Граф в законе. Изгой. Предсказание - Владимир Смирнов

3

Они встретились спустя три дня на первом этаже двухэтажного дома за крепостными стенами Донского монастыря. Рабочая комната Олега походила на колхозную контору — ветхие стулья и потертый стол.

— Теперь я могу сказать, что Граф, как всегда, угадал: вы нам подходите. Одна просьба: о тех двоих, что с нашей помощью нырнули в реку, Графу ни слова. Он решительный противник мокрых дел…

Студент содрогнулся — до него снова донеслись тяжелые, глуховатые всплески воды. Тогда он действовал в горячем азарте, повинуясь спокойным приказам Олега, как советам всезнающего тренера. И ощущал привычное: нет жалости, нет сострадания к безжизненно распластанному в нокауте противнику, одно возбужденное ликование наполняет победителя.

А тут холодной испариной проступил страх, сковала немота.

Олег уловил это, небрежно махнул рукой.

— Отбросьте ненужные эмоции! Обычная разборка. Милиция уже закрыла дело. Она права, что тут выяснять? Подрались пьяные бандиты, упали в реку и утонули… Остыли? Ну и хорошо. У нас к вам серьезное предложение.

— Но я же учусь, — страшась того, что сейчас ему предложат, напомнил Студент.

— Никто не собирается отрывать вас от студенческой скамьи… Кстати, как учитесь?

— Да так себе… Но я мастер спорта… Кафедра физкультуры заботится, чтобы стипендию получал…

— Теперь и мы будем заботиться. Обещаю вам одни пятерки…

— Вы можете… — удивленно вскинул брови студент.

— Мы все можем… Перейдем к делу. Раз в неделю, ну, скажем, в воскресенье, вы будете приезжать сюда…

— Раз в неделю? — Студент почувствовал себя мухой, запутавшейся в паутине, а паук медленно-медленно подбирается к нему.

— Работа несложная, — продолжал Олег. — По воскресеньям вы должны быть тенью Графа. Но никто, даже ваша любовница, об этом не должна знать…

— Тенью? — Новая волна страха накатилась на него.

— Ну, охранником, телохранителем… Оплата высокая, о такой и профессора ваши не смеют мечтать. Но если с ним что-нибудь, не дай Бог, случится, отвечаете жизнью… Условия подходят?..

— Конечно… А могу я узнать, кто Граф… кого я буду охранять…

— Резонный вопрос. Это великий человек. Охранять его надо как секретаря нашего славного ЦК КПСС. Правда, секретарей много, а Граф… — Олег задумался, повертел в руках карандаш… — Вы заметили мою привычку иллюстрировать все примерами? Приведу еще один. Известный передовик социалистического труда Саблин получил орден Трудового Красного Знамени номер пять. На банкете в ресторане Дома писателей он заявил: «Таких, как я, в стране всего пять человек». Но тут же подал голос Владимир Маяковский: «А таких, как я, всего один». Велимир Хлебников, тоже поэт — может, слышали? — в наступившей тишине произнес: «А таких, как я, ни одного нет». Так вот, таких, как Граф, не было, нет и быть не может… Это все, что вам нужно знать…

— Спасибо, — зачем-то сказал Студент, чувствуя, что паутина стала густой пеленой, а паук уже сидит у него на плече.

— Наши условия. Мы ценим преданность, силу и интеллект. На последнее вам придется обратить особое внимание. У нас жестоко караются грубость, матерщина, тем более раздоры и пьяные драки. Пресекаются всякие попытки «болтать на фене», но это вы, к счастью, не умеете. Мы не какая-то дворовая шпана. Графство наше вполне интеллигентно. Обращаемся друг к другу только на «вы». Белых перчаток, правда, не носим, но стараемся любую, даже грязную работу делать чистыми руками… Впрочем, со временем вы это усвоите, так сказать, на практике. А сейчас идем к Графу… Он на втором этаже…

Студент, понуро опустив голову, как приговоренный, тяжело переставлял ноги со ступеньки на ступеньку, следуя за Олегом.

Комната Графа была такой же простой, как и у Олега. С той только разницей, что стол побольше, стулья поновее, на подоконнике белая ваза с засохшим букетом цветов да большое сверкающее зеркало посреди стены.

Сидевший за столом седой морщинистый человек встал, протянул руку Студенту.

— Не узнаете? Это хорошо. — Бархатистый голос того самого спутника в поезде… Но как постарел! Лет на двадцать! — Меня только четверо знают без парика и грима, вы в том числе. Но все забыли, как я выгляжу на самом деле… И вы тоже, надеюсь… Я, как Симон-маг, вынужден выдавать себя за другого.

— Конечно, — промямлил Студент привязавшееся слово. Теперь страх пронизал его с головы до пят… Куда он попал? Что за человек этот Граф?.. Но ботинки прилипли к полу, отступать было поздно…

— Олег, наверное, вам сказал, что вы должны стать моей тенью, безмолвной и верной. Знаете, что такое тень?

— Знаю, — сдавленным голосом ответил Студент.

— Очень хорошо. Но все-таки прошу вас, когда выйдете на улицу, последите за своей тенью, поучитесь у нее, как надо себя вести.

Легко, пружинисто прошел Граф по комнате, взялся за рамку зеркала и открыл… как открывают дверь… За ней была небольшая сумрачная конурка с одним потрепанным креслом.

— Ваше рабочее место. Проходите. Там в углу в жестяной коробке нож, пистолет, но думаю, они вам не потребуются…

Студент приблизился к креслу, обернулся. Зеркальная дверь затворилась. И он, пораженный, увидел, что это не дверь и не зеркало, а самое настоящее окно. Сквозь чуть мутноватое стекло четко просматривалась вся комната.

— Видите меня? — спросил Граф.

— Очень даже прекрасно…

— А я любуюсь своим отражением в зеркале. Поздравляю с началом работы…

Студент видел, как они сели один против другого за большой стол. Два странных, пугающих его человека. О чем говорили — не слышал, к нему пробивались лишь глухие, размытые звуки.

Потом Граф, оставшись в одиночестве, неторопливо перелистывал, читал бумаги из папки, которую принес Олег.

Нудно тянувшееся время слегка успокоило Студента. Он все чаще отрывал взгляд от сосредоточенно читающего Графа, любовался купленными вчера часами с фосфоресцирующими стрелками… Три стипендии отвалил за них. Подумать только! Хотелось скорее дождаться темноты, чтобы увидеть, как они светятся…

Внезапный громкий окрик словно толкнул его.

— Студент, войдите, пожалуйста!

На миг его снова охватила зыбкая слабость. Пересилив ее, он рванулся к зеркальной двери и почтительно застыл перед Графом.

— Я сейчас уезжаю. Без вас. Возможно, сюда больше не приеду. Возможно. Через два часа вы свободны до следующего воскресенья.

После ухода Графа он вернулся к своему креслу и блаженно растянулся в нем. «Ну и работенка, — подумал на этот раз с удовольствием. — Если за это еще и платить будут больше, чем профессору… Подвезло мне, ничего не скажешь…»

Справа что-то мерзко скрипнуло. Он повернулся. Оказывается, здесь в дощатой стене была еще дверь, совсем незаметная. Из-за нее выглянуло усатое круглое лицо китайца.

— Граф уехал?

— Какой Граф? — грубо переспросил Студент.

Хитро, весело щурясь, китаец медленно выплыл из-за двери, постепенно заслоняя ее собой. Сперва показались выпуклая грудь, словно под рубашкой скрывались металлические доспехи, внушительные плечи и короткие мощные руки, затем кряжистые ноги в узковатых брючках, желтые кожаные мокасины.

— Правильно отвечаете, Студент. Я тоже никакого Графа не знаю… А зовут меня дядюшка Цан. Мой кабинет тут… — ткнул он крючковатым пальцем за спину. — До вас я здесь сидел… Теперь другое дело имею.

Студент настороженно молчал.

— Уехал, значит… А я хотел угостить его. Такое блюдо приготовил, можно сутки есть без остановки.

— Я вас не знаю. — Студент по-прежнему был грозен и неприступен. — Давайте лучше прощаться.

— Э-э, не пугайте. Вашего бокса не боюсь. Я каратист… И свой человек тут… Вы, Олег и я знаем Графа в лицо, поняли? Трое. Четвертый — это женщина. Полгода ее ищу, найти не могу… Найду. От дядюшки Цана не спрячешься, — Оглядев с ног до головы Студента, он мирно продолжил: — Сидите и слушайте. Вы — тень, вам молчать надо. А мне говорить хочется. С утра рот не раскрывал, аж язык закостенел… К нам пришли — хорошо. Большим человеком будете, уважаемым… Нашего графства все боятся…

Студент уже верил, что китаец тоже работает на Графа, но чем-то обиженное самолюбие сдерживало его желание ответить тем же радушием.

— Я слышал о карате, — наконец победил он самого себя, пошел на уступку. — С одного удара убить можно, да?

— Можно, — оживился китаец, — Хотите, покажу два-три приема?..

— Сейчас не надо. Граф может вернуться… Я вообще-то не знаю, разрешено ли вас пускать сюда?

— Разрешено, — успокоил его китаец. — Думаете, вы один его охраняете? Все жильцы этого дома его охранники, поняли?.. Потом больше узнаете.

— И Олега охраняют?

— Э-э, не надо вопросов… Знание добавляет скорби. Что можно — говорю, что нельзя — не говорю.