Приключения в пустыне - Владимир Мурзин

Знакомлюсь с хозяйством. Несколько канистр с водой, канистра с бензином для примуса, запас консервов и концентратов, сухари, спички и многое другое - все переношу в фургончик. Мешок с провизией подвешиваю к потолку - дверей нет, а граждане в стране Ероюландуз могут быть, как и всюду, разные.

Посидел на крылечке, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Вспомнил об услужливом китайце и его предсказании. Вот оно и сбылось. Утренняя пустыня, еще не горячая, ласкала меня свежим ветерком. Судьба? Попал бы я сюда, если бы не китаец? Пустыня! Ответь мне: ждала ли ты меня? Скажешь ли мне что-то такое, что западает в душу и привяжет к тебе навсегда? Пойму ли я тебя и твое предназначение? Ответа нет. Надо идти. Мы перипатетики[3] - истины откроются нам в пути.

В поисках бога Солнца

Если в пустыне есть свой бог, то это должен быть бог Солнца. У древних греков он звался Гелиос. Сегодня я собирался найти бабочку с таким же гордым и красивым названием. Эта ближайшая родственница аполлонов, любителей гор и снегов, поселилась в пустынях Центральной Азии. Без этой бабочки моя коллекция не могла бы считаться полной. Любительница пустынь и горячего солнца, она и облик имеет солнечный: желтовато-белая с красными и темными пятнами. В самые жаркие часы дня она порхает над раскаленными барханами. Однако я не знал, водится ли она в Бадхызе. Можно сколько угодно ходить по самым красивым и горячим барханам и не встретить ни одной бабочки. Нужно еще одно условие: поблизости должен расти парнолистник, корм для гусениц Гелиоса. Итак, пустыня есть, оставалось найти парнолистник, невысокий кустарничек с темно-зелеными листьями, сидящими парами на коротких черешках.

Кеды и плавки, полевая сумка и сачок - вот и все снаряжение. В какую сторону идти? Какая разница? Кругом слегка волнистая равнина с отдельными скалистыми сопками, и озера в обрамлении белоснежной соли. Насколько хватает глаз - весенняя пустыня, зеленая от злаков, желтеющая полями тюльпанов, со свечками бело-розовых роголепестников и отдельными деревцами саксаула. Звенят в небе жаворонки, кружат грифы, и неподвижно висит раскаленное солнце. Берега озер, там, где сырой песок, покрыты массой следов. Все население пустыни гуляло ночью у озер. Крупные следы волка, круглые кошачьи, совсем особенные следы гиены, мелкие лисьи и множество птичьих. Теперь к ним добавились и мои. Я представил себе, как прогуливаются по набережной мои сограждане, чинно и благопристойно, по ранжиру. Хотя нет, здесь что-то произошло, следы путаются, песок взбаламучен, перья. Кто-то съел гражданку птицу. Но следствие - не мое дело.

Надо взобраться на гору, чтобы лучше оглядеть окрестность. Передо мной небольшая сопка, в шутку называемая "Паж", рядом более солидная, в широкой юбке - "Царица Тамара". Еще дальше огромный круглый "Казан", а совсем на краю земли сверкает белоснежная сахарная голова. Сопки побольше окружены крутыми обрывами, и влезть на них не просто, но "Паж" вполне доступен. Я не без труда добрался до вершины. Невелика горка, но вид с нее захватывающий.

"Царица Тамара и паж".

За несколько дней, пока я здесь, озера значительно подсохли. Там, где была водная гладь, сейчас мелеющие заливчики, да и оттенок у пустыни уже желтоватый. А вдалеке, в одной из низинок, я вижу пятна темной зелени. Похоже, именно то, что я ищу. Выбираю ориентиры, намечаю пути обхода голубых разливов и спускаюсь. Казалось, не так далеко, солнце уже давно перевалило за полдень, когда я увидел заросли парнолистника. Теперь надо смотреть в оба. Но сколько я ни ходил по жестким кустам, гелиосы не появлялись. Попадались красивые золотистые жуки-златки юлодис, огромные осы шныряли по песку, взлетали из кустов маленькие розовые пяденицы, только нет солнечного аполлона.

Масса сомнений появляется в таких случаях. Во-первых, может быть, они здесь не водятся; во-вторых, они могут летать неделей раньше или позже. А в-третьих...

Гелиос - бог солнца - выезжает на своей золотой колеснице рано утром. Так утверждали знатоки жизни богов - древние греки. Может, уже притомились огнедышащие кони, и отправился на покой славный Гелиос? Может, утром появляется аполлон гелиос? Надежды, надежды...

Только сейчас почувствовал, что спина горит, больно прикоснуться. Целый день на пустынном солнце. Это, конечно, не горы, там бы я давно сгорел бы до костей, но все же. И пить сразу захотелось.

Всю ночь бог Гелиос жег костер на моей спине, а я не мог повернуться, чтобы избавиться от пылающего жара и посмотреть, как выглядит бог.

Утром я быстро добрался до знакомой низинки: знакомый путь всегда короче. Солнце еще невысоко, тени от вулканов длинные. Поднимаясь на последнюю гряду, сейчас откроется низинка с парнолистником. Мысленно намечаю план поиска: сначала вдоль, потом...

Нет, не надо ничего потом. Подхожу и сажусь на полынную кочку. Ничего не надо искать. Над низиной в солнечном свете мелькают яркие праздничные бабочки гелиосы, боги Солнца, солнечные аполлоны. Гляжу на них, и чем-то полнится душа. Радостью? Нет, больше! Счастьем? Нет, пожалуй, поменьше. Маленьким счастьицем, но незабываемым.

Разные встречи

На третий или четвертый день я отправился в северо-восточную часть впадины, где, как я знал, ровная стена чинков нарушается огромным оврагом. Этот овраг зарождается в восемнадцати километрах севернее, у кордона Кзыл-Джар, получившего название по имени самого оврага из-за красноватых обрывов, составляющих его стены (Кзыл-Джар означает "Красный обрыв"). Хотя в нижней части оврага обрывы достигают стометровой высоты, они не кажутся высокими. Ширина оврага много больше. По дну течет соленый ручей, но не он виновник его рождения. Вероятно, гигантский разлом породил овраг: по верху обрывов, вдоль всего оврага, тянется земляной вал. За ним - холмистая равнина степной части заповедника, фисташковая саванна. Вдоль ручья и по склонам оврага заросли тамарикса, кандыма, саксаула и разнообразных мелких растений. Вот туда я и отправился. Одежда, как всегда, парадная - плавки и кеды. Я уже прокоптился и цветом кожи стал подобен аравийским аборигенам.

Путь был неблизкий. По дороге я вышел к соленой речке, которую всегда приходилось пересекать по дороге к чинкам. В первый момент, увидев реку и убедившись, что она не просто соленая, а очень соленая, я был поражен. Море - это понятно. Но соленая река. Потом, поразмыслив, решил: а что тут особенного? Есть же минеральные источники. Да, конечно. Но река! Целая река, текущая в небольшом скалистом ущелье. Откуда она берется? И я двинулся вверх, против течения. Вода была прозрачная, густая, текла медленно, без журчания на перекатах. Белая соль припорошила берега, а под водой у самого дна, виднелись причудливые перистые веточки кристаллов. По дну ущелья росли разнообразные солянки, полынь, на склоне все еще цвели желтые тюльпаны. Каждый поворот ущелья открывал новые заводи, нагромождения камней, то красноватых или синеватых, то целые площадки пухлой белой соли. Конца речки не видно, а я уже устал. В ущелье было жарко и даже душно, ветерок сюда не наведывался. Поэтому, увидев очередную глубокую заводь, я решил искупаться. Прямо в парадной одежде, снял только кеды. Вода у берега показалась мне теплой, но когда я сделал следующий шаг в глубину и под ногами захрустели колючие кристаллы, она оказалась горячей, очень горячей. Я лег на воду, стараясь не погружаться слишком глубоко, это мне удавалось без труда - соленая вода держала меня и лишь горячила спину. Вот такой парадокс: горячая вода не поднималась наверх, а держалась внизу. Вероятно, там концентрация соли была больше, и вода нагревалась за счет ее кристаллизации. А сверху струилась менее соленая прохладная вода.