Искусство и религия (Теоретический очерк) - Дмитрий Модестович Угринович

правильная, научная оценка роли религии в развитии человеческой культуры, убедительное раскрытие отрицательного воздействия религиозной веры на развитие личности, показ художественными средствами гуманистической, жизнеутверждающей природы атеизма - вот те особенности лучших произведений нашего искусства, которые обеспечивают его активное участие в становлении научного мировоззрения у советских людей.

Глава 1

У истоков искусства и религии

Чтобы понять сущность того или иного социального явления, необходимо выяснить его происхождение. Это марксистское положение, которое неоднократно подчеркивал В. И. Ленин [1], особенно важно учитывать, когда речь идет о таких сложных социальных феноменах, как искусство и религия. Понимание их исторического взаимодействия во многом зависит от интерпретации их генезиса. Вот почему проблема соотношения искусства и религии необходимо включает в себя и вопрос об их истоках, их происхождении, их соотношении на самых ранних этапах развития человечества.

[1 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 39, с. 67.]

Советская литература, посвященная различным аспектам происхождения искусства и религии, весьма обширна. Общность методологии предопределила общность исходных теоретических позиций различных советских авторов: все они рассматривают искусство и религию как социальные явления, истоки которых лежат в сфере общественной практики, производственной, трудовой деятельности первобытных людей. В то же время многие стороны проблемы происхождения искусства и религии и их соотношения в первобытном обществе остаются дискуссионными, по ним высказываются различные мнения и суждения. Это вполне объяснимо, учитывая тот факт, что в распоряжении ученых пока имеется весьма ограниченное количество антропологических и археологических данных, относящихся к древнейшему периоду истории человечества. Наши знания об антропогенезе и ранних этапах развития первобытного общества постоянно обновляются и меняются в связи с новыми археологическими находками. Достаточно в этой связи упомянуть об археологических открытиях Луиса и Мэри Лики в Восточной Африке, заставивших коренным образом пересмотреть прежние представления о начальных этапах возникновения человечества [1].

[1 См.: Борисковский П. И. Древнейшее прошлое человечества. М., 1980, с. 30-34.]

К тому же многие археологические находки можно по-разному интерпретировать. Все эти обстоятельства делают споры и дискуссии по различным вопросам становления человеческой культуры не только естественными, но и неизбежными.

Поскольку задача настоящей главы состоит в теоретическом осмыслении содержания и особенностей процессов формирования искусства и религии, а не в простом описании фактов, относящихся к этой проблеме, автору также не удалось избежать гипотетических суждений, требующих дальнейшего обсуждения и проверки. Думается, что на современном этапе развития научных знаний это было неизбежно. Автор, однако, стремился избежать субъективизма и произвола в своих суждениях, постоянно опираясь на факты, добытые наукой.

Рассмотрение проблемы генезиса искусства и религии целесообразно предварить кратким введением, в котором будут охарактеризованы некоторые методологические принципы, которыми руководствовался автор в последующем изложении.

Предварительные замечания

Проблема происхождения любого общественного явления, в том числе искусства и религии, может быть правильно решена лишь при учете того, что всякое социальное явление возникает на основе определенной общественной потребности. Когда нужно было вскрыть истоки качественно-специфического социального явления, классики марксизма прежде всего выясняли, на основе какой социальной потребности это явление формируется. Например, выясняя причины возникновения языка, К. Маркс и Ф. Энгельс писали: „…язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми" [1]. В „Капитале" Маркс показал, как потребности товарного обращения вызвали к жизни всеобщий эквивалент стоимости, т.е. деньги [2]. Раскрывая причины возникновения государства, Ф. Энгельс в письме К. Шмидту говорил: „Общество порождает известные общие функции, без которых оно не может обойтись"[3]

[1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 29.]

[2 См. там же, т. 23, с. 43-156.]

[3 Там же, т. 37, с. 416.]

Таков должен быть и подход к проблеме возникновения искусства и религии. Здесь также прежде всего следует определить, каковы те специфические социальные потребности, которые вызвали к жизни каждое из этих общественных явлений. Без этого нельзя понять ни их сущности, ни их социальных функций.

Важно учитывать также, что определенная социальная потребность реализуется в той или иной системе деятельности людей. Ведь общество не есть некая самостоятельная сущность или субстанция, существующая вне взаимодействия отдельных индивидов. Напротив, общество, как специфическая система, существует реально лишь как продукт взаимодействия составляющих его людей. Поэтому любая социальная потребность является одновременно потребностью взаимодействующих в обществе людей и реализуется в этом взаимодействии, т. е. в их деятельности.

Сложный, но весьма важный для понимания проблемы происхождения искусства и религии вопрос состоит в следующем: реализуется ли каждая специфическая социальная потребность с самого начала в особом, качественно-специфическом виде деятельности людей, или же первоначально в одном виде деятельности могут реализоваться несколько, притом принципиально отличных друг от друга, социальных потребностей? При ответе на этот вопрос следует учитывать, что в первобытном обществе дифференциация и специализация видов человеческой деятельности только зарождалась и была лишь в очень слабой степени закреплена возникавшим половозрастным разделением труда. В чем состояли зачатки дифференциации видов деятельности в родовом обществе примерно за 10 - 20 тысячелетий до н. э. (верхний палеолит)? Прежде всего в том, что охота на крупных животных (мамонта, зубра, пещерного медведя, оленя и т. п.), став исключительным делом взрослых мужчин, отделилась от собирательства и охоты на мелких животных, которыми занимались женщины и дети. Так возникло зачаточное разделение труда в производственной сфере. Но кроме собственно трудовой, производственной деятельности в родовом обществе существовала и сфера внепроизводственной деятельности первобытной общины. Она включала в себя помимо потребительской деятельности и зачатки духовной деятельности, которые, по нашему мнению (это будет подробно показано в дальнейшем), находили свое объективное, предметное выражение прежде всего в обрядах. Именно обрядовые действия были, с нашей точки зрения, тем видом деятельности, в котором одновременно реализовалось несколько качественно разнородных духовных потребностей первобытной общины: эмоционально-экспрессивная, познавательная, эстетическая, магическая (т. е. религиозная).

Соглашаясь с тем, что необходимо четкое выделение специфических социальных потребностей, породивших искусство и религию, мы в то же время не склонны считать, что различие указанных потребностей (как полагает, например, советский исследователь А. Ф. Еремеев) исключает возможность синкретической целостности искусства и религии в первобытную эпоху [1]. Возможность такого нерасчлененного единства определяется, в частности, тем, что специфически-художественная и специфически-религиозная деятельности еще не отпочковались от такого синкретического образования первобытной эпохи, каким были обрядовые действа.

[1 См.: Еремеев А. Ф. Генезис художественной и религиозной социальных потребностей. - В кн.: Социальные функции искусства и религии. Свердловск, 1976, с. 3-25.]

Важным методологическим принципом исследования, которым стремился руководствоваться автор в своей работе, был также принцип единства