидацией мусорного наследства.