Том 1 - Василий Ян

Своего рода смысловым ключом к ним может служить очерк «Живучие люди», имевший для автора программное значение. Датированный концом прошлого века, он выражает умонастроения русской интеллигенции, в сознании которой еще живы традиции народнического «хождения в народ». Не обязательно с целью революционной пропаганды в крестьянских массах, но непременно с искренним побуждением познания народной жизни, духовного приобщения к ней. Начало нового, пролетарского этапа революционно-освободительного движения в России не отменило старых общедемократических традиций просветительского гуманизма, пусть ограниченных, но также «работавших» на социальный и духовный прогресс нации и потому разделяемых многими передовыми людьми того времени. На такой позиции стоял и молодой Василий Янчевецкий, чье «хождение по Руси» диктовалось внутренними потребностями собственного духовного развития, а выражало объективно социальные и нравственные устремления широкого слоя демократической интеллигенции, воспитанной на гуманистическом пафосе народничества и народнической литературы.

«Хождение по Руси» в полной мере убедило будущего писателя в том, как плохо приспособлена для человеческого счастья российская действительность, однако мысль о ее революционном преобразовании не входит в круг идей, развиваемых и утверждаемых в очерках и рассказах, хотя в гуманистическом сострадании народу содержатся мотивы социальной критики. Не глазами безучастного, праздного наблюдателя, который изучает крестьянский мир «сверху» или «со стороны», воспринимает автор «Записок пешехода» народную жизнь, но человека, сильно и глубоко страдающего от ее несовершенства, чутко отзывающегося на ее драмы, кровно заинтересованного в ее улучшении. Такой зоркий, проницательный взгляд чужд суесловной идеализации, от него равно не ускользают как высокие духовные порывы народа, воплощенные, например, в собранных и тут же приведенных образцах фольклора, песенно-поэтического творчества, так и мрачные стороны повседневного бытия — ужасающие бедность и нужда, нищета и беспросветность, темнота и невежество, слепая сила предрассудков и суеверий. Тяжкая народная доля то и дело вторгается и в путевые зарисовки, этюды сугубо этнографического характера, «натуральные» описания крестьянского труда, быта и нравов. Не обойдены авторскими наблюдениями такие социальные и духовные явления российской действительности, как живучесть в народе, особенно в крестьянстве, царистских иллюзий, уголовная преступность- местных полицейских властей. В новелле «Голодная зима» обнажена одна из самых страшных социальных язв дореволюционного времени — хронический недород и повальный голод, охватывавший целые губернии, уносивший в нищих селах и деревнях тысячи и десятки тысяч людей.

Наблюдая острые социальные противоречия народной жизни, Василий Янчевецкий напряженно задумывался об их возможных решениях, поисках выхода из тупиков действительности. Раздумьями об этом вызваны его заинтересованная поддержка воскресных народных школ, противодействующих вековому «предубеждению крестьян обучению грамоте взрослых девушек» («Воскресные школы»), увлеченная пропаганда начинаний «братства» фабричных работниц, созданного «с целью взаимной нравственной поддержки, лучшего устройства своей жизни, с тем чтобы иметь возможность сообща оказывать помощь там, где один человек бессилен». Во славу энтузиастов народного просвещения, духовного благородства и нравственного авторитета учительства, которое исстари «в русской школе — призвание, но не ремесло», написан очерк «Учитель века», посвященный педагогу — столичному профессору и сельскому учителю — С. А. Рачинскому. «Племянник поэта Боратынского, друг первых славянофилов и преемник их по своим убеждениям и деятельности», он принадлежал по рождению и воспитанию «к стародворянской части русского общества». Тем значительней выбор, который он совершил, когда, предпочтя привилегированное положение богатого помещика скромному званию народного учителя, «бросил университетскую деятельность, оставил все привычки и городские удобства и переселился в школьный дом, начав жить одною жизнью с учащимися крестьянскими детьми». Достойный, на взгляд автора, пример подвижничества свидетельствует о том, что «Русь еще не оскудела людьми, занятыми созидательной работой, которые… веря в свои идеалы, заслуживают большего общественного внимания, так как они оставляют заветы будущему и передают свет новым поколениям, при котором тем придется жить и работать».

Как видим, собственная позиция Василия Янчевецкого не идет дальше программы и идеалов просветительства. Но не забудем, что на рубеже веков, да и много позже, просветительство в России было духовной реальностью времени, что, коренясь в традициях русской истории, оно по-своему выражало гуманистические устремления интеллигенции, выступало составным компонентом передового общественного самосознания. Так понимал и объяснял его типологические черты В. И. Ленин, воссоздавая обобщенный портрет русского просветителя в работе «От какого наследства мы отказываемся?», написанной за год до того, как выпускник-филолог Петербургского университета Василий Янчевецкий отправился в «хождение по Руси». Ведя идейную родословную от «литературных представителей 60-х годов», то есть ответвляясь от революционно-демократических традиций общественной мысли, просветитель и на исходе века был «одушевлен горячей враждой к крепостному праву и всем его порождениям в экономической, социальной и юридической области. Это первая характерная черта «просветителя». Вторая характерная черта, общая всем русским просветителям, — горячая защита просвещения, самоуправления, свободы, европейских форм жизни и вообще всесторонней европеизации России. Наконец, третья характерная черта «просветителя» — это отстаивание интересов народных масс, главным образом крестьян (которые еще не были вполне освобождены или только освобождались в эпоху просветителей), искренняя вера в то, что отмена крепостного права и его остатков принесет с собой общее благосостояние и искреннее желание содействовать этому» [9]. В последующие десятилетия и особенно в годы Великого Октября просветительский гуманизм был одной из тех общедемократических платформ, на которых передовая, но не всегда и не обязательно революционно настроенная интеллигенция совершала свой исторический выбор, приняв пролетарскую революцию и Советскую власть, перейдя от признания и поддержки их к сотрудничеству, включающему активное участие в строительстве новой социалистической культуры. В этом смысле- «Записки пешехода» и примыкающие к ним публикации объясняют, как и почему писатель Василий Ян оказался в рядах первых старейших творцов и мастеров советской литературы.