ВИЧ-положительная - Гарретт Кэмрин

— Да знаю, — произносит Лидия. — Ладно, я быстро.

Она выбирается из машины, громко хлопая за собой дверью. Наверное, теперь я бы могла пересесть вперед, но я остаюсь на заднем сиденье, подтянув колени к груди.

— Так странно, — пронзая тишину, говорю я, — никак не ожидала, что здесь окажусь. Всегда была уверена, что мне не придется даже думать о сексе.

— Да брось! — усмехается Клавдия. — Ты о сексе думаешь больше всех, кого я знаю. О чем ты вообще говоришь?

Блин. Лидия и Клавдия — мои первые и лучшие друзья в школе Пресвятого Сердца. Часть меня, что-то в глубине души, подсказывает, что я могу открыть им свой ВИЧ-статус.

— Ну не знаю. — Я откидываю назад волосы. — Даже если я о сексе и думаю, это еще не значит, что он у меня будет.

Другую мысль я вслух не говорю: даже если я кое о ком и думаю, это не значит, что между нами что-то будет.

Она поворачивается ко мне, приподнимая темную бровь. У нее короткая стрижка, все тот же боб-каре, совсем как в первый день нашей встречи, и такая же смуглая кожа, как у моего отца.

— Хочешь мне что-то сказать, подруга?

Я поджимаю губы. Обычно я не могу хранить секреты от Клавдии Перез, но это — секрет секретов. Самый большой мой секрет. Не думаю, что Клавдия его разболтает, но наверняка-то я этого не знаю.

— Симона, — не унимается Клавдия, — что такое?

— Я просто… — Я смотрю вниз. Под ногами валяются конспекты. — Я просто не могу представить, кому захочется секса со мной.

— И почему нет? — резко возражает она. — Я бы с тобой переспала, если бы ты захотела. Ты офигенная.

Я невольно смеюсь:

— Знаешь, как это странно звучит?

— И что с того? — На ее губах играет полуулыбка. — Почему бы кому-нибудь и не захотеть тебя чпокнуть?

Я не знаю, что ответить. Лидия открывает дверь машины и проскальзывает на переднее сиденье. Лицо раскраснелось, в руках — небольшой белый пакет. Мы молчим и ждем, что она скажет.

— Такая приятная женщина, — наконец говорит Лидия, судорожно выдыхая. — Не знаю, почему я так переживала. По телефону она тоже была приятной, на все мои вопросы ответила.

Я сжимаю ее плечо:

— Я так тобой горжусь!

— О да! — Клавдия колотит руками по рулю как по барабану. — Лидия, ты просто лучшая!

Не могу понять, Лидия все еще красная от волнения или теперь уже от смущения. Клавдия выезжает с парковки и направляется в сторону школы.

— Я уже одну выпила, — говорит Лидия после минутного молчания. — Теперь нужно будет их принимать каждый день. Думаю, все будет в порядке.

— Как ты себя чувствуешь? — опережая меня, спрашивает Клавдия. — Лучше?

— Гораздо лучше, — отвечает Лидия и издает еще один вздох. — Мы с Иэном начинаем… ну, это… двигаться в этом направлении, так что я рада, что теперь готова. Правда, я думала, мне будет более совестно, что я соврала родителям.

— А по-моему, это нормально. — Я откидываюсь на спинку сиденья. Невольно вспоминается прием у доктора Уокер. Думаю, мне было бы неплохо почаще врать родителям. — Не нужно все и всегда рассказывать.

— Какие же вы классные! — восклицает Лидия. Клавдия не сводит глаз с дороги, и я ей улыбаюсь, хоть она этого и не видит. — Я вас просто обожаю. И еще так рано пришлось вставать…

— Это для Симоны проблема, — перебивает Клавдия. — Не для меня. Я всегда рано встаю.

— Молодец, а вот мне трудно просыпаться раньше девяти, — говорю я. — Я не виновата, что я ночью бодрее, чем утром. Американская ассоциация педиатров…

— …заявляет, что дети не должны так рано вставать, — со смехом заканчивает за меня Лидия. — Знаем. Ты это всего лишь каждое утро твердишь. Меня уже хоть среди ночи разбуди — все это исследование наизусть расскажу.

На парковке у школы уже много машин. Это большое кирпичное здание, в котором могла быть и пожарная часть, и женский монастырь из пятидесятых, но так уж вышло, что в нем — учебное заведение. Древний «Форд» Клавдии резко выделяется на фоне элегантных серебристых автомобилей.

— Давайте, шевелитесь, — командует она, вытаскивая ключи. — Мне еще нужно успеть до шкафчика дойти. Забрать плакат с домашкой. Лидия, ты очень ответственная, и я тебя люблю. Скажи Симоне, что у нее когда-нибудь точно будет секс.

Я показываю ей средний палец. Она озаряет меня улыбкой и уходит. Я пытаюсь идти за ней, уворачиваясь от порывов холодного осеннего ветра, но Лидия тут же цепляет меня за руку.

— Что там про секс? — Вблизи она уже не выглядит такой бледной, как раньше. — Это прикольно. Обязательно попробуй.

— Вы же с Иэном еще до этого не дошли?

— Ну, там есть разные варианты.

— Проблема не в самом сексе, — говорит Клавдия, останавливаясь у своего широкого синего шкафчика. Я прислоняюсь к стене, пока она возится с замком. — Она думает, что желающих заняться с ней сексом просто не найдется.

— Чего? — Лидия смотрит на меня с недоумением. — Почему не найдется?

— Знаешь, а я вот своим шкафчиком совсем не пользуюсь, — объявляю я, пытаясь освободить руку из ее хватки. Она не выпускает. — Серьезно, я не шучу. Все важное я ношу с собой в рюкзаке. А в шкафчике остался только информационный пакет от школы.

— Мне мой пригодился только однажды и вот еще сегодня, — говорит Клавдия, и дверца шкафчика распахивается. — Но тут другое. Ты всего сколько здесь, два месяца? А я — уже три года.

— Стойте, — вклинивается Лидия, поднимая руки. — Кого волнуют ваши шкафчики? Симона, да любой был бы счастлив заняться с тобой сексом. Это просто смешно.

Вот она, Лидия, которую я знаю.

Понятно, что они говорят правду — я довольно-таки офигенная. Два месяца назад мне и дела не было до бойфрендов, секса и всякого такого. Я только хотела влиться в коллектив на новом месте. А теперь я режиссер школьного мюзикла и могу сама найти как минимум половину своих классов.

— Наверное, это патриархат разрушает мой мозг. — Я постукиваю пальцами по бедру. — Потому что звучу я так, будто у меня нет ни грамма самоуверенности. Я офигенная сучка.

— Еще бы, — отзывается Лидия. — Это всем известно.

— Никто и не подумает обойтись с тобой как мудила. — Клавдия прижимает к груди плакат. — Но если что, ты мне скажи — я им задницу надеру.

— Тогда готовься, — говорю я. — Потому что кругом мудаки. Особенно парни нашего возраста.

— Я не согласна! — возражает Лидия. — Иэн милый и симпатичный.

Мы с Клавдией делаем круглые глаза. Лидия фыркает и складывает руки на груди.

— Ну, никто не идеален. А что насчет того парня из драмкружка, на которого ты положила глаз? — спрашивает Лидия, благоразумно отвлекая внимание от своего бойфренда.

Как можно сравнивать Иэна, президента клуба судебного моделирования, с Майлзом Остином. Для начала, я почти уверена, что Майлз — единственный во всей вселенной чернокожий игрок в лакросс. Каким-то образом ему удается не выделяться среди других членов команды с их шмотом из «Джей-Крю» и «Вайнъярд-Вайнс». Наверняка по таким друзьям можно многое сказать о нем самом. И рассказ выйдет не очень. Но меня все равно почему-то к нему тянет.

— Ну, он не придурок, — начинаю я, загибая пальцы. — Он может такие тяжести таскать, как будто это раз плюнуть. С ним интересно разговаривать. У него отличная задница.

— Как же я рада, что меня не привлекают парни, — говорит Клавдия, натягивая рюкзак на спину. Я беру ее свернутый в трубку плакат и сую под мышку. — С ними столько мороки.

— Может, все-таки стоит сделать первый шаг? — Лидия поднимает на меня глаза, до краев переполненные жалостью. — Симона, если тебе кто-то нравится, нужно ему об этом сказать.

Я сдерживаю вздох. Может, я бы и сказала, если б точно знала, что Майлзу нравятся девушки. Он подходит ко мне на каждой репетиции и начинает расспрашивать об очередном мюзикле. Я еще не встречала натуралов, которые бы этим так интересовались.

Я знаю, что то, как он одевается и как говорит, не делает его геем. Но все равно есть у меня подозрение. Может быть, это из-за мюзиклов. Или, может, потому что он всегда со всеми приветлив. А может, потому что я никогда не видела его с девушкой. Блин. Вот если бы я училась в нормальной школе, а не в «пансионе благородных девиц», я бы сейчас знала, как во всем этом разобраться.