Вепрь - Константин Калбанов

— Бабушка, ты бы сначала выслушала, а потом в крик бросалась.

— Ну, говори.

— Нужно колодец потравить в Тихом.

— А я что говорила, — тут же подбоченилась старуха, устремляя на собеседника победный взгляд и являя собой обличие неподатливости.

— То, что за смертоубийством к тебе лучше не соваться, я ведаю, а потому и прошу тебя не о том, чтобы потравить гульдов насмерть, а так, чтобы они животами маялись дня два.

— А пока они маются из них вояки, никакие. Ох и баламут.

— Как начнут животами маяться, так их командир пусть и принимает решение. Отходить, стало быть все целы останутся, пойдут дальше, понадеявшись на число свое большое, то их беда, потому как хворый воин и не воин вовсе. Тогда воевода их легко согнет. Но вины твоей в том не будет, вина на их начальнике повиснет, ибо выбор у него будет.

— Хитро. А ить не по чести воинской.

— Ой бабушка и ты туда же.

— Ладно, чего уж. Правда извести чуть не половину всех запасов трав придется, намешаю такую бурду, что пронесет основательно. В Тихом два колодца, стало быть два бурдюка готовить надо, а через пару дней и опасности никакой не останется. До полуночи то время дашь?

— Можно подумать, у меня выбор есть.

— Здравствуйте, бабушка Любава.

— Чего тебе Млава? — Окидывая недобрым взглядом женщину с сильно округлившимся животом, поинтересовалась старуха.

— Так на сносях я. Вот думаю как бы не того.

— Иди Млава, не до тебя сейчас. Если ничего не приключится, то два дня у тебя еще есть.

Недоброе отношение к женщине, да еще и к той, которой вот-вот рожать могло показаться как минимум странным, но ничего странного в поведении лекарки не было. Она-то чай тоже баба, а как нормальная порядочная женщина может относиться к гулящей. Срок придет, бабушка и поможет, но только отношение ее к этой женщине не изменится. Опять же, гулящая, гулящей рознь. Есть такая, что плоть свою тешит, но за дите любого удавит, а есть вот такие, которые до последней возможности о своей усладе думают, пока срок не приходит, а тогда мертвым младенцем и разрешаются. Гнать бы такую из села, да и без нее никак. Мужикам-то нет-нет пар спустить потребно и женки их о том знают, а виду не подают, будто ослепли и оглохли, а ведь село, там все на виду, да и в городах народу не больно-то и много, среди четверых, обязательно два знакомца найдутся.

Дверь в просторную избу распахнулась и на крыльцо вышел парнишка лет пятнадцати. Ладный должен был получиться мужик, да вот только несчастье приключилось с ним в прошлом году, привалило поваленным в бурю деревом, бабка Любава выходила, но паренька перекосило, так что ни за соху встать, ни другим мужским занятием заняться. Не желая быть нахлебником до конца дней своих в родительском доме, паренек прибился к ватаге Добролюба. Ватажники поначалу ворчали по поводу прихоти атамана, а с воеводой и вовсе отдельно беседовать пришлось, но начальство убедил, а десяток сам угомонился, когда вдруг выяснилось, что они и обстираны и снедь готова и в жилье прибрано. Нашел себя парень, хоть и тяжко ему.

— Тихоня, парням скажи, чтобы спать ложились, а потом бабушке Любаве помоги.

— Знать доброе дело будет, господин десятник? — вот только он его десятником и величает из всей ватаги.

— Доброе, я на другие и не способен, — хохотнув и вновь одарив свет своей неподражаемой улыбкой или оскалом, произнес Добролюб, известный под именем Вепрь.

ГЛАВА 1

— Молодой человек, вы свободны?

— Да пожалуйста.

Пригнувшаяся к открытому окну семерки девушка, удовлетворенно кивнула и распахнув дверцу, с обворожительной грацией села на переднее пассажирское сиденье. Вот вроде и не флиртует, ей просто нужно такси, чтобы проехать из пункта "А" в пункт "В", но есть такая категория, второй половины человечества, какое бы движение не сделала, вся первая становится дыбом. Хотя, насчет первой и второй сейчас утверждать что-либо трудно, чуть не большинство из женщин утверждают, что они первая. С другой стороны, тут как ни крути, половина, она и есть половина и целым никогда не станет. Это к тому, что выяснение отношений процесс вековой, но друг без дружки никак нельзя.

— Извините, а в машине курят?

— Простите, девушка, но нет.

— Жаль.

— Надо было поинтересоваться сразу, там ведь и другие машины были, сели бы в ту в которой курят.

— Не суть. Главное доехать. Но хорошо, что у вас не курят. Я сама курю, но в прокуренном помещении или машине находиться не люблю.

Вот как хочешь, так и понимай. То ей жаль, а то, очень хорошо. Но с девушками оно все же попроще, чем с мужчинами, на нет и суда нет, претендуют они на первую роль или нет, в бутылку не полезут, хамство не их конек, они всегда стараются обойти острые углы, благодаря этой-то натуре и рулят мужиками как хотят, а потом начинают считать, что весь мир вокруг них вертится. А мужик что? Ему, лишь бы бензопила не заработала, он и потерпеть готов, и капризам потакать, вот лишь бы любимая улыбалась. Умная женщина это понимает и четко чувствует грань, за которой в мужике зверь проснется, дурра… Дурра она и есть дурра, гнет до последнего, пока вдруг ее не осеняет, с каким же чудовищем она живет. А мужик-то причем, он терпел сколько мог. Нет, не все так безоблачно, мужики они разные бывают, но то не правило, а исключение.

С другой стороны в России сейчас с мужиками проблемы, обмельчали. Оно взять к примеру кавказцев, встанут друг напротив друга и давай меряться, кто больше поднимет, кто дальше прыгнет, кто кого заборет. А славяне, в смысле Россеяне, они тоже очень даже померяться любят: Кто больше выпьет. Во показатель! Выпил литру, красавец, настоящий мужик, выпил поллитру, слабак. И ведь гибнет нация, но словно слепые идут к пропасти и идут. Были бы лидеры, так нет их. Заняв картинную позу перед камерой, многие могут часами рассуждать о том, что необходимо сделать, вот только делать никто не будет.

Но не всем плевать. Есть скорее энтузиасты, которые хватаются за ребят и стараются научить быть просто человеком. Виктор знал одного такого, сослуживец по армии, не сказать, что друг, но и не посторонний, война она сближает. Там оставаться полностью посторонним не получится, потому как иначе не выжить. Рассуждать можно по разному, вот политики и рассуждают, а парням попавшим в переплет не до рассуждений не за Родину они воюют и не за интересы страны, а друг за друга. Оказаться в пекле можно по разным причинам, но оказавшись ты будешь драться не за кого-то там за твоими плечами, а за Ваню, что сейчас рядом и он будет биться за тебя, а иначе обоим не выжить. Вот таким сослуживцем и был Андрей. Правда, чем больше проходило времени, тем радостнее его было каждый раз видеть, а в последнее время он и Виктора стал привлекать к работе с ребятами, благо график у таксиста свободный.

Собрал Андрей ребят в возрасте от десяти до восемнадцати лет и организовал детско-юношеский военно-спортивный клуб, вот так вот, без разрешений, без документального оформления, чистой воды партизанщина. Все свое свободное время на ребят изводит, когда с работой полная запарка, просто беда, он к ребятам рвется, а работа не пускает. Родители-то детей платят, да только сущие копейки их едва хватает, чтобы хоть какое-то снаряжение купить. Живет Андрей в частном доме, так под склад выделил сарай, а занятия с ребятами всегда на свежем воздухе и в дождь, и в слякоть, и в метель. Как только ребята не болеют, но не было пока случаев. Так вот Андрей вздохнул с облегчением, когда неожиданно для себя, Волков вдруг предложил ему свою помощь. Вот и стало их два дикаря, правда Виктор не так фанатично подходил к этому делу, но ребят учить ему нравилось, опять же навыки поддерживаются и дальше по чуть-чуть развиваешься.

Есть те кому не плевать, вот только мало их. Да и невозможно самостоятельно это дело потянуть, капля в море. Вот если это будет политикой государства, да федеральное финансирование, тогда совсем другое дело. Ведь все родители хотят, чтобы их чада занимались спортом или еще чем нить, лишь бы оградить от тлетворного влияния улицы, а вернее от безделья, но далеко не всем это по карману, не все могут достать и отдать на сторону тысячу рублей. А если детей двое или трое? Вот то-то и оно. Но молодежь занимать нужно. Как говорил ротный старшина: Все беды солдата от дурных мыслей, а мысли те от безделья. Поэтому сынки вот вам лопаты и копайте отсюда и до обеда.

— Остановите пожалуйста возле рынка.

— Хорошо.

— Вы меня подождете, я только фрукты куплю.

— Я вас умоляю. Сколько нужно столько и ходите, только встать тут негде, я во-он там встану, чуть дальше.

— Я вас найду, не переживайте.

— А я и не переживаю.

Виктор и впрямь не переживал. За пару лет в такси он успел поднатореть в плане выявления благонадежности пассажиров, так что кидалу разгадывал на раз. Бывали осечки не без того, но не часто. Если возникали сомнения, он всегда брал предоплату, но эта девушка сомнений не вызвала.