Тайна подружки невесты - Фиона Харпер

Какие еще девочки?

Джеки решила не напоминать матери, что она не указывала время своего приезда, только дату. Лиза Фиренци во всем любила порядок, и Джеки не позавидовала бы тому бедняге, кто посмел бы нарушить установленные ею правила. Джеки примирилась с тем фактом, что, несмотря на успех, которого она добилась в Лондоне, для своей матери она навсегда останется проблемным ребенком.

Джеки не видела мать почти год. Та нисколько не изменилась. Лиза Фиренци по-прежнему была воплощением природной элегантности. На ней был костюм от Шанель, ее черные волосы были, как обычно, собраны в элегантный узел на затылке.

Из спальни матери доносились оживленные голоса. Открыв дверь, Джеки увидела трех женщин, обсуждавших самый красивый наряд, который она когда-либо видела. Две из них помогали третьей в него облачиться и даже не заметили прихода Джеки.

Лиззи подняла голову и первая увидела ее. Она побежала к ней в полурасстегнутом платье и заключила ее в объятия.

— Твоя сестра наконец снизошла до того, чтобы явиться на примерку платьев.

Примерка платьев? Неужели та беспокоилась из-за такой мелочи? Неделю назад Джеки послала ей в электронном письме свои мерки. Она была абсолютно уверена, что благодаря регулярным занятиям в спортзале не поправилась ни на грамм.

— Мы все знаем, что Джеки уже давно живет по своему собственному времени.

Понятно. Мать до сих пор злилась на нее за то, что она нарушила ее планы и не приехала вчера. Но вчера она присутствовала на важном показе в Париже, который никак не могла пропустить. Лиза Фиренци как никто другой должна была знать, как жесток мир моды. Одна маленькая оплошность — и твое место под солнцем займет кто-то еще.

Джеки хотелось повернуться и сказать матери, чтобы та не лезла в ее дела, но сейчас для этого было не самое подходящее время. Она не собиралась портить сестре настроение.

— Как же давно мы не виделись, Лиззи! — произнесла Джеки. Слова матери больно ее задели, но она не подавала виду. — Позволь мне тебе помочь.

Она подошла к Лиззи сзади и начала застегивать одну за другой крошечные пуговки, обтянутые тканью. Платье с завышенной талией скрывало беременность Лиззи. Невеста вся сияла. Было ли дело в близнецах, которых она носила под сердцем, или в том, что она была безумно влюблена в своего жениха Джека Льюиса, Джеки не знала. Что бы то ни было, Лиззи выглядела счастливой и довольной как никогда.

— Спасибо. Хорошо, когда в семье есть эксперт в области моды, — произнесла Лиззи, убирая вперед свои длинные темные волосы, чтобы они не мешали сестре.

Похоже, эти крошечные пуговки не закончатся никогда.

— Платье восхитительное, — сказала Джеки, застегнув последние. Она была удивлена тем, что такую красоту сшили всего за несколько недель.

Джеки отошла назад, чтобы полюбоваться сестрой. Изготовить платье, которое не только подчеркивало бы достоинства фигуры, но и соответствовало бы характеру женщины, было под силу только настоящему художнику.

Изабелла и Скарлетт подошли ближе и высказали свое одобрение. Изобразив на лице улыбку, Джеки повернулась, готовясь приветствовать подружек невесты.

Изабелла была первой. Она расцеловала сестру в обе щеки, потрепала ее по руке и сказала, что рада ее видеть. Джеки подошла к младшей сестре. Они расцеловались и обнялись.

После того как Лиззи уехала учиться в Австралию, Джеки и Скарлетт сблизились. Они остались вдвоем, и Джеки почувствовала себя старшей сестрой. Она даже тщеславно полагала, что была для Скарлетт кумиром, образцом для подражания.

Все изменилось тем летом, когда она забеременела. Скарлетт перестала смотреть на нее с восхищением. И немудрено. Разве можно восхищаться человеком, который большую часть дня проводит в слезах и находится в немилости у матери?

Вскоре Скарлетт тоже уехала. Последовав примеру Лиззи, она отправилась в другой конец земного шара к своему отцу. У Джеки не было возможности поговорить с сестрой, объяснить ей все, чтобы она перестала ее стыдиться. Их совместные набеги на кухню «Сореллы» за шоколадным тортом и ночные разговоры по душам остались в прошлом.

С тех пор они редко встречались и почти не разговаривали наедине. Высвободившись из неловких объятий сестры, Джеки окинула ее взглядом. Они не виделись больше пяти лет. Скарлетт почти не изменилась, разве что немного повзрослела и стала еще больше похожа на мать. Ее взгляд был холодным и настороженным, но изогнувшиеся в улыбке губы напомнили Джеки об их детских шалостях.

Разумеется, Лиззи была слишком возбуждена, чтобы заметить напряжение между ее младшими сестрами.

— Давайте, девочки. Теперь ваша очередь. Уверена, на моей свадьбе будут самые красивые подружки невесты.

Скарлетт и Изабелла уже достали из чехлов свои платья, которые ничуть не проигрывали наряду Лиззи. Все платья были фиолетовыми, но отличались друг от друга стилем и фасоном.

Наряд Изабеллы был классическим и женственным, с драпировкой на груди, тонкими бретельками, бантом на талии и пышной юбкой. Платье Скарлетт в стиле тридцатых годов было более строгим. Оно имело глубокий V-образный вырез, и на нем отсутствовали банты и оборки.

Джеки вызвалась им помочь. Она застегивала молнии, пуговицы, зашнуровывала корсеты, расправляла юбки. Когда она закончила. Изабелла передала ей чехол с ее платьем.

Джеки помедлила, прежде чем взять его у кузины. Предложить им со Скарлетт свою помощь было ошибкой. Теперь ей придется раздеваться перед ними. Не зная, что ей делать, она прижала чехол с платьем к груди. Изабелла и Скарлетт уставились на нее в ожидании. К счастью, на выручку ей пришла Лиззи.

— Почему бы тебе не воспользоваться маминой гардеробной? — сказала она, подведя ее к двери в противоположном конце комнаты. — Можешь освежиться под душем, если хочешь.

Посмотрев на нее с благодарностью, Джеки прошла в гардеробную.

Лиззи была единственной, кто знал о ее проблемах с фигурой. Они начались после того, как она родила Кейт. С помощью диеты и физических упражнений ей удалось привести свое тело в порядок до возвращения в Италию. Ее мать была довольна. Она похвалила ее за самодисциплину, когда встретила ее в аэропорту. Но в Италии Джеки столкнулась с серьезной проблемой. В ее родной стране были сильны кулинарные традиции и люди делали из еды культ. Джеки пришлось приложить огромные усилия, чтобы устоять перед всеми этими вкусными соблазнами. Ей нужно было следить за фигурой, но истинная причина пряталась гораздо глубже. Она искала наказания, искупления вины.

Ей нравилась ее худая угловатая фигура, и в восемнадцать лет она уехала из Монта-Корренти и устроилась работать офис-менеджером в один из лондонских модных журналов. Там она оказалась в своей стихии. Ее новый мир был полон девушек, которые питались одними овощами и постоянно жаловались, что их тонкие как спички бедра были слишком толстыми.