Восточная миссия (сборник) - Сергей Бортников

– Я! Я!

Рабочие, расталкивая друг друга, потянулись к сухощавому подростку, старательно заполнявшему толстый блокнот.

Жюльен слез с трибуны и тоже продиктовал свою фамилию…

Иван Барбович со стороны наблюдал за тем, как чистят и разбирают пулеметы подчиненные ему гусары. Да-да, еще в 1907 году легендарный Ингерманландский полк, в котором он служил, стал 10-м гусарским, а Иван, после двухлетнего обучения в Санкт-Петербургской офицерско-кавалерийской школе, теперь возглавлял 2-й эскадрон и всю конно-пулеметную команду.

Как вдруг… На возвышенности за его спиной выросла долговязая фигура всадника на роскошном белом коне. За ним – целый табун одномастных скакунов с седоками в военной форме. Так внезапно всегда появлялся начальник дивизии генерал Келлер, регулярно совершавший со своим штабом инспекционные поездки.

– Ваше превосходительство!..

– Отставить… Как служба, Иван Гаврилович?

– Спасибо… Отменно!

Граф спрыгнул с коня…

Гусары прекратили свое занятие и, построившись в шеренгу, вытянулись в струнку. Однако генерал так и не подошел к ним.

– Как Мария Дмитриевна?

(Засвидетельствовать свое почтение супруге ротмистра спешили многие высокие чины: Мария была дочерью генерал-лейтенанта Родионова, человека влиятельного и нужного.)

– Спасибо, Федор Артурович.

– Ну-с, ведите меня к ней…

– Слушаюсь!

– И прикажите накрыть стол. Не каждый день видитесь с начальником дивизии…

– Слушаюсь.

…Мария Дмитриевна, невзирая на дворянское происхождение, принялась хлопотать по хозяйству вместе с прислугой. За несколько минут стол был заставлен всякой домашней вкуснятиной… Ели медленно и долго. По окончании трапезы генерал обхватил своего любимчика за талию и вывел в сад.

– Вскоре нам предстоит снова постоять за Веру, Царя и Отечество…

В глазах Барбовича вспыхнули озорные огоньки:

– Скорее бы!

– Не торопитесь, ротмистр, еще повоюете…

Прибыв в Брюссель, Ле Маре получил приказ короля: немедленно выдвинуться со своим дивизионом на заранее подготовленные оборонительные рубежи вдоль речки Маас. Но отбросить назад противника или хотя бы замедлить его продвижение не удалось. После ожесточенных боев был оставлен город Льеж… Там к бельгийской армии прибилось много добровольцев из числа рабочих-металлургов. Среди них выделялся острый на язык тридцатилетний мужчина по имени Жюльен, от которого за версту разило коммунизмом, как метко заметил один из младших офицеров. Констант решил держать потенциального провокатора под неустанным контролем и поэтому взял его в экипаж головного броневика.

Но вскоре «красный Ляо», как стали называть его солдаты, доказал свою смелость не на словах, а на деле.

Когда преследуемая неприятелем бельгийская армия поспешно отступала в сторону Антверпена, именно Жюльен сотоварищи вызвались прикрывать ее отход. Это помогло спасти многие жизни…

Капитан Ле Маре уже не надеялся когда-либо увидеть живыми бравых льежских металлургов, но тем чудом удалось продержаться до ночи и уже тогда – под покровом темноты – броситься вдогонку за отступавшими.

Оренбургцы, к которым на одной из станций присоединились дружественные уральцы со своими лошадьми, уже несколько недель тряслись в товарных вагонах. Какой населенный пункт станет конечной точкой их изнурительного путешествия – казаки не ведали. Но в том, что их везут на очередную войну, сомнений не имели.

А тут еще кто-то из грамотных раздобыл газету и начал читать вслух:

«Божиею милостью, мы, Николай Второй, император и самодержец Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем верным нашим подданным:

Следуя историческим своим заветам, Россия, единая по вере и крови со славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно. С полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования.

Презрев уступчивый и миролюбивый ответ сербского правительства, отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооруженное нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда.

Вынужденные в силу создавшихся условий принять необходимые меры предосторожности, мы повелели привести армию и флот на военное положение, но, дорожа кровью и достоянием наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров.

Среди дружественных сношений союзная Австрии Германия, вопреки нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению нашему, что принятые меры отнюдь не имеют враждебных ей целей, стала домогаться немедленной их отмены и, встретив отказ в этом требовании, внезапно объявила России войну.

Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение ее среди великих держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные наши подданные.

В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение царя с его народом и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага.

C глубокою верою в правоту нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел, мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска наши Божее благословение.

Дан в Санкт-Петербурге, в двадцатый день июля[1], в лето от Рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое, царствования же нашего двадцатое.

Николай».

Несмотря на всеобщий патриотический подъем, мнения казаков разделились. Одни, оказавшиеся в меньшинстве, воевать не хотели. Мол, семья, хозяйство, путина, да и уборка урожая на носу. Большинство же, в том числе и Григорий Федулов, вовсю жаждало вражьей крови…

Российские ученые предполагали, что полоса затмения рассечет надвое Скандинавский полуостров, пройдет через Ригу, Минск, Киев, восточную часть Крыма, далее – через Турцию, Ирак и Иран. Поэтому Пулковская обсерватория сочла нужным снарядить сразу три экспедиции – в Ригу (С.К. Костинский, Ф.Ф. Витрам, И.А.Балановский, О.А. Баклунд, М.А. Вильев), в Киевскую губернию (Г.А. Тихов[2], П.И. Яшнов, А.Н.Высотский, С.В. Романская, Н.В. Войткевич-Полякова – ассистентка Высших женских курсов в Петрограде, К.Л. Баев – преподаватель московских гимназий) и в Феодосию (С.И. Белявский, Г.Н. Неуй мин).