Алтайский Декамерон - Алексей Анатольевич Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наш рабочий день вместе с перерывом на обед длится часов 10-12. Вечером, принарядившись, идем мы с Бэзилом искать приключения на нижнюю часть тела. Проще говоря, двигаем на танцы.
Лиза привлекла мое внимание сразу: короткая стрижка «Гаврош после революции», индийская джинсовая курточка, ярко-красные трикотажные расклёшенные брюки, приятная округлость бедер и немаленькая грудь делали ее образ на редкость соблазнительным. Парни так и вились вокруг нее, приглашая на танцы или в местное кафе, но получали отказ. И в недоумении отходили, выразительно вертя пальцем у виска.
Лиза понимала: если ее Карфаген падет, то на следующий день о том узнает вся округа.
– Мужики в ж%пе воду не держат… Ля-ля-ля! Только болтать и могут, – объяснила она свою позицию Алексу.
…Субботний автобус переполнен, но нам удается занять сидячие места у окна. Взявшись за руки, мы с удовольствием разглядываем унылую киноленту зимних пейзажей за окном.
Лиза в который раз поправляет на мне шарф, якобы выбившийся из-под ворота дубленки армейского образца (купленной в секретном магазине по личному указанию директора племсовхоза). Она застегивает пуговицы на манжетах моей рубашки, всем своим видом показывая, что я – ее мужчина, и она не собирается меня с кем-либо делить. Меня это трогает, и я опять делаю безуспешную попытку пролезть поглубже к заветным Лизинам округлостям.
– Ты что, Алекс, дурак? Люди же кругом! Смотрят! – шипит Лиза. Видя мой обиженный взгляд, она смягчается и гладит меня по руке. – Ну потерпи, Лешик, недолго осталось, уже подъезжаем.
В эпоху Советского Союза пригород Алейска ничем не отличался от обычного деревенского поселка. Избы, странным образом прилепленные друг к другу, да крохотные приусадебные участки по шесть соток (не дай бог, хозяева разбогатеют!).
В местном магазине покупаем продукты, бутылку.
– Надо тетке хоть подарок купить, а то обидится, – предупреждает Лиза.
– А что она любит? – Я теряюсь в догадках.
– Да по хозяйству чего-нибудь…
И я покупаю кухонный набор, состоящий из разделочной доски и поварешек, расписанных под Хохлому.
Тетка впускает нас в жарко натопленную избу. Подарок делает её счастливой.
– Лизунь, я там котлеток нажарила. Щи в печке, чтобы не простыли… Командуй, молодца-то кормить надо, а я к соседке, телевизор смотреть! – И тетка скрылась за дверью.
Мы остаемся одни! Я не выдерживаю и холодными руками лезу под свитер. Там жарко. Руки быстро находят объект вожделения…
Лиза как-то сразу обмякает, напряжение последних дней ее отпускает. Она позволяет отнести себя на огромную теткину кровать с большими металлическими шарами на хромированных трубках и c жаркой периной.
Одежда сбрасывается каким-то самым чудесным образом. Прижавшись друг к другу, мы пытаемся отогреть заиндевевшие части тела.
– Алекс, а у тебя попка холодная, – кокетничает Лиза.
– Зато у тебя горячая… Дай погреться. – И я теснее прижимаюсь к девушке.
– Грейся! – радуется Лиза.
Наконец я проникаю во все заветные места своей возлюбленной.
– Боже, Алекс, как хорошо-то! – застонала девушка.
Она не выдерживает и начинает подвывать, содрогаясь всем телом от нахлынувшего чувства! Потеряв счет времени и ощущение реальности происходящего, мы проваливаемся в призрачный мир грез и сновидений.
Очнувшись в абсолютно темной избе, мы пытаемся понять, сколько же проспали.
– Алекс, я голодная! – Лиза спрыгивает с кровати. Абсолютно голая, она идет на кухню.
Я любуюсь ее прекрасной фигурой, которая напоминает обнаженных бронзовых крестьянок французского скульптора Аристида Майоля. Его работы в Пушкинском музее поразили мое воображение в школьные годы.
Вспыхнувшая ярким светом лампочка под оранжевым абажуром окрасила комнату в приятный рыжий оттенок.
– Алекс, а ты пробовал соленые арбузы? – интригующе спрашивает Лиза.
– Нет, конечно, где же я их возьму в Москве?
– Щас сделаем! – с ноткой превосходства отвечает девушка.
Она накидывает на голое тело мой свитер, одновременно вдевая ноги в укороченные валенки, найденные здесь же, у печки.
В предбаннике зверский холод, бочки с соленьями по углам чуть припорошены снегом. Найдя нужную бочку, Лиза огромным деревянным черпаком подхватывает арбуз, похожий на недоразвитый футбольный мячик, и тащит его на стол.
– Лешик, пируем!
Она сервирует круглый обеденный стол, оранжевым солнцем украсивший теткину комнату, нарезая арбуз дольками и укладывая их на тарелку.
Я разливаю по рюмкам китайскую рисовую водку, купленную в магазине. Бутылка привлекла мое внимание яркой этикеткой.
– За что пьем, Лизунь? – интересуюсь я.
– За любовь, конечно!
Водка имеет незнакомый отвратительный вкус, но это нисколько не мешает нам допить ее, провозглашая все новые и новые тосты за любовь!
Отобедав, разомлев, лежим в теткиной кровати.
– Ты клевый, Лешик. А у тебя в Москве кто-нибудь есть?
– Нет, конечно. Я же недавно дембельнулся, еще не успел…
– А ты мне будешь изменять?
– Лизунь, ты что!
– А ничего!
Она соскочила с кровати и стала рыться в теткином комоде.
– Где же он, где же?.. А, вот, нашла! Посмотри, Лешик, что я выменяла в техникуме на бутылку коньяка у педагога в Бийске!
Лиза раскрыла плоский металлический ящик и показала мне его содержимое.
Клещи, скальпели, буравчики, тиски и прочие инструменты средневековых пыток поблескивали в металлическом боксе железными боками.
– Правда, клево, Алекс?
– Набор юного садиста с маниакальными наклонностями!
– Нет, Лешик, это набор инструментов для кастрации домашних животных, – милым голосочком отозвалась Лиза.
– А шнур-то зачем?
– Тебе показать ? – Она оживилась.
– Ну покажи! – не подумав, брякнул я.
Ее глаза хищно блеснули…
– Тогда лежи и не двигайся, милый!
– Слушаюсь, дорогая!
– Я практику всегда на «отлично» сдавала… Хряк не успевает опомниться, как я его уже спеленала… Вот как тебя, например!
И она с победным видом оглядела свою работу.
Работа была сделана хорошо. Я чувствовал себя Гулливером из сказки Джонатана Свифта, по рукам и ногам связанным хитрыми лилипутами.
– Лизунь, ты что задумала? Развяжи меня скорее! – Я старался говорить спокойно, но голос предательски дрожал.
Лиза входила в раж. В руке ее блеснул скальпель…
– Показываю, Алекс! Одной рукой надо захватить мошонку…
У меня все похолодело внутри, когда я почувствовал, что мое мужское достоинство находится в крепкой Лизиной левой руке.
– И быстрым движением скальпеля сделать два боковых надреза, справа и слева…
– Лизунь, ты зачем нагнулась? Не делай этого, прошу тебя…
Слезы тонкими ручейками побежали по моим щекам.
Лиза победно улыбалась. Отличница, блин!
– Далее большим и указательным пальцем необходимо захватить семенной канальчик и…
Она воинственно подняла правую руку, в которой красовались огромные щипцы с большим захватом и покрутила их у меня перед носом.
– Алекс, ты знаешь, что это?
– Откуда!
– Это эмаскулятор, такая хрень, которая сначала передавливает семенники, а потом их обрезает… Остается прижечь йодом и наложить швы.
Я уже перестал дергаться, так как крепкий шелковый
