Системы власти - Ноам Хомский

Соединенные Штаты вторглись в Афганистан вовсе не из-за вероломного нападения на Америку. Конечно, 11 сентября США получили неожиданный и сильный удар, однако правительство до сих пор и понятия не имеет, кто именно его нанес. Через восемь месяцев после нападения, после крупнейшего международного следствия, проведенного в истории человечества, глава Федерального бюро расследований сообщил представителям прессы: мы по-прежнему не знаем, кто совершил террористический акт. И добавил: имеются подозрения. Подозрения состоят в следующем: заговор вызрел на афганской почве, а орудовали заговорщики в пределах Германии, Объединенных Арабских Эмиратов и — конечно — самих Соединенных Штатов.

После событий 11 сентября Буш-младший, по сути, приказал талибам выдать Соединенным Штатам Усаму бен Ладена. Талибы стремились выиграть время, оттого и медлили с ответом. Конечно, бен Ладена могли бы и выдать Америке — но Талибан попросил представить доказательства тому, что бен Ладен стоял за террористами, ударившими по США 11 сентября. Правительство не смогло представить каких-либо доказательств: их попросту не было. И США ответили на просьбу Талибана полным презрением. Какие могут быть доказательства, если мы требуем чего-то? Это наглый вызов Соединенным Штатам! И президент Буш просто-напросто не предупредил жителей Афганистана о том, что их будут бомбить до тех пор, пока Талибан не выдаст Усаму бен Ладена. И ни слова тогда не сказал о том, что необходимо свергнуть Талибан. Это произошло три недели спустя, когда британский адмирал Майкл Бойз, начальник штаба обороны Великобритании, объявил афганцам: бомбежки будут продолжаться до тех пор, пока вы не свергнете свое правительство. Все это прекрасно определяется понятием терроризма, однако на самом деле намного хуже. Это — неприкрытая агрессия.

О чем думали сами афганцы? Угадайте. Ведущие деятели афганских движений, противостоящих Талибану, резко осуждали американские бомбардировки. Через две недели после начала воздушных налетов любимец американского истеблишмента Абдул Хак[6], считающийся великим афганским мучеником, прилюдно поведал о том, что происходит: «Американцы бомбят Афганистан, стараясь похвалиться своей мощью. Они сводят на нет все усилия афганского народа свергнуть Талибан — так что же остается делать нам, простым афганцам? Если бы американцы не убивали невинных людей, а помогли нам, то мы бы сумели победить Талибан». Вскоре после этого в Пакистане, в городе Пешавар, встретились вожди различных местных племен. Вождей набралось тысяча человек. Частью они явились из Афганистана — пешком, через горные перевалы, добираясь до Пешавара, а частью были пакистанцами. Во время встречи жарко спорили, дискутировали по различным вопросам, но единодушно требовали: прекратите бомбить Афганистан! Это случилось приблизительно через месяц после начала бомбардировок. Можно ли было свергнуть Талибан силами самих афганцев? Скорее всего, да — в стране имелись довольно мощные организации, враждебные талибам. Но Соединенные Штаты этого не хотели. США хотели вторгнуться в Афганистан, завоевать его, а затем возвести в правители своего ставленника.

То же самое творилось и в Ираке. Не введи США пресловутых санкций, Саддама Хусейна почти наверняка свергли бы изнутри — точно таким же образом, как целую вереницу других мошенников и бандитов, на которых США и Великобритания в свое время глядели благосклонно: таких, как, к примеру, Николае Чаушеску — один из самых жестоких диктаторов Восточной Европы. Никто не хочет об этом вспоминать — но ведь Соединенные Штаты поддерживали Чаушеску до самого конца! Сухарто в Индонезии, Фердинанд Маркос на Филиппинах, Жан-Клод Дювалье на Гаити, Чон Ду Хван в Южной Корее, Мобуту Сесе Секо в Заире — всех этих диктаторов свергли собственные народы. Но Соединенные Штаты не хотели этого в Ираке. В Ираке планировалось установить желанный, марионеточный режим. То же самое относится и к Афганистану.

В мире существуют геостратегические факторы. Они весьма значимы. Насколько велика их роль в глазах крупных политических деятелей, ведающих стратегическими вопросами, остается лишь гадать. Но имеется одна очень веская причина, по которой все пытаются завоевать Афганистан еще со времен Александра Македонского. Эта страна занимает крайне важное стратегическое положение относительно Центральной Азии, Южной Азии и Ближнего Востока. В наше время такое стратегическое положение страны сказывается на различных проектах прокладывания трубопроводов. Пока что проекты вынужденно пылятся на полках. Не скажешь в точности, насколько важны эти доводы сегодня, однако еще в девяностых годах Соединенные Штаты не щадили усилий, обустраивая проведение Трансафганского газопровода (ТАПИ) из Туркменистана, обладающего огромными запасами природного газа, в Индию. Трубопровод должен пройти через Кандагар. Таким образом, в проект вовлечены все вышеупомянутые страны: Туркменистан, Афганистан, Пакистан и Индия. Соединенные Штаты хотят проложить упомянутый трубопровод по двум причинам. Первая причина — США стремятся воспрепятствовать попыткам России получить полный контроль над рынком природного газа. Это своеобразная «большая игра» в геополитике: а кто первым дотянется до природных богатств Средней Азии? Вторая причина связана с попытками изолировать Иран. Самый простой с географической точки зрения способ снабжать Индию энергоресурсами — поставлять их из Ирана по нефтепроводу, протянутому прямо оттуда в Пакистан и затем в Индию. Соединенные Штаты делают все возможное, чтобы предотвратить подобный поворот дела. Это довольно сложно. Пакистан недавно согласился на строительство нефтепровода из Ирана в Пакистан. Сейчас возникает вопрос: присоединится ли Индия к этим договоренностям? Строительство Трансафганского газопровода могло бы свести на нет все усилия протянуть нефтепровод из Ирана.

Те события, которые я только что назвал, во всей своей совокупности, вероятно, и составляют главную причину, по которой в 2008 году Соединенные Штаты заключили с Индией соглашение, позволяющее ей невозбранно пренебрегать Договором о нераспространении ядерного оружия и покупать ядерные технологии, пригодные для производства атомных бомб и ракет. Это еще один способ вовлечь Индию в сферу интересов Соединенных Штатов и отдалить ее от Ирана.

Так вот и движутся дела. В них замешаны многочисленные и разнообразные политические интересы. Но все же подозреваю: главную роль тут играет внутренняя политика. Мы не можем просто так убраться из Афганистана, не одержав там победу. Это равнозначно политическому самоубийству американских правителей.

Связано ли это с тем, что заметно участились и усилились атаки «шершней» — беспилотных самолетов — в Пакистане?

Да, связано. Атаки ужасны, однако и довольно интересны с политической точки зрения. Они красноречиво говорят об американской идеологии. Воздушные налеты американских «шершней» ни для кого не секрет. Конечно, мы многого не знаем о том, что происходит в действительности. Население Пакистана большей частью негодует по поводу налетов, но те считаются оправданным приемом боевых действий, поскольку пакистанское руководство втайне одобряет их. К счастью для нас, Пакистан — столь жестокая диктатура, что властям вовсе не обязательно учитывать мнение собственного народа. Стало быть, если страной правит жесточайшая диктатура — просто великолепно: в этом случае тамошнее руководство потихоньку дает согласие на все, что мы творим, и не обращает ни малейшего внимания на собственный народ, который в подавляющем большинстве возмущается нашими действиями. То есть недостаток демократии в Пакистане оборачивается для нас благом. А газеты американские голосят: «Мы укрепляем всемирную демократию!» Джордж Оруэлл назвал это «двоемыслием» — способностью одновременно держать в голове две противоположные идеи, считая истинными обе. Двоемыслие и определяет нашу умственную культуру. Происходящее в Пакистане — непревзойденный тому пример. Да, воздушные удары «шершней» приемлемы и даже хороши — ибо руководство Пакистана втайне с ними согласно. Но можно и внушить населению страны, что правители якобы возражают против бомбежек — почему бы и нет? Ведь «шершней» люто ненавидит почти весь народ…

В Индии, сопредельной Пакистану, за последнее время оживилось внутреннее сопротивление политике неолиберализма. Манмохан Сингх, в настоящее время занимающий должность индийского премьер-министра, в начале девяностых годов был министром финансов. Именно он случайно сделал тайное явным, когда в своей речи перед индийским парламентом в июне 2009 года объявил: «Если левый экстремизм — очень широкое определение, под которое в Индии попадают наксалиты[7], маоисты, террористы, — будет по-прежнему шириться в тех областях страны, где находятся огромные запасы полезных ископаемых и других природных богатств, инвестиционный климат в стране ухудшится весьма значительно».