Генетический дефект - Алекс Рудер

Всего этого отец знать не мог.

Матью поднял голову и встретился взглядом с отцом.

— Я мало что в этом смыслю, Матью. Тебе, как специалисту, лучше знать, что делать. Никогда и никто, кроме нас с Сэнди, не знал и не узнает об этой истории.

Да и с тобой я не собираюсь возвращаться к этому разговору. Поступай, как считаешь нужным, но я прошу тебя только об одном: подумай, в первую очередь, о Кэрол.

Матью сразу не нашелся и промолчал. С каждой минутой все труднее было возобновить разговор. Матью опять погрузился в раздумья, и отец не прерывал его мыслей. Больше они никогда не обсуждали эту тему.

Матью задержался у родителей почти на два лишних дня. Он не хотел начинать разговор с Кэрол до принятия решения им самим. Многократно он прокручивал разнообразные варианты и сценарии, и в конце остались лишь две противоположности: ничего никому не говорить, — на отца положиться можно, это Матью знал наверняка. Альтернатива — вернуться в BGTI и пройти тест. Оба варианта сулили риск, но если первый сулил риск в отдаленном будущем, только при рождении ребенка, который, Матью был уверен, пройдет, по крайней мере, экспресс-тестирование, то второй сулил поставить точку на нем уже завтра. Выл еще третий вариант — обратиться в частную фирму в анонимном порядке и пройти тест там, но Матью отбросил его по двум причинам. Во-первых, стоимость частного тестирования выражалась астрономической суммой, которой у него не было в любом случае, а во-вторых, его знали как эксперта все, имеющие отношение к проблеме, и анонимность исключалась. Даже если ему сделают огромные скидки, то в дальнейшем он находился бы заложником, всегда уязвимым для шантажа или вымогательства услуг не вполне законного характера. Третий вариант Матью отбросил почти сразу.

— Значит, или-или, — Матью прокручивал снова и снова все альтернативы.

Он вспомнил одну из самых первых лекций по компьютерной биохимии. Собственно это была еще не сама специальность, а один из ее многочисленных вводных курсов, который назывался “Социальные аспекты компьютерной биохимии”. Это было за несколько лет до принятия “Поправки о тестировании”, и большинство студентов считали возникающие проблемы скорее чисто психологическими, чем социальными.

Курс расценивался как нечто случайное и анекдотическое, и Матью не мог припомнить сейчас почти ничего из тех лекций. Лишь одна из них вызвала всеобщий интерес и споры. Речь зашла тогда о возникновении самого понятия “Компьютерная биохимия”, история которой началась с уголовного дела.

Незадолго до той истории успешно завершился второй этап самого обширного и фундаментального проекта генетики и молекулярной биологии под названием “Геном — 2”. Проект “Геном — 1”, начатый за тридцать лет до этого и продлившийся около двенадцати лет, дал полную расшифровку структуры ДНК. Выла создана фундаментальная генетическая библиотека, содержавшая данные обо всех без исключения человеческих генах. На этот проект работало огромное количество ученых во всех странах мира, и результат был поистине колоссальным. Данными из библиотеки могли пользоваться все генетики планеты безо всякого ограничения, и это послужило толчком к еще более быстрому развитию генной инженерии. Почти сразу же после триумфального окончания “Генома — 1” была начата следующая его часть, преследовавшая еще более дерзкую цель: создание библиотеки генетических дефектов. Несмотря на огромный опыт, накопленный во время работы над первой частью, вторая потребовала на порядок больше затрат и продолжалась без малого двадцать лет. Конечно, закончить работу такого рода было принципиально невозможно, но, постепенно, практически все известные генетические дефекты были описаны и классифицированы.

Первые операции генетической коррекции начались за долго до начала “Генома — 2”, а после этого их количество стало лавинообразно нарастать. Появился банк генных имплантов, доступный для широкого пользования. Генетика собиралась праздновать победу над наследственными болезнями, когда появились первые предостерегающие сообщения. Сначала, как всегда, их было слишком мало, и от них просто отмахивались, но постепенно поток судебных исков против врачей и генетиков, производивших имплантации, стал слишком большим. Операции с имплантами потребовали запретить в законодательном порядке, пока не появится возможность с гораздо более высокой степенью надежности предсказать результаты генной коррекции.

Данных для анализа последствий операций было все еще очень мало, однако больные, излечиваясь от одних заболеваний, приобретали другие, несмотря на то, что хорошо известные генетические причины отсутствовали. В конце концов, FDA запретила все операции замены и имплантации участков ДНК, кроме особых случаев. Еще через некоторое время был резко ограничен круг пользователей генетических библиотек.

Отныне доступ к базам данных имели только считанные специалисты. Позже и этого оказалось мало, что привело к сужению допущенных к работе с генетическими данными до минимума. Получить разрешение INSC на право работы с базами стало слишком затруднительно, и реакция последовала мгновенно. Появились “генетические хакеры”, продававшие за немалую мзду информацию различным генетическим фирмам.

INSC боролась с хакерами всеми доступными средствами вплоть до частных детективов и не совсем законных облав.

Случай, о котором рассказал тогда аудитории лектор, был полуанекдотический. Один из крупных мировых ученых-биологов, имевший неограниченное право пользования всеми генетическими библиотеками, попросил своего сына, специалиста по обработке супермассивов информации, помочь ему сократить время поиска и сортировки необходимых для его исследования данных. Молодой программист охотно согласился, тем более, что это совпадало с его собственными профессиональными интересами.

Очень скоро он нашел, что генные библиотеки, будучи классическими супербазами, являются практически идеальным полигоном для проверки его собственных идей. Все, что его интересовало, это сравнение времени работы различных алгоритмов и различных пакетов и систем при одних и тех же операциях с супербазой. Смысл поставленных условий задач никакого значения не имел — главным в исследовании было придумать что-нибудь требующее как можно больше производимых операций.

Юноша, естественным образом, продолжал пользоваться паролем отца. Ни одна живая душа никогда не узнала бы о проделках юного гения, если бы он не решил опубликовать результаты своего труда. Статья увидела свет в одном из узкоспециальных компьютерных журналов, который лег на стол чиновника INSC.