Экипаж - Игорь Шушарин

Андрей Константинов, Евгений Вышенков, Игорь Шушарин

Экипаж

© А. Константинов, 2008

© ООО «Издательство АСТ», 2013

Пролог

Машина наряда ОВО[1] Василеостровского РУВД медленно (километров сорок в час, не больше) двигалась по улице Беринга. Если нет тревоги или вызова, ОВО всегда едут медленно – так удобней приглядываться к прохожим. А приглядываться нужно – это их хлеб. И в прямом, и в переносном смысле. На бежевой, видавшей виды «шестерке» еще издалека был виден широкий бортовой номер – «12–13».

– Веталь, притормози, – попросил водителя сержант Саша. Водителем в наряде вторую неделю работал Виталий, после техникума сбежавший в милицию от армии.

– Торможу, – безразлично продублировал приказ Виталий. Время было раннее, утреннее, а потому предписанная должностными инструкциями бдительность пасовала перед однообразием смены, за которую даже гопники попадались редко. Один, правда, пытался укусить Сашу за лычку на погоне. Однако не сумел – получил в лоб термосом. И, пожалуй, за субботнюю смену это было самое интересное.

– Сергей Васильевич, – обратился к старшему Александр. – Стремно отсвечивает «девятина», а?

Сергей Васильевич был старшиной уже восемь лет. Он и пробудет в этом звании до самой пенсии, потому что свою службу он знал хорошо, а вот напрягаться и выслуживаться не любил и не собирался. Офицером стать не стремился – для удовлетворения личных амбиций ему вполне хватало собственной вотчины. Себя уважал. Молодых держал на расстоянии.

Все посмотрели налево. В переулке, задом к улице, стояла темно-синяя «девятка» с народом внутри. Двигатель не работал. Внутри сидели неподвижно.

– Для половины пятого странновато, – согласился Сергей Васильевич и, потянув к себе автомат, скомандовал: – Подрули осторожно.

Виталий подъехал к «девятке» и встал сбоку и чуть сзади, метрах в четырех. Двигатель ОВО никогда не выключают. Первым вышел Саша и встал вполоборота к старшине, ожидая команды. Тотчас сидевшие в машине парни нажали на дверные кнопки, что сделало невозможным открыть двери снаружи. Это серьезно насторожило Сергея Васильевича, и он начал выбираться с заднего сиденья, но потом вдруг махнул свободной от автомата рукой и сказал: «Все нормально! Уезжаем».

Когда старшина взгромоздился обратно, Виталий вопросительно обернулся к нему, а Саша удивленно глянул в полуоткрытое окно и спросил:

– Не понял, Василич?

– Уезжаем, я говорю, – повторил старшина.

– Чего случилось-то? Ты их знаешь, что ли? – не удовлетворился его ответом Саша.

– Никого я не знаю. Все о'кей… Нас здесь не ждали, – слегка раздражаясь, ответил старший наряда.

– Давай проверим! – не унимался Саша.

– Давай, проверь, Сашок, проверь, – ухмыльнулся Васильевич.

Саша кивнул Виталию, и они резво подошли к «девятке» с разных сторон. Внутри салона помимо водителя находились еще три человека. Они не шевелились. Почувствовав неладное, Саша аккуратно вынул табельный ПМ и спрятал его за спину. Затем постучал в окно водителя. Окно приоткрылось.

– Утро доброе. Документики, пожалуйста.

В это время Виталий нагнулся с другой стороны и стал всматриваться в глубь салона. Странно, но двое на заднем сиденье головы к нему, что было бы естественным, не повернули. Обычно в подобной ситуации милиционерам приходилось видеть либо наглые, либо растерянные лица. Но сейчас их как будто бы просто не замечали.

– А в чем дело? – услышал Саша вопрос.

– Ни в чем. Формальность, – заученно ответил сержант.

– А у формальности есть основания? – последовал еще один вопрос.

– Найдутся, – огрызнулся Саша. Его это не раздражало, поскольку каждый третий в таких случаях пытался качать права. Однако он и не расслаблялся, охватывая взором всех сидящих.

– Вот когда найдутся, тогда и заходи, – нагло ответил водитель, которому навскидку было лет тридцать. Лицо красивое, не бандитское, не глупое.

– Выйдите из машины, – приказал сержант, чуть отойдя от двери водителя. – Произношу волшебное слово: ПО-ХО-РО-ШЕ-МУ!

– Зачем?

– Поговорить надо! – повысил голос Александр.

– Вас же двое. Вот и разговаривайте между собой.

Виталий распрямился, передернул затвор автомата и ткнул стволом в стекло с другой стороны: «Хорош базарить – на выход все!»

– Беспощадно стрелять будете? – нисколько не испугавшись, ухмыльнулся водитель.

– Выходишь или нет?!! – зло сказал Саша и вынул пистолет из-за спины. – Смотри, сейчас окно потеряешь!

– Глянь на мандат, – услышал он в ответ. В чуть приоткрытое окно высунулась глянцевая бумажка, которую водила достал из-под козырька.

Саша осторожно дотронулся до нее и прочитал: «СПЕЦТАЛОН». А далее: автомашина (марка такая-то, цвет – такой-то, номера – скользящие…) проверке и досмотру не подлежит. Подпись – начальник ГУВД… Гербовая печать… На талоне водяные государевы знаки.

– Хорошая бумага, как у Йогана Вайса![2] – ахнул Саша и взглянул на Виталия: «Глянь, деревня!» Кстати, деревней он частенько называл и самого себя.

Офицер, засветивший сержантам «непроверяйку», понял, что парни – сопляки и им интересно, а потому суетиться не стал. Дал вчитаться.

– Извините, – Саша выпустил «непроверяйку» из рук. – А чего сразу не сказали?

– А ты «Когда деревья были большими» смотрел? – улыбнулся водитель.

– С Никулиным? Смотрел, – недоуменно кивнул Саша.

– Манера у нас такая… Ладно, пока. – Окно закрылось.

Саша и Виталий вернулись в свою «шестерку».

– Ну, и кто такие? – с нескрываемой иронией спросил Сергей Васильевич.

– Спецслужба какая-то! – с восторгом ответил Виталий.

– Угу!!! Я бы сказал – спецслужба агентов национальной безопасности! Жертвы сериалов! – вздохнул старшина. – Запомнили раз и навсегда: это НАРУЖКА!

– Какая норушка? – в один голос переспросили молодые милиционеры.

– Слушайте, бандерлоги, – добродушно объяснил Сергей Васильевич. – Не норуШка в смысле мышь, а НАРУЖКА от слов «наружное наблюдение» ГУВД. Если официально, то сотрудники оперативно-поискового управления ГУВД. То есть управления, которое в справочниках есть, а офицеров его почти никто не видит, и где они находятся, почти никто не знает. Расшифровывать словосочетание «наружное наблюдение», надеюсь, не нужно?

– Шпики, что ли? – сформулировал Виталий, прокручивая в голове внешности сидевших на заднем сиденье («а ведь один – совсем пацан, как я»).

– Можно сказать и так, только без котелков, как в кино, и извозчиков.

– А что они сразу не предъявились? – не унимался Саша, которого все-таки задело вежливое хамство представителей спецслужбы. (Кстати, физиономию водителя он запомнил. Чем-то она ему понравилась. Может быть, спокойной уверенностью?)

– Да скучно им. Да и визитная карточка у них такая: «А чо? – А ничо! Мы примуса починяем!» – ухмыльнулся старшина. – А потом, опера нас как называют?

– Цветные, – ответил уже ставший понемногу въезжать в милицейский сленг Виталий.

– Во-во. Мы, в свою очередь, гаишников за милицию не считаем. А наружка сторонится всех, даже оперативников. Они себя разведкой называют. В общем, у каждой службы – свои погремушки. А с этими лучше не связываться. Я сразу понял, когда увидел: «девятка» чистенькая, у заднего стекла сумки какие-то черные (там у них аппаратура, наверное)… Глаза, как у мертвецов, в нашу сторону не смотрят… антенка маленькая торчит… номера областные (у них этих номеров – как у нас в отделе пьяных и битых). Похоже, адрес какой-то на Беринга или Шевченко пасут – их тут не одна машина, я вас уверяю.

Наряд ОВО уже медленно поворачивал с Малого проспекта на Гаванскую. По пустынной Наличной пронеслась модная красная иномарка.

– Во! – вскинулся старшина. – Этих погоняем! Молодежь хиппует – возможно, на коксе.

«Шестерка» зарычала, включила мигалки и дернулась в погоню.

Глава первая

Гурьев

…Если наблюдаемый начинает оглядываться, то филер должен определить, почему именно он начал оглядываться: потому ли, что намеревается посетить какое-либо конспиративное место и боится чтобы его не заметили, или потому, что сам заметил наблюдение…

Водитель «девятки», от которой отъехали милиционеры, потянулся, разминая плечи. Потянулся со смаком, так, что сиденье под ним затрещало.

– Вот работенка! Пятый час глядим в погасшие окна. Утром сменят – придешь к бабе и соврать нечего – мол, опасная и секретная у нас служба! – преодолевая зевоту, пробурчал Антон Гурьев.

Гурьев был капитаном. Он отслужил в «НН» девять лет, стал крепким профессионалом, однако в последнее время его взгляды на этот мир – мир погасших до пересменки окон – менялись. Причем менялись с катастрофической быстротой. Нет, Гурьева перестала устраивать даже не зарплата, о которой можно (и лучше) не говорить. Его перестало устраивать то унизительное состояние, когда нормальные люди стараются двигаться, крутиться в меру своих запросов и характеров, а он, Гурьев, в это время должен стоять на незримых рубежах отчизны и следить. А если что – его нет. И не в тщеславии дело, а в том, что связей, контактов элементарных нет… этого нет… того нет.