Библиотека драматурга. Часть 2 - Александр Образцов

Веничка. Ну… Я подожду… Когда будет…

Женщина. Сказано же тебе русским языком – нет хереса!

Уходит.

Веничка. Я вслед этой женщине посмотрел с отвращением… В особенности на белые чулки безо всякого шва. Шов бы меня смирил, может быть, разгрузил бы душу и совесть…

Она. Кому здесь хереса?

Веничка. Да ведь я… почти и не прошу. Ну и пусть, что хересу нет, я подожду… я так…

Она. Это как то есть «так»?.. Чего это вы «подождете»?!

Веничка. Да почти ничего… Я ведь просто еду в Петушки, к любимой девушке… Ха-ха! К любимой девушке! Гостинцев вот купил… Я ведь из Сибири, я сирота… А просто чтобы не так тошнило… хересу хочу.

Она. Жди, жди… Дождешься… Будет тебе сейчас херес!

Выбрасывают Веничку.

Женщина. Отчего они все так грубы?

Она. И грубы-то, подчеркнуто грубы, в те самые мгновения, когда нельзя быть грубым, когда у человека с похмелья все нервы навыпуск…

Веничка….когда он малодушен и тих! Почему так?! О если бы весь мир, если бы каждый в мире был бы, как я сейчас, тих и боязлив, и был бы так же ни в чем не уверен: ни в себе, ни в серьезности своего места под небом… как хорошо бы…

Женщина. О пустопорожность!

Она. О звериный оскал бытия. Поезжай, поезжай в Петушки! В Петушках твое спасение и радость твоя. Поезжай.

Веничка. Петушки это место, где не умолкают птицы ни днем, ни ночью, где ни зимой ни летом не отцветает жасмин. И первородный грех – может он и был – там никого не тяготит.

Отправление

ГОЛОС. Внимание! В 8 часов 16 минут из четвертого тупика отправится поезд до Петушков. Остановки: Серп и молот, Чухлинка, Реутово, Железнодорожная, далее по всем пунктам, кроме Есино.

Веничка. Я обращаюсь ко всем родным и близким, ко всем людям доброй воли, я обращаюсь ко всем, чье сердце открыто для поэзии и сострадания… Оставьте ваши занятия. Остановитесь вместе со мной, и почтите минутой молчания то, что невыразимо!

Голос. Повторяю! В 8 часов 16 минут из четвертого тупика отправится поезд до Петушков. Остановки: Серп и Молот, Чухлинка, Реутово, Железнодорожная, далее по всем пунктам, кроме Есино.

Голос. Московское время восемь часов десять минут.

Она. Ведь ты из магазина, Веничка? Твой чемоданчик теперь тяжелый? Да? А в сердце поет свирель? Так что же, Веничка, что же ты все-таки купил?

Женщина, Она. Нам страшно интересно!

Веничка. Две бутылки кубанской…

Она. По два шестьдесят две каждая…

Женщина. Итого пять двадцать четыре.

Веничка. Две четвертинки российской…

Она. По рубль шестьдесят четыре…

Женщина. Итого пять двадцать четыре плюс три двадцать восемь.

Веничка. И еще какое-то красное и розовое крепкое.

Женщина, Она. И это все страшно интересно!

Веничка. Я ведь купил еще два бутерброда, чтобы не сблевать.

Женщина. Ты хотел сказать – чтобы не стошнило?

Веничка. Нет, что я сказал, то сказал.

Женщина. Как это сложно, Веничка, как это тонко.

Она. Какая четкость мышления!

Женщина. И это все? И это все, что тебе нужно, чтобы быть счастливым? И больше – ничего?

Веничка. Было бы у меня побольше денег, я взял бы еще пиво и пару портвейнов…

Она. О-о, примитив!

Женщина. Примитив!

Веничка. Пусть примитив!

Голос. Двери закрываются.

Поезд

Веничка. Я вам сейчас все расскажу.

Она. Вот только похмелюсь на Серпе и Молоте и тогда все расскажу.

Сцена «Едут» переходит в танец «Бездны по вечерам».

Веничка. Но – пусть. Пусть я дурной человек. По утрам, и с перепоя я сам о себе такого же мнения. Зато по вечерам: какие во мне бездны по вечерам!

Она. Я вообще замечаю: если человеку по утрам бывает скверно, а вечером он полон замыслов, и грез, и усилий – он очень дурной, этот человек.

Женщина. Вот уж, если наоборот – если по утрам человек бодрится и весь в надеждах, а к вечеру его одолевает изнеможение – это уже точно человек дрянь, деляга и посредственность.

Веничка. Конечно, бывают и такие, кому одинаково любо и утром, и вечером, и восходу они рады, и закату тоже рады, – так это уж просто мерзавцы, о них и говорить-то противно.

Она. Противно!

Женщина. Противно!

Веничка. Если ты не подонок, ты всегда сумеешь так набраться за день, чтобы к вечеру подняться до чего-нибудь, до какой-нибудь пустяшной бездны!..

Веничка. Господь, вот ты видишь, чем я обладаю? Но разве это мне нужно? Разве по этому тоскует моя душа? Вот что дали мне люди взамен того, по чему тоскует моя душа!

Женщина. Серп и Молот – Карачарово!

Она. И немедленно выпил.

Веничка. Мой дух томился в заточении, теперь я выпущу его погулять!

В тамбуре

Веничка ОТЕЛЛО. Если кто и видел – пусть. Может, я там что репетировал? Может, я играл в бессмертную драму «Отелло, мавр венецианский»? Играл в одиночку и сразу во всех ролях. Я, например, изменил себе, своим убеждениям. Вернее, я стал подозревать себя в измене самому себе и своим убеждениям. Я себе нашептал про себя – о, такое нашептал! – и вот, я, возлюбивший себя за муки, как самого себя, – я принялся себя душить. Схватил себя за горло и душу. Да мало ли что я там делал!

Общежитие

Женщина. Послушай-ка, ты это брось.

Веничка. Что «брось»?

Она, Брось считать, что ты выше других. Что мы мелкая сошка, а ты Каин и Манфред!..

Веничка. Да с чего вы взяли?

Женщина. А вот с того и взяли. Ты вчера пил?

Веничка. Пил.

Она. Много пил?

Веничка. Много.

Женщина. Пиво пил?

Веничка. Пил.

Женщина. Сколько кружек?

Веничка. Две, три, не помню.

Женщина. А я помню. Ну, так вставай и иди.

Веничка. Да куда «иди»?

Она. Будто сам не знаешь! Получается так – мы мелкие козявки и подлецы, а ты Каин и Манфред.

Веничка. Позвольте, я этого не утверждал.

Женщина. Нет, утверждал. Ты со вчерашнего дня это утверждаешь. Не словом, но делом. Даже не делом, а отсутствием этого дела. Ты негативно это утверждаешь.

Веничка. Да какого «дела»? Каким «отсутствием»?

Она. Да известно, какого дела. Поссать ты не ходишь! Вот что!

Веничка. Нет, ребята, вы меня неправильно поняли.

Женщина. Нет, мы тебя правильно поняли.

Веничка. Да нет же, не поняли. Не могу же я сказать во всеуслышание: «Ну, ребята, я…ать пошел!» Не могу же я так…

Она. Да почему же ты не можешь? Мы можем, а ты не можешь! Выходит, ты лучше нас! Мы грязные животные, а ты как лилея!

Веничка. Да нет же! Как бы вам объяснить…

Женщина. Нам нечего объяснять.

Она. Нам все ясно.

Веничка. Да вы послушайте, поймите же! В этом мире есть вещи… Мне очень вредит моя деликатность, она исковеркала мне мою юность…

Женщина. Мое детство.

Она. И отрочество.

Женщина. С такими позорными взглядами ты вечно будешь одиноким и несчастным.

Она. Да!.. Где это мы сейчас едем?

Женщина. Кусково! Мы чешем без остановки через Кусково!

Она. По такому случаю следовало бы выпить.

Веничка. Я лучше сначала вам расскажу!..

Голос. «…в Кусково не останавливается. Следующая остановка – Новогиреево!»