Художник смерти (СИ) - Глебов Виктор

— Как муравьёв!

— Наверное, кроты! — пробормотала Алёна, вставая.

Этот клан давно враждовал с её собственным. И считался довольно многочисленным. Кроты обитали под землёй, глубоко. Хорошо знали пещеры в округе. Они верили, что гора живая, потому что слышали, как она говорит. Иногда их шаманам удавалось подслушать гору. Но они никогда не рассказывали о том, что именно слышали. Наверное, это было слишком жутко.

— Беги по тоннелям, — сказал Тёма. — Не возвращайся. Жди остальных. Если… — он запнулся, по его худому лицу скользнула тень, — кто-нибудь выживет, тебя найдут.

Он умчался в коридор, прижимая к груди арбалет.

Алёна схватила рюкзак со своими вещами. Она всегда держала имущество собранным — на такой вот случай.

«Если кто-нибудь выживет…»

Девочка понимала, что это означает: шансов уцелеть почти нет. Взрослые будут удерживать позиции, прикрывая отход детей в глубь катакомб, но сами полягут все. Клан будет уничтожен. Возможно, та же участь постигнет нападавших — если только они не объединились ещё с каким-нибудь кланом.

Алёна поспешила в дальние тоннели. Она не видела остальных детей — они или ушли раньше, или отправились другими путями. Это не имело значения. Без взрослых они долго не протянут. Несколько дней, быть может, пару недель — но потом их либо обнаружат риперы, либо члены других кланов. При любом раскладе ни на что хорошее рассчитывать не придётся.

Девочка убегала, слыша звуки боя: удары, звон мечей, крики раненых. Прозвучала даже пара взрывов: нападавшие разжились огненными яйцами и пустили их в ход. Зря. Это почти наверняка привлечёт внимание риперов, которые скоро будут здесь.

Алёна свернула направо. Она хорошо знала тоннели — как и все их обитатели. Без этого было бы трудно выжить.

Зачем она убегала? Всё равно обречена. Это «спасение» не имело смысла.

Девочка затормозила перед ржавой лестницей, ведущей наверх. Минуты две она карабкалась, пока не очутилась в маленьком помещении с выбитыми окнами. Здесь и следовало дожидаться остальных. Алёна решила последовать инструкциям, которые вдалбливали в неё и остальных с самого детства: закрыла крышку люка, села в угол и, подтянув колени к подбородку, приготовилась ждать.

Было странно, что в помещении не оказалось других детей: девочка рассчитывала встретить их здесь. Она была уверена, что они добрались раньше неё.

Спустя минут десять Алёна поднялась и подошла к оконному проёму. Вдалеке полыхал огонь, словно обезумевшие светлячки, метались факелы — бой продолжался. Девочка достала из рюкзака большой чёрный бинокль — бесценное сокровище, найденное на полуразложившемся трупе какого-то старателя. Алёна прижала окуляры к глазницам, подкрутила колёсики.

Люди больше не сражались. Всё обстояло гораздо хуже: риперы примчались на звуки и вспышки, зная, что никто, кроме человека, не способен произвести подобный эффект. Конечно, теперь часть тварей рыскала по тоннелям убежища, отыскивая уцелевших, а другая атаковала людей снаружи — чужаков, напавших на клан Алёны. Девочка испытывала радость, наблюдая за тем, как риперы обрушивались на отстреливающихся и, пригвоздив в земле, начинали препарировать. Чудища пускали в ход лезвия и пилы. Алёне было видно, как одного из нападавших распластали возле входа в убежище и методично потрошили. Старый Демид утверждал, что риперы ищут в людях души, потому и устраивают подобную расчленёнку.

Алёна опустила бинокль. Сейчас подобные сцены происходили повсеместно — и внутри убежища тоже. Оставалось надеяться, что члены её клана погибли раньше, чем до них добрались риперы. А вот нападавшим не повезло. Должно быть, они были пьяны или накачались наркотиками, если полезли в бой с огненными яйцами, не удостоверившись, что поблизости нет риперов. Очень глупо. Результат — несколько десятков бессмысленных смертей. В выигрыше остались только чудища.

Тёма, Демид — оба, конечно, погибли. Алёна стиснула зубы. Она заплакала бы, если б умела. Но даже после смерти брата из её глаз не выкатилось ни единой слезинки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девочка решила, что ждать нечего. Если остальные дети и спаслись, то отправились не сюда, а в подземный бункер. Возможно, ей тоже надо было бежать к нему, но она не хотела оказаться запертой там, откуда существует лишь один выход. Скоро риперы начнут обшаривать окрестности. Они останутся здесь на несколько дней и будут ждать, не появится ли кто из уцелевших. Этим тварям чужды такие понятия, как терпение или нетерпение — они могут сидеть в засаде хоть вечно. Ну, или, во всяком случае, очень долго. И, в конце концов, они обнаружат и бункер, и этот домик с выбитыми окнами.

Алёна спрятала бинокль в рюкзак, постояла минуту в раздумьях, а потом вытащила из кармана компас. Стрелка качнулась, прежде чем замереть в определённом направлении.

Девочка осталась одна. Лишённая клана, на что она могла рассчитывать? У неё не было будущего. По большому счёту, не было даже завтра. Рано или поздно её убьют — на такой исход можно было смело ставить что угодно. Почему бы не рискнуть и не отправиться к Шпилю? Вдруг легенды не лгут?

С другой стороны, зачем? Ну, оживит Каппа Данилу — что они станут делать вдвоём? Девочка вздохнула. Ничто не имело смысла. Да и не дойдёт она до Шпиля. Погибнет. Алёна выглянула в окно. Стрелка указывала туда, где возвышалась пологая тёмная гряда — кучи техногенного мусора, сваленные вдоль горизонта и занесённые песком. Кажется, если у человека есть выбор — сидеть, прятаться и ждать или идти куда-то — он почти всегда выбирает второе. Особенно если молод и в отчаянии.

Алёна вылезла в окно и поспешила вниз по склону — туда, где остовы разрушенного городка, некогда примыкавшего к могучим бастионам Даармахира, образовывали подобие лабиринта. По нему можно было добраться до свалки, а уж по ней путь лежал почти до самого Леса, за которым, как уверял Демид, и находилось море. Надо было только воспользоваться старыми водосточными тоннелями: они вели прямо к берегу.

Глава 6

Старуха глядела снизу вверх, и на лице её было написано недоумение.

— Кто же ты такой? — проговорила она, наконец. — Ни живой, ни мёртвый… И как здесь оказался? Никому не под силу преодолеть барьер Сагиддила.

— Меня зовут Эл, — кратко представился демоноборец. — И я странствую по Пустоши в поисках зла.

— Зла? — переспросила старуха. — И зачем оно тебе? Чтобы противостоять ему или чтобы присоединиться?

— Первое.

— Значит, демоноборец?

— А ты сообразительная.

Усмехнувшись, старуха прищурилась.

— Не настолько я стара. Боги ещё не лишили меня разума.

— Я вижу. А что за барьер ты упомянула?

— Ты не знаешь? — поразилась старуха. — Но ты ведь должен был преодолеть его, чтобы оказаться в городе!

— Нет, я попал сюда иначе.

— Интересно, как.

— С помощью портала.

Редкие брови старухи взметнулись.

— Неужели? Так ты колдун?

— Отчасти. Как я понимаю, ты тоже.

Некромант не стал говорить, что портал создал не он.

— Я — адепт Чёрного когтя! — гордо объявила старуха. — Последний обитатель крепости.

— Как тебя зовут?

— Сначала дай мне увидеть твоё лицо, демоноборец. Капюшон и эта смешная соломенная зитская шляпа скрывают твои черты.

Эл снял амигасу и капюшон, позволив собеседнице рассмотреть то, что ей хотелось.

Костлявая рука непроизвольно сжалась на лохмотьях, собрав их на груди старухи в складки.

— Легионер! — выдохнула она, глядя на знаменитое клеймо, что имелось на лбу некроманта. — Тот самый! Первый из многих, предвестник гибели!

— Не обязательно перечислять все мои титулы, — проскрипел Эл, возвращая капюшон на место, но продолжая держать амигасу в руке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ангелами смерти называли вас, — пробормотала старуха. — Тебя же прозвали Абаддоном!

— Ну, и напрасно. К ангелам или демонам я не имею ни малейшего отношения.

Но, кажется, старуха не поверила

— Ты говоришь, что город защищён барьером, — напомнил Эл. — Расскажи о нём.