Вампиры, сконы и Эдмунд Херондэйл - Кассандра Клэр

Всякий раз, когда Магнус слышал, как что-то называли «проклятием»[4], он понимал, что ему это понравится. Вот, почему он выбрал именно эту конкретную фамилию для себя, а также, почему несколько лет назад перед своим приездом в Лондон присоединился к Белому клубу, в основном потому, что его подруга Катарина Лосс поспорила с ним, что он этого не сделает.

Эдмунд обернулся вокруг одного из черных чугунных светильников, стоящих у двери. Свет, пробивающийся из-за стекла, по сравнению с его глазами казался тусклым.

 — В этом месте раньше пили горячий шоколад разбойники, — небрежно бросил ему Магнус, когда они вошли внутрь. — Горячий шоколад был очень вкусным. А чтобы быть разбойником, требовалось хладнокровие.

 — Вы когда-нибудь спрашивали у кого-нибудь «Кошелек или жизнь!»?

 — Сейчас спрошу, — сказал Магнус. — В элегантной маске и большой шляпе я выгляжу стильно.

Эдмунд снова засмеялся — у него был простой и счастливый смех, как у ребенка. Его взгляд блуждал по всей комнате: от потолка, построенного так, что казалось, будто они стояли в огромной каменной бочке; к люстре со свисающими сверкающими камнями, как у герцогини; к накрытым зеленым сукном столам, выстроившимися по правой стороне комнат, где люди играли в карты и тратили свое состояние.

Особенность Эдмунда в радостном удивлении и неожиданности делала его еще моложе своих лет — они придавали хрупкую атмосферу его красоте. Магнус же задавался вопросом, почему он, один из нефилимов, не осторожничал с представителем Нижнего мира. Он вообще сомневался, что в жизни Эдмунд к чему-то относился с осторожностью. Он жаждал развлечений, был готов к восторгу, чрезвычайно доверяя всему миру.

Эдмунд показал на двух стоящих мужчин, один что-то вносил в большую книгу дерзким движением пера.

 — Что там происходит?

 — Полагаю, они записывают пари. В Белом клубе есть прославленная книга пари. Принимаются все виды ставок, будь то: сможет ли джентльмен соблазнить даму на воздушном шаре на высоте тысячи футов от земли или сможет ли человек прожить под водой в течение суток.

Магнус нашел им пару кресел у камина и жестом показал, что он и его спутник сильно нуждаются в напитках. Их жажда была утолена в следующее же мгновение. Клуб обладал преимуществами действительно настоящих джентльменов.

 — Как вы считаете, это возможно? — спросил Эдмунд. — Не выжить под водой, я знаю, что смертным это не под силу. А другое.

 — Мой опыт на воздушном шаре с дамой был не очень приятным, — сказал Магнус, морщась от одного воспоминания. Королева Мария-Антуанетта была интересным, но не очень приспособленным для путешествий спутником. — Я не очень-то склонен предаваться плотским утехам на воздушном шаре с дамой или джентльменом. Независимо от их очарования.

Казалось, Эдмунда Херондэйла вовсе не удивило упоминание джентльмена в романтических размышлениях Магнуса.

 — У меня на шаре была бы дама, — сказал он.

 — Ах, — произнес Магнус, подозревавший именно это.

 — Но мною всегда готовы восхищаться и мужчины, — с обаятельной улыбкой сказал Эдмунд. — И всегда восхищаются.

Он сказал это с такой легкой улыбкой и еще одним взмахом золотистых ресниц точно так же, как обвел вокруг пальца Амалию Моргенштерн. Было ясно, что ему известно о своей возмутительности, и он ожидал, что людям это понравится. Магнус подозревал, что так оно и было.

 — Что ж, хорошо, — сказал Бейн, изящно уйдя от темы. — Какая-то конкретная дама?

 — Я не вполне уверен, что верю в брак. Зачем довольствоваться только одной конфетой, когда можно иметь целую коробку?

Магнус приподнял брови и сделал глоток отличного бренди. Молодой человек за словом в карман не лез и обладал наивным восторгом того, кому никогда не разбивали сердце.

 — Вам никогда не делали по-настоящему больно? — спросил Магнус, который не видел смысла в хождении вокруг да около.

Эдмунд встревожено взглянул на него.

 — А что, вы собираетесь?

 — Со всеми этими кнутами на вас? Вряд ли. Я просто хотел сказать, что, похоже, вам никто никогда не разбивал сердце.

 — Я потерял своих родителей, еще будучи ребенком, — откровенно признался Эдмунд. — Но среди Сумеречных охотников редкость — те, у кого есть полная семья. Меня взяла к себе семья Фэйрчайлд и вырастила в Институте. Его коридоры всегда были моим домом. А если вы имеете в виду любовь, то нет, мне никогда не разбивали сердце. И я не предвижу, что это произойдет.

 — Вы не верите в любовь?

 — Любовь, брак — все эти вещи слишком переоцениваются. К примеру, один знакомый парень по имени Бенедикт Лайтвуд недавно заковал себя в кандалы, и эта отвратительная ситуация…

 — С друзьями, двигающимися вперед к новому периоду своих жизней, может быть трудно, — сочувственно произнес Магнус.

Эдмунд поморщился.

 — Бенедикт мне не друг. Мне жаль бедную молодую леди. У человека довольно странные привычки, если вы понимаете, о чем я говорю.

 — Нет, не понимаю, — ответил Магнус.

 — Слегка девиантное поведение — вот, к чему я клоню.

Магнус разглядывал его с неприветливым выражением лица.

 — Мы зовем его Бенедикт Плохие Новости, — сказал Эдмунд. — Во многом благодаря его привычке общаться с демонами. Чем больше щупальцев, тем лучше, если вы улавливаете мою мысль.

 — Ох, — просияв, сказал Магнус. — Я знаю, что вы имеет в виду. У меня есть друг, у которого он покупал самые необычные ксилографии. А также парочку гравюр. Говорят, что этот друг просто честный торговец, сам же я никогда ничего у него не покупал, уверяю вас.

 — Как и Бенедикт Светоносец. И Развратный Бенедикт, — горько продолжил Эдмунд. — Но он утаивает об этом, пока остальные из нас устраивают честные забавы, а все в Клаве считают, что он ведет себя в высшей степени хорошо. Бедная Барбара. Боюсь, она так поспешила только из-за своего разбитого сердца.

Магнус откинулся в кресле.

 — И кто же, могу я поинтересоваться, разбил ей сердце? — удивленно спросил он.

 — Дамские сердца похожи на маленькие кусочки фарфора на каминной полке. Их так много, что очень легко разбить, даже не заметив. — Эдмунд немного печально, но все же весело пожал плечами, а потом в его кресло врезался мужчина в неуместном жилете.

 — Прошу прощения, — произнес джентльмен. — Полагаю, я несколько пьян!

 — Я снисходительно буду готов поверить, что ты пьян, когда разденешься, — сказал себе под нос Магнус.

 — А? — спросил мужчина. — Меня зовут Альванли. А вы не один из тех индийских нуворишей?

И хотя он никогда особо не пытался объяснить свое происхождение белокожим европейцам, которые даже не знают разницы между Шанхаем и Рангуном, учитывая проблемы в Индии, было не очень хорошо для Магнуса, что его принимают за индийца. Он вздохнул и признался, что нет, при этом представившись и поклонившись.