Восточная миссия (сборник) - Сергей Бортников

Гавриил Андрианович Тихов тщательно готовился к предстоящему эксперименту: заказал в Англии зеркальный телескоп с кварцевым спектрографом, в Германии – картограф с четырьмя объективами.

Все планы спутала война!

О ее начале ученый узнал из телеграммы, которую его ассистент, прапорщик запаса Николай Калитин[3], получил уже в Киеве: «Приказываю немедленно прибыть в Гатчинскую авиационную школу для дальнейшего прохождения службы».

Калитин быстро попрощался и сразу же пересел на поезд, идущий в Санкт-Петербург. А Тихов продолжил свой путь до станции Каменка, чтобы оттуда в повозке, запряженной одной захудалой лошаденкой, добраться до забитого села Ставидлы, где он намеревался устроить наблюдательный пункт.

Только как теперь без помощника? Как?

Решить проблему помог хозяин усадьбы, в которой Гавриил Андрианович разместил свою аппаратуру. К его куму как раз приехал на каникулы сын – студент Киевского университета. Звали его Никита Максименко.

Первыми ощутили на себе силу противника бойцы 14-й и 15-й кавалерийских дивизий, расквартированных в Польше. В бою под Красником они не сдержали наступление врага и отступили.

На Юго-Западном фронте войска генерала Кевеса быстро продвинулись в глубь России и уже 17 августа овладели Каменец-Подольским.

Здесь следует заметить, что Николай Второй не счел должным держать в мирное время на западе империи большое количество регулярных войск. Мол, достаточно одного Киевского округа. Плюс пограничная стража.

Подразделения 7-й кавалерийской дивизии, насчитывающие 4000 казацких сабель под командованием генерала Михаила Тюлина, базировались во Владимире-Волынском, Ковеле и Грубешове[4]. В Луцке находился штаб 11-й пехотной дивизии, состоящей из четырех полков: Селенгинского, Якутского, Охотского и Камчатского, под общим командованием генерала Федотова. А штаб 11-й кавалерийской Ивана Де Витта был в Дубно. Ее составили 11-й драгунский Рижский полк (в Кременце), 11-й уланский Чугуевский, 11-й гусарский Изюмский (в Луцке) и 12-й Донской (в Радзивилове[5]).

Неподалеку – в Проскурове[6] – находилось командование двух дивизий под номером 12: кавалерийской Каледина и пехотной Орлова. Правда, в самом уездном городе дислоцировались только два полка – уланский Белгородский и Днепровский пехотный. 12-й уланский Ахтырский стоял в Меджибоже, еще два кавалерийских полка (драгунский Стародубовский и 3-й Оренбургский казачий) приютились в Волочиске. Азовский пехотный расположился в Староконстантинове, Украинский и Одесский пехотные – в Каменец-Подольском.

Вот, пожалуй, и все силы на западе империи.

Но как только Австро-Венгрии объявила России войну, на Волынь и Подолье, согласно мобилизационному плану, начали прибывать части из, как тогда говорили, внутренних губерний. Из Житомира вышел драгунский Казанский полк, из Белой Церкви – уланский Бугский, из Василькова – гусарский Киевский, из самой «матери городов русских» – Уральский казачий полк, входившие в состав 9-й кавалерийской дивизии под командованием князя Константина Бегильдеева.

Из Сум, Ахтырки, Чугуева и Харькова спешили лихие кавалеристы Федора Келлера, носившего негласный титул «первой шашки России» – драгунский Новгородский полк, уланский Одесский, гусарский Ингерманландский, в котором служил Иван Барбович. Но особым мужеством и отвагой отличались бойцы 1-го Оренбургского казачьего полка, прошедшие Русско-японскую войну и отчаянно жаждущие реванша.

19 августа Каменец-Подольский был освобожден. Но русские и не думали останавливаться!

Альберт I обратился за помощью к Антанте. Навстречу германским войскам были выдвинуты три французские армии левого крыла и одна британская. Сами же бельгийцы откатывались все дальше и дальше на север – в родные места Константа Ле Маре. В конце сентября его подразделение заняло оборону на левом берегу реки Изер. Начался первый этап позиционного противостояния, во время которого капитан частенько наведывался к своей Мари-Жозе… Темными вечерами молодые люди уединялись в родовом замке, где подолгу мечтали, что вот-вот закончится война и они смогут наконец создать счастливую многодетную семью…

Нарушить равновесие на поле брани, каким стала вся Фландрия, долго никому не удавалось. Время от времени противники поочередно намеревались обойти друг друга (скорее – враг врага) и ударить с тыла, но из-за малочисленности совершавших обходные маневры отрядов все попытки провалились. И все же 22 октября немцы форсировали Изер. Казалось, крах неминуем, и король Альберт решил собрать у себя в штабе всех офицеров, среди которых нашлось место и для перспективного Константа Ле Маре.

– Господа… Как ни прискорбно, но мы висим на волоске… Треть личного состава нашей армии уже погибла во Фландрии. Еще чуть-чуть, и враг сбросит нас в Северное море… Какие будут предложения?

Старые генералы Бейке, Досси, Руве, Леман начали осторожно намекать на возможность капитуляции, что просто взбесило свободолюбивого монарха. И тогда Альберт решил обратиться к молодым офицерам.

– Капитан Ле Маре…

– Я!

– Что можете посоветовать лично вы?

– Мне кажется, нужно поднять шлюзы! Во время прилива… вода быстро заполнит низменную часть суши, уже занятую немцами. И противник будет вынужден отступить. А побежит вперед – попадет под огонь наших пулеметов!

– Подобную мысль высказывает французский генерал Фердинанд Фош. У нас есть специалисты по гидросооружениям?

– Они не нужны, – улыбнулся Констант. – Со шлюзами справится любой технически грамотный человек.

– В том числе и вы?

– Конечно. Здесь рядышком находится наше родовое имение. Мальчишками мы не раз наблюдали за работой гидротехников.

– Чего же мы медлим? Действуйте!

– Есть!

С собой Констант взял Жюльена Ляо и Оскара Тири – еще одного члена их дружного боевого экипажа. Впрочем, что значит «взял»? Все трое просто заняли свои места в головном броневике механизированного подразделения и рванули в сторону моря.

Прилив только начинался. Могучие морские волны с силой обрушивались на бетонную дамбу и, разбиваясь на мириады капель, зависали в воздухе, серебром сверкая в лунной дорожке…

Сколько раз Ле Маре в детстве любовался такой картиной!

Тем временем Ляо и Тири под присмотром бодрого старика, дежурившего на гидротехническом узле, взялись осуществлять задуманное. Вскоре вода в Изере начнет подниматься, река выйдет из берегов и накроет неприятеля…

Констант наслаждался зрелищем и вспоминал, вспоминал, вспоминал…