Десятый принц - Юрий Иванович

Но в любом случае, балаган следовало заканчивать и быстрей сматываться. На улице вечер, людей и освещения предостаточно, если его узнают – издёвок не оберёшься, а жёлтая пресса так вообще заплюёт ядом. Только вот раздражение нарастало, хотелось хоть как-то досадить этой глупой толстушке.

Поэтому его высочество шумно выдохнул и резко встал во весь свой немаленький рост:

– Всё? Деньги за насыщенную беседу оставлять здесь или на выходе?

– Я ведь сказала, никакой оплаты… – гадалка осторожно, дрожащими руками водружала свой шар на подставку. – Моей помощи никакой не было…

– Увы! В этом я и не сомневался! Но я всё-таки заплачу за отлично проведённое представление!

И он стал доставать из кармана заранее заготовленные деньги. Устраивать скандал шарлатанке не хотелось, а вот унизить напоследок, поставить её на место и показать, как он ко всему услышанному здесь относится, – следовало в любом случае. Он так и сделал, выбрав только одну банкноту из десятка приготовленных, и положил её на стол со словами:

– Сдачи не надо!

И тут за спиной у толстухи, в глубине дома, так громыхнуло и затрещало, что сам воздух завибрировал. Одновременно с криками послышался визг, звуки борьбы, топот. Не успел принц прийти в себя и начать пятиться к двери, как в салон, срывая шторы на широком проходе, ввалилось с воплями пять мужиков разного возраста и комплекции. Несмотря на полумрак в комнате, они сразу опознали в посетителе наследника престола и с единым рыком «Вот он!», ринулись в его сторону. Оружия у них не было, если за таковое не считать две бейсбольные биты в руках, обломок какого-то стула и совковая лопата с коротким черенком. Одновременно всё это было брошено в высокородного клиента.

С первого взгляда было понятно, кто ворвался в дом к гадалке: ярые противники монархии. Те самые, недовольные жители столицы, проживающие по соседству и которых так опасалась Маргарита-Иллона Толедская. Видимо, кто-то всё-таки высмотрел входящего, опознал и, собрав ватагу недовольных, вломился в дом с чёрного входа.

Принц был человеком сильным, спортивно одарённым, к тому же военным. Во время занятия спортом, особенно в период обучения в военной академии, прикладывал достаточно усилий для овладения навыками самообороны. Обучался борьбе, неплохо боксировал, учился основам джиу-джитсу. Но в том-то и дело, что все и везде он проходился по верхам, схватывая только некие основы, никогда не углубляясь в полном самосовершенствовании в чём-то одном. Поэтому ему даже в голову не взбрело защищаться, контратаковать неожиданного соперника.

Тем более что в голове ясно и чётко звенела только одна мысль:

«Через минуту здесь будут мои охранники!»

Поэтому он вполне расчётливо и верно попытался покинуть место событий и ринулся к выходу. Но в этом ему очень не повезло. Во-первых, из-за тяжёлых портьер, которые висели по периметру всей комнаты, он не попал в дверь, а ткнулся в стену, теряя драгоценное время. Во-вторых, брошенные в беглеца два предмета – скорей всего, по случайности, оказали невероятный результат попадания. Орудие садового инвентаря попало в ноги, вызывая падение. Тогда как деталь спортивного инвентаря – вульгарно саданула прямо по лбу. Удар не оглушил, но слегка рассёк кожу на лбу, вызвав небольшое кровотечение. При этом принц упал, затем сразу вскочил на ноги, но было уже поздно.

Столкнувшиеся со столом налётчики его с рёвом оббежали и не столько бросились избивать ненавистного им представителя монархии, как, уцепившись в него, попытались вновь уронить на пол. Наверное, решили, что ногами пинать наследника короны будет намного сподручнее и эффективнее.

В этот момент в диком визге зашлась толстуха-гадалка, и послышался треск взламываемой наружной двери. Что интересно, треск никто толком не расслышал, а визг ни один человек не истолковал правильно. В сознании всех мужчин промелькнуло понимание, что Марга испугалась и за свою жизнь. Тогда как на самом деле она с ужасом смотрела на свой бесценный шар, который от толчков свалился с подставки и теперь медленно катился к дальнему краю стола.

Там происходили основные события. Ворвавшиеся антимонархисты не были хилыми или коротышками, но и принц со своим ростом и природной силой оказал стоическое сопротивление. Несколько зуботычин он выдержал, даже не заметив их в суматохе. Повалить его на пол с ходу не удавалось, и вся эта рычащая, ругающаяся толпа мужчин с грохотом и топотом опять вернулась к центру комнаты. А там так получилось, что принца удалось прижать к столу, а потом и грохнуть его хорошенько лбом о бархатное покрытие. Получилось и звучно и красиво. Энтузиазм возрос, рёв усилился, и недовольный народ продолжил наказание, подбадривая себя криками:

– Змей! Гадать он пришёл! – удар.

– Мало ему нашей крови! – удар. Тут стеклянный инструментарий подкатился к месту экзекуции.

– По шару его! Пусть узнает будущее! – удар, но уже не по столу.

– Сильней! Бей! – удар, но уже и не лбом.

– Долой монархию в на… – удар, который резко оборвал вопль свалившегося без сознания крикуна, был нанесён ему в затылок. Все остальные удары ворвавшихся телохранителей принца по своей точности и эффективности не шли ни в какое сравнение с теми, которые были тут произведены мгновением раньше.

Визг прекратился. Двое из пришедших на помощь аккуратно коснулись лежащего на столе принца Фредерика. И когда его чуть приподняли, у Маргариты-Иллоны Толедской вырвалось с облегчением непроизвольное восклицание:

– Цел!..

Но относилось всхлипывающее восклицание только к стеклянному шару, грязному в данный момент от «голубой» крови наследника короны.

Сцена 2

Фредди проснулся как всегда. Ещё в полной темноте своей спальни, в любимой позе на животе, в преддверии и чётком осознании грядущего подъёма, и в любимом настроении, которое весьма длинно называлось «Полежать минуть десять с закрытыми глазами, не шевелясь, и помечтать о чём-нибудь жутко приятном». Всем подобные мечтания помогали лучше заснуть, тогда как принцу – отлично начать день, а потом с благосклонностью и радостью принимать счастливые подарки судьбы. Об этой его привычке знала жена, знали родители, ну и знало всё близкое окружение. Знали и поражались, как наследник умудряется всегда вот так проснуться? Ни разу он не проспал, ни разу его не приходилось поднимать с постели, и ни разу он не дожидался сигнала побудки, звонка будильника, касания адъютанта или шёпота заранее проснувшейся женщины. Сам вставал за минуту до намеченного срока, отключал готовый зазвенеть сигнал будильника, отсылал взмахом руки замершего у двери вестового или с ходу опережал удачной шуткой даму своего сердца.

Пожалуй, это уникальное свойство-умение больше всего и поражало окружающих.

И опять-таки они дружно больше всего опасались побеспокоить Фредерика именно в эти десять минут. Если такое случалось, день у него был испорчен фундаментально, а всем виновным и невиновным доставалась изрядная доля раздражительного гнева, несправедливой ругани и масса въедливого сарказма. Уж на что жена была любима и балована, и то предпочитала дождаться действий супруга, чем самой шевельнуться раньше времени и заявить о причинах бессонной ночи или о терзающих сознание проблемах.

Так что помешать никто не мог. В принципе. Тогда как на самом деле всё сегодня происходило совершенно иначе:

«О чём таком приятном помечтать? – родилась блаженная мысль. – Можно и про… э-э-э?» – вот тут и вторглась в сознание первая странность: лежать было жестко и страшно неудобно. Одеяло на спине не ощущалось и под щекой что-то неприятно надавило.

«Отлежал… – расстроенно подумал принц. – Или я себе вчера позволил алкоголь?»

Излишней тягой к выпивке он не страдал, и по понятиям большинства подданных, являющихся натуральными алкоголиками, мог считаться человеком непьющим. Но иногда бокала два шампанского или чуток отличного бренди себе позволял, и последствия такого позволения организм всегда отменно чувствовал на следующее утро. То есть неудобство позы было быстро, пусть и подспудно оправдано.

Только затем навалился на разум следующий фактор: неприятный запах. Причём запах знакомый, узнаваемый. Получая высшее воинское образование и проживая довольно скромно в отдельной комнате, Фредерик несколько раз попадал в казармы рядового личного состава. В его стране служба была почётна и хорошо оплачиваема, жили солдаты в чистоте и порядке, но всё равно в казарме наличествовал тот определённый мужской дух, который порой сопутствует раздевалкам спортсменов. Вот этот неистребимый запах казармы и ощутили органы обоняния.

Объяснение подобному – сознание не отыскало. Но хуже всего, что улетучилось напрочь желание помечтать и появилась обеспокоенность.

«И не слышно дыхания жены!..» – в последние годы он спал только с ней. Причём каждую ночь (если не был в отъезде) только с ней. А тут он дыхания не мог услышать по иной, невероятной причине: его и нельзя было бы расслышать по причине мощного… храпа! Причём храп вырывался сразу из нескольких мужских глоток!