Десятый принц - Юрий Иванович

А лектор, наверное, сопоставил себя с академиком, вещающим с военной кафедры перед многочисленной аудиторией студентов философского толка:

– Воины! Существует великое правило жизни, и оно гласит, что усилие – есть необходимое условие нравственного совершенствования. То есть любая нравственная, моральная победа над своим духом – это результат определённых, порой невероятно тяжких во всех планах усилий. А чтобы достичь наивысших высот, надо совершать подвиги, слагающиеся из пирамиды усилий, – чуть ли не ежедневно! А посему гордитесь! Вам дан уникальный шанс для совершенствования себя как личности, шанс развития в себе харизмы, шанс для возвышения на недосягаемую высоту своего духовного облика и шанс навсегда остаться в истории благодаря своим великим, прогрессорским деяниям! Не упустите этой возможности!

То, что он говорил, никак не соответствовало тому, что творилось раньше, и тому плачевному состоянию, в котором пребывал пускающий слюни Пятый. Наверное, именно по этой причине самый молодой на вид, чуть ли не юный парень возле седьмой коечки, выразил изумление в коротком вопросе:

– А разве я не погиб? – и тут же изогнулся от минимального наказания, а все получили напоминание.

– Седьмой! Говорить я тебе не разрешал, олух царя небесного! И вообще, я вижу, до многих никак не дойдёт вся серьёзность вашего положения. А значит, пора немножко разогнать кровь утренними упражнениями! Нале-во! На выход, бегом, марш! И не пытаемся пройти мимо Пятого! Подхватили его под локотки, помогаем товарищу по команде выйти на утренний, свежий воздух! Живей, живей… цегуни рекаля!

И опять последние два слова показались Фредди смутно знакомыми. Словно они ассоциировались с неким иностранным языком, в котором обозначали нечто препротивное, мерзостное, гадкое и всеми ненавидимое. Но в то же время сразу пришло в голову понимание странного факта: до сих пор он слышал и даже сам задал вопрос на совсем ином языке. Не родном для себя! И не известном ранее вообще! Но всё равно понимаемом на максимально возможном уровне!

«Если предположить, что я на том свете, а точнее говоря в аду, – то всё сходится, – пытался он хоть как-то осмыслить логически происходящее. При этом двигался легкой трусцой, замыкая колонну, передвигающуюся по длинному, плавно изогнутому коридору. – Меня били – я мог погибнуть… да и вопрос этого зелёного Седьмого многое проясняет. Скорей всего, и он погиб… И этот индус, Девятый, булькает что-то о смирении и о карме, значит, быстрей всех догадался, куда мы попали… Вот только что же такое «цегуни рекаля»? Откуда у меня уверенность, что я знаю ответ?..»

Мысленное напряжение, и из глубин иной, наложенной насильно, памяти всплыла мерзкая, с козлиной бородкой харя, с небольшими рожками, торчащими на лбу. Сложно было понять, то ли это цегуни, то ли рекаля, но однозначно и накрепко с этими двумя словами связанное. А по всем понятиям и поверьям, рогатый – это чёрт. Тут же выстроилась понятная ассоциативная цепочка: гибель – ад – издевательства – дьявол – муки вечные.

К моменту рождения данной мысли в голове принца десяток под окрики сержанта вывалился на некое открытое пространство, похожее на длинный двор, огороженный в конце забором с массивными воротами. И уже во дворе было достаточно взглянуть на небо, чтобы окончательно удостовериться: над головой – совсем не небо! И не крыша, и не свод, и не туман с облаками… хотя нечто там точно клубилось, вспыхивало отсветами молний, кипело, взрывалось, горело и плавилось под давлением тьмы.

Предварительный вывод в результате ассоциаций получил визуальное подтверждение. Ад! Ну, или уж точно один из его филиалов! Даже всплыло в памяти такое неприятное слово, как концлагерь.

Замерли все. Даже самостоятельно уже стоящий на ногах Пятый задрал голову. Десять пар глаз тупо пялились в небо, не желая поверить в ужас происходящего. Похоже, мысли у всех двигались по идентичным руслам логики. И почти никто не заметил, как замерший чуть в сторонке мучитель, злобно оскалился и фыркнул, сдерживая громкий смех. Этот момент периферийным зрением Фредди и засек. Сержант словно получал удовольствие, наблюдая за моральным мучением шокированных случившимся мужчин. Специально выждав точно расчётное время, он вновь своим рёвом заставил вздрогнуть весь десяток:

– Солдаты! Чего встали, скоты безмозглые?! Ещё насмотритесь на красоты Полигона! Это я, Эйро Сенато́р, вам обещаю! Команды остановиться не было! Получите! – Словно бичом электрического тока, «единички» вновь взбодрили несчастных грешников ощущением содранной на спине кожи, и десяток со стоном опять перешёл на трусцу. Горлопан со шрамами бежал чуть в стороне, тыкая рукой в сторону открывающихся ворот: – За ними – ваша жизнь! За ними – ваше будущее! Отныне забудьте про всё в прошлом и все силы отдавайте усердию и обучению! И за воротами не вздумайте меня опозорить! Идём сразу на разминочный круг по малой полосе, вряд ли вы для первой утренней зарядки осилите больше…

И как только пересекли условную линию выхода со двора, бедняги вновь вылупили глаза на диковинные виды некоего городка – полосы препятствий. Тем временем громкость ругани и её витиеватость только усилилась:

– Закончили маршировать, ослы беременные! Переходим на бег и показываем первый результат! За мной! Не отставать! Трое последних – постоянно, раз в минуту будут поощряться местными осами! Время пошло!

После ускорения бега его высочество Фредерик Астаахарский вдруг понял, что он недаром угодил в этот ад под последним, десятым номером. Все остальные товарищи по несчастью оказались выше его и однозначно с более длинными ногами. Да ещё и по ранжиру принц очутился в конце строя. Так что не успел он даже поравняться с последней парой коллег, как всех троих словно пропекло чем-то невероятно жгучим ниже спины. Словно в самом деле некая дикая оса ужалила в задницы, и там взорвалась порция всеразъедающего яда. Хотя зрение никого и ничего постороннего не отметило.

Сравнить испытанные ощущения с болью или неприятными чувствами, – это ничего не сказать. Наверное, легче было перенести наказание «троечкой», а то и «четвёрочкой». Хотелось не бежать, а неистово почёсывая ужаленное место, прыгать в высоту без всякого шеста. Но сама мысль, что по истечении минуты подобная экзекуция опять повторится, заставила так ускориться, пусть даже всё с теми же прыжками и с теми же почёсываниями, что троица моментально перестала любоваться красотами диковинного Полигона, резко сократила расстояние до основной группы и пошла на обгон. И всё равно к прилёту следующих «ос» принц оказался только восьмым в десятке. Повторная доза яда, или что там использовали структуры местного ада, показалась даже более болезненной, чем первая. Но зато существенно помогла ускориться, и даже прорваться в общем зачёте примерно на шестое место.

Но тут же Фредди сообразил, что здесь ещё бегут «небитые», которые толком и не поверили в существование каких-то ос, а скорее всего, отнеслись к ним бесшабашно. А значит, и они вскоре добавят в скорости. Так что пришлось подналечь и выйти на почётное четвёртое место. Впереди, чуть ли не в метре за сержантом, двигались сразу одной шеренгой три человека: индус с девятой кровати, здоровяк с шестой и молодой парень, которого, скорей всего, назовут Первый, если судить по его расположению спального места. Кстати, этот тип был единственным, у которого ещё оставалась поросль на голове кроме ресниц и бровей. Его одухотворённое симпатичное лицо, чем-то напоминающее изображение какого-то иностранного, известного в своей стране поэта, обрамляли бакенбарды аристократического вида. Принц облик того деятеля исскуства вспомнил, потому что совсем недавно вместе с женой участвовал в открытии какой-то выставки или конкурса, посвященной поэту.

Из этой троицы Девятый казался самым слабым: он сильно раскраснелся и, несмотря на худобу, интенсивно потел. Но именно тощий вид соседа по казарме на некоторое время отвлёк внимание Десятого: он впервые подумал о том, во что их одели и как точно удалось каждому подобрать нужные размеры. Нигде ничего не давило, не тёрло и не жало. Обувь, пусть и тяжеловатая, сидела на ногах как влитая, и можно было в ней хоть сейчас отправляться в пеший многодневный маршрут средней сложности через горы. Штаны и куртка-рубашка из плотного материала с многочисленными карманами на липучках или молниях – тоже сидели на каждом идеально. И опять помогла логика.

«Если нас могут любой болью пинать и в любое выбранное место, то что им стоило с нас снять электроникой некие параметры, да с той же дьявольской точностью просто наколдовать всё нам необходимое? Натирать нам мозоли, как и просто резать на куски, а уж тем более убивать – никто нас не собирается. Вроде бы… Понять бы ещё самое главное: какого дьявола мы здесь делаем?..»