История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг. - Анатолий Тарас

Поэтому неправы официальные российские историки, упорно твердящие — вопреки фактам, что там, откуда Рюрик уехал, не было никакой Руси, а Русь была только там, куда Рюрик приехал. На самом деле и на его родине Русь продолжала существовать. Но российские историки её в упор не видят, потому что «не могут поступиться принципами».

Российский историк М. И. Артамонов спрашивает:

«Каким образом славяне одновременно появляются на громадной территории и притом без каких-либо признаков массового переселения в эти территории нового для них народа?»

А. А. Бычков отвечает в книге «Московия: Легенды и мифы» (2005 г.):

«А и не было никакого массового переселения. Местные племена просто постепенно перешли на язык «администрации» и торговцев, ибо начальники (князья и дружинники) были чужаками, выходцами из Центральной Европы и Южной Прибалтики, их разговорным «койне» стал славянский… Исконное население Московской земли — финноязычное племя меря и балтоязычное племя голядь (галинды)».

Позже славянизированные московиты славянизировали своих соседей на востоке и юге — другие финские и тюркские народы. Процесс славянизации сам себя воспроизводил.

Кем же являются нынешние русские в этническом аспекте? Вот что пишут об этом журналисты Д. Лане и С. Петухов[7] в статье «Лицо русской национальности»:

«Российские ученые завершили и готовят к публикации первое масштабное исследование генофонда русского народа. Обнародование результатов может иметь непредсказуемые последствия для России и мирового порядка».

В 2000 году Российский фонд фундаментальных исследований выделил грант ученым из лаборатории популяционной генетики человека Медикогенетического центра Российской академии медицинских наук. Ученые ряд лет изучали генофонд русского народа.

Журнал «Власть» привел некоторые данные этого исследования. Самая большая сенсация заключается в том, что русские — вовсе не «восточные славяне», а финны. По Y-хромосоме генетическое расстояние между современными русскими и финнами Финляндии составляет 30 условных единиц (близкое родство). А генетическое расстояние между русским человеком и финно-угорскими народностями (марийцами, вепсами, мордвой и пр.), проживающими на территории Российской Федерации, равно всего лишь 2–3 единицам. Проще говоря, они ГЕНЕТИЧЕСКИ ИДЕНТИЧНЫ.

Результаты анализа митохондриальной ДНК показали, что ещё одна близкая родня русским, кроме финнов Финляндии, это татары. Русские от татар находятся на том же генетическом расстоянии в 30 условных единиц, которые отделяют их от финнов.

Напротив, анализ генофонда беларусов показал, что они генетически очень далеки от русских, но фактически идентичны северовосточным полякам — то есть мазурам Мазовья. Таким образом, данные генетики (которая, в отличие от истории — точная наука) утверждают: беларусы — это славянизированные западные балты, а русские — это славянизированные финны.

Руководитель исследования, доктор медицинских наук Е. В. Балановская отметила:

«Пришлось рассмотреть данные многих систем — антропологии (соматологии, дерматоглифики, одонтологии), классической генетики (группы крови, белки крови), тысяч фамилий, данные по разным системам ДНК-маркеров (аутосомных, Y-хромосомы, митохондриальной ДНК).

…Мы собрали воедино два огромных массива информации о русском народе, накопленные за многие десятилетия антропологией и генетикой. Мы провели два новых исследования — ДНК и фамилий. И придумали способ, как сравнить эти четыре столь разных системы признаков — антропологии, классической генетики, молекулярной генетики, фамилий. Мы строили компьютерные геногеографические карты для каждого признака.

Например, для антропологии — карту роста бороды; для классической генетики — карты встречаемости генов групп крови; для молекулярной генетики — карту гена устойчивости к СПИДу; для фамилий — карту встречаемости Ивановых во всех частях русского ареала. Четыре столь разных системы, и в каждой — много признаков. Для каждого создана карта. А затем получили «обобщенные» карты для каждой системы признаков. И после этого впервые могли сравнить все данные о русском генофонде…

Наше «открытие» в том, что совершенно разные науки и признаки — антропология, генетика, фамилии — полностью согласны друг с другом и, дополняя друг друга, рисуют общий портрет русского генофонда. Причем русский генофонд здесь, к счастью, не одинок. Ещё до изучения русского генофонда мы сделали аналогичный набросок портрета генофонда народов Восточной Европы, включая в него и народы «ближнего зарубежья» (от Черного моря до Балтики), и Кавказа, и Приуралья. И обнаружили вновь единогласие свидетелей! Хотя портрет генофонда народов Восточной Европы оказался совершенно иным — волны генофонда следовали в Восточной Европе не по оси «север — юг», как в русском генофонде, а по оси «запад — восток».

Поэтому и для русского генофонда — занимающего огромную часть Восточной Европы — мы ожидали увидеть всё ту же восточноевропейскую закономерность. Но нет! Русский генофонд обнаружил свое собственное строение, связанное с его собственной историей. Однако все генофонды в равной степени важны и интересны».

Результаты указанного исследования шокировали в России очень многих. Чтобы успокоить возмущенных несогласных сограждан (главным образом публицистов и некоторых историков), Е. В. Балановская разъясняет, что не надо верить мифам. Следует вспомнить, что раньше эти территории действительно были исконно финскими:

«Термин «исконный» русский ареал мы всегда берем в кавычки, помня, что история дославянского населения на этой территории НА ПОРЯДОК дольше славянского. Генетическая память пронизывает все слои генофонда, все напластования, пришедшие от разных обитателей Восточной Европы. Поэтому, анализируя «исконный» ареал, мы никогда не говорим об «исконно» русском генофонде, об «исконно» русских генах. Авторы считают, что их просто нет.

Есть генофонд, раскинувшийся в этом ареале и вобравший в себя (как и все другие генофонды) гены многих популяций, оставивших в ходе многих тысячелетий свой генетический след. И любая привязка гена к народу неверна — это разные системы координат. Принадлежность к народу определяется самосознанием человека. Генофонд определяется концентрацией генов в исторически определенном ареале. Поэтому, говоря «русский генофонд», мы имеем в виду все гены, собранные ходом истории в «исконном» русском ареале и запечатленные в нем».

Итак, концепция о «едином происхождении восточных славян» (русских, украинцев, беларусов) — ныне уже разоблаченный миф. Никаких «восточных славян» нет. Генетически и антропологически русские — это финны (усвоившие язык славянского типа, принявшие православие). На картах, составленных генетиками, влияние русского генофонда ещё ощутимо в Витебской и Могилевской областях, но далее в Центральной и Западной Беларуси (исторической Литве) его уже нет, генетически там ближайший сосед — польская Мазовия (Мазова).

Всё это навсегда поставило точку в придуманной царизмом лжи о «едином происхождении беларусов и русских». Генетически и антропологически — это два разных этноса, более того — это разные этнические группы, ибо беларусы — индоевропейцы, а русские — нет[8].

Как признается Е. В. Балановская, более всего российских ученых удивила устойчивость генофонда: они ожидали увидеть в Центральной России смешение местных финнов с тюрками и славянами. Однако весомого влияния ни славян, ни тюрков не обнаружили.

На мой взгляд, в этом нет ничего странного. При соотношении населения в пропорции местный этнос — 80–85 %, мигранты («пришлые») — 15–20 %, всего за 5–7 поколений, благодаря бракам с местным большинством, растворяются в нем, словно сахар в кипятке, теряя не только язык, обычаи, ментальность, но и гены! То есть, они полностью исчезают, у потомков уже не найти даже следов исходных неместных черт. Это точно так же, как у нынешних потомков (6–7-го поколений) полуэфиопа Пушкина никакие исследования не обнаруживают эфиопских генов — они полностью исчезли.

В Центральной России (исторической Московии) эта устойчивость проявила себя в том, что всё сельское население (70–80 % от общей численности вплоть до начала XX века) являлось генетически финским (мокша, мордва, мурома, мещера, эрзя и пр.). Это абсолютное большинство населения растворяло в себе всех пришлых, у которых максимум оставались только боярские (дворянские) и княжеские неместные фамилии.

В Литве (Беларуси) аналогично на протяжении семи последних веков литвины (беларусы) составляли около 80 % населения, поэтому за несколько поколений этнически и генетически «переваривали» всех мигрантов, кроме евреев, которые вплоть до XX столетия упорно избегали смешанных браков, сохраняли свой язык и религию.