Брачные игры - Кейт Сандерс

Нэнси получала удовольствие от работы. У нее все хорошо получалось, и ее единственным желанием было убедить владельца паба поставить караоке. Тогда можно будет рассчитывать на подходящую компанию и выбивать побольше денег. Она всегда подчеркивала в разговоре с отцом: «Я в любом случае останусь там, и мне кое-что перепадет». Бессчетное число раз ей предоставлялась возможность влюбиться, что она зачастую и делала. Она говорила, что на ее сердце множество трещин, которые разрушают его, а оно вновь склеивается. Руфе, подозревавшей, что ее любимая сестричка — самая умная из всех них, хотелось, чтобы она занималась в жизни чем-нибудь более возвышенным. Когда она выражала сожаление на этот счет, Нэнси отвечала: «Что, например? Для простенькой сельской девчонки не так много вариантов. Иначе придется садиться на пособия».

Руфа никогда не получала пособий. Она — единственная из сестер — имела среднее образование (английский, латынь, история искусства) и поступила бы в университет, если бы Настоящий Мужчина не противился этому, как только мог. Со слезами на своих божественных глазах он умолял Руфу не покидать его. Ему было нужно, чтобы «его люди» всегда были рядом.

Однако, оставшись в Мелизмейте, Руфа не растеряла естественной способности зарабатывать деньги. Благодаря какой-то генетической причуде дочь, более других похожая на Настоящего Мужчину, кипела энергией и предприимчивостью. Заблудший кусочек ДНК вывел ее в нормальное состояние, подобно стрелке компаса, стремящейся к северу. Она — единственная из сестер — успешно сдала экзамены на водительские права и потратила припрятанные сбережения на покупку голубого «вольво». Настоящий Мужчина очень сердился, узнав, что, оказывается, в семье имелась такая крупная наличность.

В сезон созревания фруктов Руфа готовила тонны отличного варенья и ездила вдоль Котсуолдских холмов, продавая его в туристические лавки. В течение шести недель она готовила начинку из изюма и миндаля и взбитые сливки на коньяке в небольших горшочках, украшенных миниатюрными этикетками, которые сама рисовала (скрыть коньяк от родственников было труднее, чем расщепить атом). Она также готовила еду для званых обедов в округе и придумала причудливую вязку для одного лондонского дизайнера. Деньги, выручаемые за все это, были небольшими и доставались тяжким трудом, но всегда оказывались кстати.

— Должен признать, — сказал как-то Настоящий Мужчина, — что твои мелкобуржуазные ухищрения помогают нам избежать худшего.

Подтрунивания Настоящего Мужчины по поводу работы не прекращались. Хотя они и были очень остроумными, но свидетельствовали о его оппозиции и даже враждебности. Он находил это слишком смешным, когда потомок норманнов из рода Хейсти стряпает пищу для людей, родословная которых не восходила к Вильгельму II Рыжему.

Он смирился с работой Нэнси в баре, превратив все это в шутку, но с Руфой все обстояло по-другому. Он ставил ее на одну доску со своей покойной матерью, которая была самой красивой дебютанткой своего поколения. Он мог вытерпеть, когда какой-то местный болван, называя Нэнси «любимой», требовал водки и «Ред Булл», но не выносил, чтобы Руфой командовала местная публика. Настоящий Мужчина не причислял себя к снобам. Он считал снобами тех, кто был обуян навязчивой идеей содержать в чистоте свой дом и семью. В его понятии лишь те, кто помнит о водосточных канавах, заботятся о гигиене, а ему не нужно доказывать свое благородное происхождение внешними проявлениями. Настоящий Мужчина был одним из длинной вереницы красивых рыжеголовых предков, учившихся в Итоне, и унаследовал дом, проходивший по первому разряду. Понадобились годы, чтобы он наконец понял, что это не дает ему прав на особые привилегии.

Руфа, хотя и очень любила Настоящего Мужчину, не разделяла подобных иллюзий. Твердо и вопреки желаниям вписанная в реальный мир, она была для своей семьи «крошкой Доррит», вкалывающей ради финансирования фантазий, которых она не разделяла. Порой она завидовала Лидии и Селене за умение порхать по миру, не пытаясь осмотреться вокруг себя.

Другое дело — Нэнси, отказ которой принадлежать к высшему классу был порождением упрямой энергии. Именно к Нэнси она обращалась в данный момент.

— Хорошо, рассмотрим имеющиеся варианты. Ты продолжаешь работать барменшей и жить в фургоне Тима, зная, что мама, Роджер и Селена ютятся в грязном коттедже в центре сада. Лидия и Линнет вынуждены спать в сарае Рэна, рядом с этой проституткой из книжной лавки, которая постоянно изводит его на людях. — Руфа сделала паузу, чтобы подавить возраставшее в ее голосе негодование. — Или же ты делаешь безумное усилие, чтобы заключить брак по расчету, понимая, что это будет сопряжено с тяжким трудом и необходимостью частенько вести себя как подобает леди.

— Что, что? — пробормотала Нэнси. — Боже, она это серьезно?

— Очень серьезно. — Руфа с удивлением услышала себя, произносящей эти слова. — Думаю, это можно осуществить. Должен же найтись богатый человек, готовый полюбить за внешний вид и хорошие манеры. А того и другого у нас в избытке.

В этот момент вдруг заявила о себе Селена, казалось, погруженная в чтение.

— Ведь всегда можно будет развестись, как только окажутся в кармане денежки.

Нэнси не могла скрыть своей заинтересованности.

— Так найди же мне богача, и я с удовольствием рассмотрю ситуацию.

— Я не смогла бы опуститься до человека с брюшком, — объявила Селена.

— Извините меня, мадам, — сказала Нэнси с наигранной суровостью. — Опуститься можно только спускаясь с лестницы.

Она протянула руку, звеня браслетами, и наклонила к себе часы Руфы.

— Чур, я первая в ванну! Я иду обедать к Дентам.

— Теперь они впускают тебя в дом, да? — спросила Руфа.

Нэнси встала на потертый каминный коврик и с наслаждением потянулась. Ее тесная черная кофта сдавила грудь и поднялась, обнажив пупок. Часто создавалось впечатление, что одежда Нэнси вот-вот спадет.

— Это будет невероятно скучно, но у меня важное дело. Благодаря моим неустанным усилиям под деревом Дентов меня ждет потрясающий подарок.

— Везет же этой корове, — пробормотала Селена. — Что за подарок?

— Мамаша Дент спросила, чего бы мне хотелось. Я сказала, что есть кое-что, и точно указала, где это можно достать. — Она улыбалась, глядя на сестер и наслаждаясь их напряженным ожиданием. — Речь идет о волшебном одеянии в радужном тюле…

— О, Нэнси! — прокричала в экстазе Лидия.

— …с пышной юбкой, крыльями, мерцающей волшебной палочкой и диадемой.

— Милая моя! — Лидия была готова вот-вот расплакаться. — Она будет на седьмом небе от счастья.