Стартовый - Александр Александрович Интелл

неповторимые этюды, и ноты строятся как ни у одного музыканта.

Бегуны в приемном зале живо делились впечатлениями, и до меня долетали обрывки разговоров:

– Перемещаться с платформы на платформу можно только вверх, но отчего нельзя спрыгнуть на нижнюю?..

– Увеличение временное, с постепенным откатом…

– Я посмотрел вниз – земля отдалялась. Ботинки на ногах показались просто сапожищами! Не сразу понял, что стал великаном…

– Внутри форта темно и сухо. И это все, что там есть…

– Я уже приготовился перевести дух, но понял, что направляюсь в новое ралли…

– В тот раз спешил по темному подземелью. Ничего другого, отличного от забегов снаружи, кроме…

Впечатления и мысли, которыми делились собравшиеся, по большей части были мне знакомы. Но звучали и крайне занятные комментарии:

– Вы знаете, ребята, я глянул!.. – а мир, словно листок бумаги! Изрисованный рукой гигантской, извращенной!

– В тот момент мир ни добр, ни зол, но бессмысленен, если только не видеть смысла в самом существовании мира.

Эти кулуарные общения напомнили мне записки далеких предков, обнаруженные на развалинах одного из строений:

«И тогда я понял: мир существует, потому что мы есть в нем. Пока я бегу, пока прохожу эти листки, мир существует, и даже стоя на месте, я продолжаю его, ибо так установлено – стоять или бежать. И я выбираю бег».

В тех записках были ужасно знакомые вещи:

«На отдаленной перспективе застыли тучные облака, но двигались, когда двигался я, и были они легкие и воздушные. Словно вырезанные из листа кипенной бумаги, и приспособленные к голубому полотну, они плыли неслышно, в то время как я шел по дороге, расталкивая…».

Сильно напоминало современность, в которой Принцесса обожала проводить забеги, потешая себя и народ. Попутно могли изменить сценарий, отдать вольные приказы, какие вздумается, устроить челлендж, ставки, прочие неуемности.

Кто в пропасти падает, или помногу раз уровень перепроходит, выбиваясь из сил, и сразу – в новое ралли. Кто от облаков страдает, иных вражин, неясных и порой необъяснимых. Да только все возвращаются в начало, и снова – в путь, в погоню за славой и милостью Принцессы. На потеху публике, которой тут много собирается, в этой стране.

Им-то что? Здесь пышный замок с преданной свитой – отборные джентльмены в накрахмаленных рубашках. Здесь прислуга выполняет прихоти, наряженная как вздумается господам. Отборные джентльмены знают манеры, располагают к себе Принцессу, обладают талантами, умны и заботливы.

Ко мне относились даже хуже, чем к остальным бегунам, и отправляли на самые трудные участки. Чужестранец в королевстве доверия не вызывал, и частенько даже разговаривали громко, излагали мысль покороче. Обидно, но что же поделать с участью бегуна из далекой страны?..

Однако был праздник, после долгого турнира. И я немного расслабился, вкушая подносимые изыски и пробуя восхитительные напитки.

– Ну здравствуй, бегун – послышался сзади чей-то мягкий голос.

Я обернулся и замер. Глаза ее, с бесконечностью внутри, проникали в душу, кожа гладка и светла, аккуратный носик гордо вздернут вверх, и эти алые пухленькие губы, от которых внутри все замирало.

– А… Принцесса….

Она улыбнулась белоснежными зубками и мило засмеялась. Ее золотистые локоны падали на бархатистые плечи, совсем неприкрытые, и была Принцесса так ко мне близка и так реальна, что я отказывался верить своим глазам.

– Здравствуй еще раз. Мы виделись. А ты как все зажмурился! Я что, такая страшная?

Меня чуть не схватило. Внутри все перевернулось и рот я боялся открыть.

– Нет… – только и смог ответить.

Так легко получилось, аж странно!

А потом нашелся:

– Вы милы, как и всегда. Я просто…

– Ну что?.. – по-детски требовательно спросила Принцесса, глядя своими бездонными глазищами, и я почувствовал, как по спине идут мурашки.

– Растерялся я… я же с Вами не знаком, и… и вообще, кто же так просто на Принцессу глядит, и все… в общем, растерялся я…

Она снова рассмеялась:

– Придурошный какой!

Я огляделся. Все вокруг одобрительно хохотали. Кроме бегунов.

– Пойдем, – властным жестом пригласила она.

Я последовал.

Принцесса повела меня на второй этаж. Идя по лестнице, я любовался ее сарафаном нежных цветов, а когда мы прошли всех стражей и приблизились к огромной двустворчатой двери из красного дерева, я понял, что подошли к опочивальне.

Стража отворила огромные, в два человеческих роста двери, пропустила хозяйку. И как только один из стражников приготовился сказать «стой, кто идет» Принцесса повернулась и громко приказала:

– Молчать!

При этом она топнула каблучком, и впечатление произвела сильное. Стража провожала меня долгими взглядами, но возразить не могла.

– Вот и моя спаленка! – с гордость сказала она и выставила руки в стороны. Я заметил на изящных тонких пальцах несколько колец.

– Нравится?

– Конечно!

Спаленка была огромной, и здесь легко поместилась бы вся команда финалистов. Опочивальня занимала едва ли не целый этаж.

– Настоящая Принцесса должна иметь такую спальню, правда?

– Конечно, Ваше Высочество!

Поддакивая, в тот момент я наверняка походил на одного из членов свиты: как механизм молниеносно реагирует на команды, не имея в структуре возможности отрицания, я соглашался с Принцессой.

– И перины у меня две, посмотри, бегун!

Я осмотрел кровать, размеры которой впору было сопоставить с летним домиком или внушительной верандой, какие заметишь в богатых домах. Все в бархате и золоте – видимо, любимый стайл хозяйки. Сверху легенький, цвета лазурного неба, ситцевый навес, который и впрямь давал кровати вид открытого мини-домика. Но удивило другое: навес держался на колоннах!

– Эти колонны…

– Да, они от палочников. Мы выкопали их во Дворе да приспособили. Гляди, какие они славные!

– Да, только эти меньше.

– А чего им в земле торчать? Пускай спаленку мою украшают. Так интереснее. Правда?

– Правда. А почему перины две?

– Да чтобы ты спросил. А я не ответила.

– Хорошо…

– Хватит соглашаться, ей Богу, а то неуважение какое-то получается.

– Да Вы что! Я и подумать не хотел…

– Ладно-ладно! – успокаивающе, и с улыбкой на лице она выставила изящную ладошку прямо перед моим лицом и смешно, играючи добавила – спокойствие, бегун, только спокойствие!

Она снова рассмеялась, да так сладко, словно котенок замурлыкал. А я рассматривал линии на ладони, такие ясные и четкие.

– Куда ты смотришь?

– На ладошку Вашу, никогда таких красивых ладошек не видал.

Она спрятала ладонь за спину, тихо улыбнулась, и на щеках выступил багрянец.

– Принцесса, на самом деле у меня столько вопросов! Я сгораю от любопытства. Я так рад с Вами познакомиться!

– Я тебе спаленку покажу, а потом в сад пойдем, там и спросишь.

– Как скажете.

И тут с выражением и желанием начала она рассказывать да показывать разные вещи, которые были в ее спаленке, порой по-детски радуясь и хвастаясь. А мне и оставалось растекаться в улыбке. Показывала золотые и серебряные подсвечники, фарфоровую посуду с ветвистыми узорами, несколько гобеленов, на которых теплыми, сонными тонами растекались деревья с плодами и кустарники.

***

В большой сад Принцессы вышли прямо из спаленки, через потайной проход.

Мы гуляли по мощеным дорожкам из гладкого камня, иногда встречая большие клумбы с высокими растениями, и